Через две минуты меня вызвали в кабинет.

— Здравствуйте, господин директор. — привычно слегка поклонилась я, усилием воли прогоняя веселье. — Чем обязана?

— Здравствуйте, Александра. Хотелось бы услышать о произошедшем вчера.

— Вас интересует весь день, или что-то конкретное.

— Промежуток времени от получаса до того, как вашей подруге стало плохо, и до того момента, как к вам приехали наши специалисты. Только я хотел бы услышать не краткий доклад из сухих фактов, а полный рассказ с вашим мнением по поводу случившегося.

— Вы разрешите опустить некоторые подробности? Интимные.

— Хорошо.

— На школьном фестивале... Блин. Я это сказала. — я хлопнула себя по лицу. —Извините. Так вот, на концерте в честь закрытия Недели Культуры я спела песню...

Минут пять я, опуская некоторые подробности рассказывала о произошедшем.

— В общем, мы провели вместе остаток вечера и ночь, а утром наши коллеги привезли меня сюда. — закончила я рассказ.

— Давно вы знаете, что она за вами наблюдает?

— Подозрения появились еще в начале сентября. Ее телефон — это просто надпись большими буквами: «я работаю в Департаменте».

— Риса не знала, что амулет разработали вы. Ей, как и остальным сотрудникам, телефоны были выданы для, как вы выразились, зарядки и тестирования.

— А результаты есть? — не удержалась от вопроса я.

— Да. Защита против нейтрального эфира держится до второго уровня включительно. Это один из самых компактных вариантов, а с учетом цены и способа активации, вещь уже сейчас достойна пуска в серию.

— Странно, что всего лишь второй уровень. Телефон Рисы пережил полноценное проклятие. Я предполагала, что зарядка рун темным эфиром даст лучший результат, но такая разница впечатляет.

— Думаете, что если насыщать ваш амулет будет малефик, то всплески обычного эфира будут гаситься так же?

— Не знаю. Даже если нет, согласитесь, что техника, выдерживающая сильное проклятие — тоже неплохо.

— Согласен, но надеюсь, что такая техника нам не понадобится. По поводу Рисы. Вы хотите подать официальную жалобу?

— Зачем?

— На вас было наложено проклятие четвертого уровня. Это довольно серьезно. Риса, как работник Департамента, пусть и стажер, несет полную ответственность за подобные действия, даже случайные.

— То есть когда она сказала про одиночную камеру или рудники?..

Директор кивнул. «Япона мать!» — мысленно взвыла я, — «вот я молодец, еще и пошутила в тему.»

— Вообще-то я предложила ей продолжить отношения.

— Вы серьезно?

— Она мне нравится. Не настолько, конечно, чтоб замуж позвать, но нам сейчас рано об этом думать.

— Однополые браки у нас не приняты.

— Это правильно, наверное. Как у вас вообще смотрят на подобные отношения?

— Лет сто пятьдесят назад, вздумай вы поцеловать девушку на улице, отделались бы как минимум изгнанием за пределы куполов города. Сейчас просто посмотрят с неодобрением. Кто-то может высказать свое недовольство, но если не демонстрировать ваши отношения публично, то проблем у вас не будет. В Ниххонской Империи к таким вещам относятся спокойно уже лет семьдесят, как и в некоторых княжествах. Что вы будете делать, если она откажется?

— Останемся подругами. Правда не обещаю, что не стану предпринимать попыток ее соблазнить.

— Вас не беспокоит, что вы можете испортить ей жизнь?

— Господин директор, давайте начистоту. Риса очень сильный малефик, да еще с таким даром, что узнай о нем окружающие, ее бы за километр обходили. Общаться с другими людьми ей попросту страшно. Куда уж хуже? А я, в случае чего, смогу попробовать ее успокоить или просто пережить проклятие практически без последствий. И ей легче, и вам меньше головной боли. Если же она найдет себе смелого парня, то мы просто расстанемся. Ну и, возможно, я смогу сделать амулет не только для телефона.

— То, что наблюдение за вами входит и будет входить в ее обязанности вас не беспокоит?

— У каждого своя работа. — пожала я плечами. — Давить на нее, чтоб придержать какие-то сведения обо мне я не буду, да и с учётом наружного наблюдения это не имеет смысла.

