На миг показалось, ничего не изменилось.
Но нет. Пестрящий свет реклам бил прямо в глаза, неприятно и раздражающе. Многочисленные посетители, люди, жабовидные дроды, вытянутые эхи и даже пресловутые норканны, бесчисленные роботы самых разнообразных наружностей, толпами носящиеся вокруг, вызывали единственное желание — спрятаться. Я одичала. Станция казалась такой привычной и такой… чужой — чуждой одновременно, что я окончательно погрузилась во внутреннюю дисгармонию. Невыносимо хотелось выйти наружу, вдыхая снова иссушающий красный воздух Апхокетоля, подставить лицо настоящему солнцу и ветру… Беззаботно улыбнуться Филу. Как он справляется без меня? В то время как я могу наестся досыта…
Я помотала головой, пытаясь сосредоточиться. Решение всех терзавших меня дум может быть найдено, если ко мне с симпатией отнесется один лишь человек. Я была согласна с Эндо в необходимости привести свой облик в порядок. Что таить, мне и самой хотелось это сделать. Каким бы ни было прошлое, сейчас я желала, чтобы желтые глаза изучали меня с нескрываемым интересом. Я хотела нравиться — банальное желание. Мой погрязший в гормональных изменениях мозг словно разучился соображать…
В скором времени наша переносная кабинка оказалась завалена свертками одежды и прочих мелочей, а на мне красовалось новое лиловое платье, легко струящееся вниз, и те самые детали привлекательных фасонов, о которых чуть ранее заявлял Эндо, волосы аккуратно выровнены, хотя я сохранила их розовый цвет, напоминавший мне о строптивой планете. Несколько аксессуаров и ранее привычных процедур на лице, и мой облик стал напоминать цивилизованный. Облик, но не душа, сворачивающаяся в клубок от обилия навязчивых раздражителей. Я вновь устало вздохнула. Отвыкла.
С продуктовыми запасами удалось разобраться на удивление быстро, несмотря на то, что выяснилось — сделать это было необходимо с учетом нескольких сот солдат самого аюстера. Вездесущий Эндо похвастал заготовленными расчетами, а я лишь попросила заменить порошковые продукты на натуральные, подверженные моментальному сохранению. На большом складе станции нашлось все необходимое. Странно, что таким простым решением до сих пор никто не занялся!
— На корабле не появлялись женщины, — хмыкнул Лой. — Хоть я и недавно… наслышался, как Вы стали феноменом.
— Все же, это случайность, — я довольно улыбнулась.
— Случайность… затянулась, — парень бросил взгляд на мой живот и быстро отвел глаза, краснея. Забавный он.
— Да уж, с этим не поспоришь, — вздохнула я.
— Случайные вещи нуждаются в разумном руководстве, — вставил свое слово Эндо, а мы с Лоем хмыкнули. Как сказать роботу, что есть события, совсем не поддающиеся объяснению и контролю?
И вот, наконец, мы возвращались обратно, неслись по многочисленным коридорам станции, уставшие, за исключением Эндо, который сохранял бодрый настрой.
— Интересно, где Зэлдар сейчас?.. — мысли сами слетели с языка.
— Предводитель, должно быть, на тренировках, лэнна, — вежливо отозвался Лой.
— Ясно, — я разочарованно вздохнула. Несмотря на усталость, мне хотелось вновь начать беседу с мрачным мужчиной, словно в наших словах всегда оставалась навязчивая недосказанность, не дающая покоя.
— Определенный интерес представляет обозрение физических занятий, — вклинился Эндо.
— А можно? — наивно поинтересовалась я, вновь не удержав порыв.
— Не думаю, — покачал головой Лой. — Там только солдаты, больше никого не пускают. Да и зачем Вам?
— Точные распоряжения предводителя не предполагают ограничений на перемещение лэнны, — вновь подсказал неугомонный робот и теперь уже выдержанный Лой глянул на него… особенно.
— Ограничений такого порядка указано не было, — протянул он после секундного молчания.
— Лэнна вправе указать желаемый путь следования, — теперь Эндо повернул ко мне два своих огромных глаза, словно подталкивая к легкомысленный поступкам.
— Я бы… — перевела взгляд с одного на другого. — Хочу посмотреть.
— Ваша воля, лэнна, только, поверьте, ничего занимательного в этом нет. — Лой неодобрительно качнул головой. — Как бы Вас не задело, мне отвечать…
— Я буду осторожна, — сдержанно улыбнулась.