— Весьма цинично, но честно. Я передам ей ваши слова. Да, и с этого дня, независимо от ее решения, вы будете жить в одном доме. Мои сотрудники помогут вам с переездом. Можете идти.

— Всего хорошего, господин директор.

***

Весь остаток субботы они провели в Департаменте. Хмурая Илона на пару с Артуром часа четыре гоняли ее из одного опорного круга в другой, что-то проверяя. Наконец отпустили, выдав новый амулет и потребовав зайти через пару дней. Потом был разговор с директором. Как ни удивительно, но никакого наказания не последовало, даже выговора ей не сделали. Вместо этого директор сообщил, что Сандра, как попросила себя называть, теперь, наверное, подруга, не имеет к ней никаких претензий по поводу произошедшего.

— Учтите, Риса, — сказал ей директор. — что обязанностей по наблюдению за Александрой с вас никто не снимает. Даже если вы захотите продолжить с ней какие-либо отношения.

— Я не уверена, что хочу что-то продолжать. Да и как она отнесется к моей работе?

— Вот и выясните. Ее переселят в соседнюю с вашей квартиру. Мне она пообещала не давить на вас ни в вашем выборе, ни в работе.

В воскресенье Сандру заселили в однокомнатную квартирку напротив, и в понедельник они пришли в гимназию вместе. На пороге класса их встретила Алена.

— Куда это вы обе сбежали после концерта?

— И ты здравствуй, Алена. — ответила ей Сандра.

— Да-да. Так куда?

— Рисе стало плохо. Я проводила ее до дома.

— Как-то это подозрительно.

— Подозрительно то, что ты, староста, заметив ее уход, интересуешься причиной только сейчас. Она, между прочим, до самой субботы встать с постели не могла.

— А ты откуда знаешь?

— Мы живем рядом.

— Да? И когда это ты успела туда переехать? Риса, — Алена повернулась к ней. — мы чего-то не знаем?

— Слушай, отстань от нее. — в голосе Сандры послышалось раздражение. — Она в постели пролежала почти сутки. И вообще вы ей праздником обязаны.

— Это ещё почему?

— Если бы не Риса, то на концерте я спела бы совсем другую песню и в другом костюме.

— Ой как страшно.

— Я тебе потом ее спою. На ушко. — зловеще улыбнулась блондинка.

— А что, перед всеми выступить боишься?

— На слабо хочешь взять? Ладно, считай у тебя получилось. После уроков устрою вам концерт.

После занятий все отправились в музыкальный класс. Алена привела парней из рок-группы.

— Так, ребята, — Сандра забралась на сцену и подключила микрофон. — мелодию номер четыре помните?

— Помним. А что?

— Да вот, наш класс хочет продолжения праздника.

«Ой, что сейчас будет» — успела подумать Риса, когда Сандра, ухмыльнувшись выдала в микрофон: «Итак песня „Прятки“, по личной просьбе нашей уважаемой старосты». Парень за синтезатором нажал пару клавиш и раздался звон колокола.

«Дин-дон, я пришла, скорее двери открывай.

Оставь надежды на спасенье.

Дин-дон, я пришла, скорее двери открывай.

Нет выхода из этой клетки.»

Через пару минут после того, как отзвучали последние слова, народ начал приходить в себя. Музыканты выглядели не менее ошарашенными, чем слушатели. Рисе даже показалось, что под конец песни кто-то из них сбился. Сама песня вроде была не очень страшной, но исполняла Сандра ее так, словно была сумасшедшей убийцей, пробравшейся в квартиру жертвы. А уж когда она вынула из-за спины нож вздрогнули все.

— Это было ужасно. Кажется, я сегодня ночью не усну. — сказал кто-то из девчонок.

— Сандра, — Риса решила проверить свою догадку — ты в костюмерной, когда к платью черной феи присматривалась, эту песню хотела спеть на концерте?

— Ага. К нему ещё белый грим нужен и тесак кухонный для рубки мяса, а не этот нож. Костюмчик вышел бы что надо.

— И половина гимназии два дня страдала бы от ночных кошмаров, а тебя ещё неделю по дуге обходили. — выдала свое заключение Риса.