Тренировочные базы располагались в том же секторе, что и аюстер, мы немного не долетели до него. Огромные, залитые ярким светом пространства, с искряще-белыми стенами, разделенные перегородками между собой. В каждом из них находилась группа из нескольких десятков солдат, выполняющих разные упражнения. Мы пошли сверху по небольшому коридору, огороженному силовой стеной. Я внимательно разглядывала сильных мужчин, синхронно наносящих удары друг другу и так же упорядоченно взмахивающих защитными панелями. В другой части группа отрабатывала нападение иллюзорных противников с небольшими мечами-китами, в третьей, похоже, солдаты разминались и повышали выносливость на специальных тренажерах.
— А где же… — я поискала глазами Зэлдара. Лой прав, мне здесь делать нечего. Проказник Эндо сбежал под предлогом необходимости сортировки наших приобретений. Я немного злилась на него — поставил меня в дурацкое положение, не буду же я лезть с задушевными разговорами к Зэлдару во время его тренировочного сражения с солдатами.
— Вероятно, у себя, — опередил мои мысли Лой и на мой вопросительный взгляд пояснил, — у него отдельный зал. Сейчас покажу.
Мы прошли еще дальше, обогнув отсеки с солдатами, и я увидела, что действительно на нашем верхнем уровне имеется еще одна комната, полуприкрытая металлической раздвижной дверью. Лой быстро глянул внутрь и отступил.
— Я, пожалуй, пойду, лэнна. Надеюсь, был Вам полезен. Если что-то понадобится, зовите.
Стоило пареньку ретироваться, как я сама застыла в нерешительности и робко вытянула шею, пытаясь заглянуть в помещение. Ничего не увидев, набралась смелости и сделала шаг, еще один, входя в просторную комнату с белыми блестящими стенами и панорамным видом на происходящие внизу тренировки. Определенно, Зэлдар питал страсть к огромным окнам, позволяющим обозревать и контролировать все вокруг.
Огляделась.
Большие тренажеры, напоминающие крутые горки и выступы, похожие на тот, за которым я пряталась в комнате дальтерийца первое время, создавали неровный рельеф. Зэлдар стоял ко мне спиной в центре большого круга с упругим полом и двигался так, словно отражал удары невидимого противника. Я затаила дыхание и невольно шагнула к тренировочному столбу, становясь менее заметной.
Я бы и хотела что-то сказать, как-то обозначить свое появление. Но глядя на рельефные мышцы мужчины, проступающие сквозь тонкое облегающее одеяние, и играющие так, будто бы движения были прописаны в хорошо отточенном танце, я внезапно оцепенела, не в силах вымолвить слово.
Зэлдар двигался мягко, как осторожный хищник, и следом молниеносно перебрасывал открытый меч между руками как опытный иллюзионист, так, что свечение оружия создавало красный ореол вокруг. Медленный расслабленный поворот и резкий точный выпад, я же, как пришпиленная к полу бабочка, боялась хоть на секунду нарушить открывшуюся моим глазам картину, настолько она была гармонична.
Не оставалось сомнения, мужчина передо мной в совершенстве владеет искусством боя и является крайне опасным противником. Или же тем… рядом с кем появляется возможность ощутить свою полную защищенность. Ашер его знает. И даже мимолетное прихрамывание не нарушало этой идиллии. Зэлдар был сосредоточен абсолютно. Я это поняла в тот момент, когда он замер в позе готовности к атаке, сильно поддавшись телом вперед, когда любой нормальный человек, достоверно, должен был бы клюнуть носом и свалиться всем своим весом на пол. Но не дальтериец. Неведомым для меня образом он нашел точку равновесия, превратившись в фигуру из разогретых мышц, скульптуру, в которой гениальный мастер показал последний момент перед нанесением решающего удара.
А мое сознание в это время окончательно провалилось в глубину, остановившись так, как это сделал мужчина. Я и сама не поняла, почему моя способность к имитации включилась так внезапно, словно меня загипнотизировал этот танец тела, утягивая вслед за собой в покой безлюдной пустыни. Ощущения Зэлдара вытеснили мои собственные. Я увидела, как бескрайний простор сухой желтой земли соприкасается с равнодушным синим небом, образуя ровную линию горизонта, настолько прямую, словно в этом мире не было ни малейшего холма или искажения, способного поколебать плоскую землю. Ни ветра, ни колебания, даже песчинки замерли, будто время остановилось в иной, совершенной реальности. Пустыня обратилась в гладь, которой может позавидовать непоколебимое горное озеро, а пронзительное небо без единого облачка, казалось, обнимало тебя со всех сторон, напоминая о бескрайнем и бесконечном космосе позади себя.
