— Ты не сможешь отказаться от жизни. — Ответил мужчина низким раскатистым голосом. Я шумно вздохнула, фраза резко отозвалась внутри. Я действительно не смогу отказаться от жизни. Той, что быстрыми ударами билась внутри и весила всего три грамма. Странно, что я поняла это лишь сегодня.

Только… Что-то было не так в интонации, спрятанной за шлемом. Она словно бы выдавала скрытую насмешку.

Длинные пальцы сделали мимолетное движение над объемной схемой. Я посмотрела на нее и окаменела окончательно. Стало очевидно, Зэлдар не имел в виду мою беременность. Однако, это нисколько не спасало моего положения. Объемные модели кораблей слабо светились голубым светом, означающем доступ к тактильному управлению. Пара истребителей прицелилась носами явно не туда, куда им полагалось, а ровно на собственные аюстеры в составе войска. Выходит… мне все же удалось открыть ключ довольно быстро. А вот что делали мои руки в тот момент, я, к своему стыду, не помню вовсе… Последним моего разума достигло убийственное осознание, что доступ к управлению я открыла в самый неудобный момент, сделав свои способности явными для дальтерийца.

— Почему? Почему не смогу? — от резкого вдоха мой голос дрогнул. Я задала вопрос с единственной целью — потянуть время в попытке придумать объяснение своему поведению. Мне не хотелось в это верить, но ситуация складывалась катастрофическая. Что может ждать человека, осмелившегося на военную диверсию?..

— Ты слишком слаба для этого. Слаба внутри, — ответ звучал уверенно, словно Зэлдар каким-то неведомым образом научился разгадывать глубинные процессы, происходящие у меня в душе. А ведь после сегодняшнего общения с Эндо я и вправду запуталась в своих желаниях. Я перестала понимать, что чувствую на самом деле. — Разве тебе хватит сил прервать жизнь, Альтарея? Ты не сможешь убить себя. С каким бы отвращением ты не относилась ко мне.

Я проглотила вертевшееся на языке возражение, с усилием подавляя нарастающую панику. Я вовсе не чувствовала отвращение к Зэлдару. Скорее, наоборот… Даже после того, как узнала о его тайне. Он не был мне противен, но рушил мою личность постоянным насилием. Моральным куда больше, чем физическим. Подавлял меня ежедневным безразличием к моим собственным интересам. Возможно, если бы он мог увидеть во мне человека, а не безделушку, все сложилось бы иначе и я позволила бы зарождающейся симпатии развиваться дальше. Однако поздно говорить о своем отношении к человеку в шлеме. Это будет выглядеть как жалкая попытка польстить в надежде на облегчение участи, либо как нелепая провокация.

— А ты… Ты смог бы? Пожертвовать жизнью… — сказала я тихо, в то время, как темная фигура надвинулась на меня, сократив расстояние до невыносимо близкого. В очередной раз я поразилась, насколько точно мужчина угадал мои мысли. Мысли, толкнувшие меня подойти к командному блоку до того, как Эндо показал мне ребенка. — Смог бы убить себя?

— Я не сомневался бы ни секунды, — дальтериец качнул головой, словно удивляясь странному вопросу. — Если бы дело касалось Союза. Я сделал бы это сразу и без промедлений, — желтые глаза впились в меня, сверкая словно два ярких импульсных луча. — Я бы успел сделать это, и не раз, пока мы говорим с тобой, аюрви. Но ты — нет…

Я понимала, Третий Галактический Союз — главный враг Зэлдара. Я же давала клятву защищать интересы Союза. И что теперь будет?.. Если из развлечения я превратилась в военного врага, представляющего опасность одним своим нахождением в комнате? И как теперь… какая судьба ждет моего ребенка? Я неосознанно схватилась за живот, словно пытаясь защитить маленькое существо от того, от чего защитить его было невозможно.

— Ты так ненавидишь Союз?.. — сказала я как можно спокойнее. Внутри же алым потоком прорывалась паника, пробегая неприятными вспышками света перед глазами. Я сделала глубокий вдох, но он вышел прерывистым, показывая, что я нахожусь на грани нервного срыва. Еще чуть-чуть и дыхательный спазм без ментальных и физических воздействий со стороны дальтерийца превратит меня в жалкое, борющееся за жизнь, существо. Ну и хорошо, сказала бы я в любой другой момент. Но не сейчас, ведь теперь я была не одна. Мое тело стало пристанищем для иной жизни. Странной, нелепой и совершенно не нужной в нашей ситуации. Но… отчего-то родной.

Желтые глаза сузились и шлем несколько раз качнулся, сопровождаясь звуками, напоминающими смех.

— Ненавижу Союз? Ненависть — опасное чувство, аюрви. Оно лишает разума и толкает на необдуманные поступки. Как тебя, аюрви…

— Ненависть? Меня? — я говорила чуть слышно, ощущая идущее волнами тепло от мощного тела, застывшего передо мной. Отчего-то захотелось согреть в этом тепле заледеневшие от напряжения пальцы. Однако я понимала, реальность выглядит совсем иначе. Быть может, дальтериец просто тешится надо мной последние секунды, давно приняв решение быстрым движением свернуть лазутчику шею?

— Ты всего лишь женщина, Альтарея, — черные пальцы схватили и приподняли мой подбородок, заставляя провалиться в застывший в глазах Зэлдера песок. Зыбучий песок, утягивающий на самое дно. — Ты не воин. У тебя было множество возможностей навредить мне. Ты не использовала их.

— Почему? — прошептала я одними губами.

— В тебе жили эмоции, — глаза сощурились с насмешкой. — Эмоции — пагубны… Как только они перевешивают одну чашу, разум падает в бездну окончательно. Сейчас я стал слишком невыносим для тебя, и ты совершила… спонтанный поступок.

— Дааа… — выдохнула я, удивляясь, как чертовски хорошо меня понимал бесчувственный дальтериец. — Я ощутила, что не смогу больше… — я запнулась, — терпеть насилие, Зэлдар.

— Насилие? — отстранившись, он качнул головой. — Похоже, ты еще не видела, что такое настоящее насилие, Альтарея. Все это время я был достаточно милостив к тебе.

Я промолчала. Означало ли это, что теперь вся его "милость" перерастет во что-то гораздо более кошмарное?..

— Твой порыв ни к чему бы не привел, — Зэлдар склонил голову ко мне и показалось, что меня опалило горячее дыхание, скрывающееся за прочным металлом. — Ты недостаточно смела, чтобы совершить такое. Как бы ты ни любила Союз и ненавидела меня, ты будешь… — пальцы в перчатках метнулись к моей шее, немного погладили и замерли в районе сонной артерии, словно прощупывая пульс, — всегда цепляться за жизнь. Какой бы жалкой она ни была.

— Моя жизнь стала жалкой лишь рядом с тобой! — возмущение сорвалось против моей воли. Надо было бы придержать резкие слова, но обида на мгновение застлала глаза. — Чтобы действовать в интересах Союза, не обязательно направлять импульсы на себя.

— Даже если ты развернешь истребители не на себя, а на соседний корабль, — Зэлдар вздохнул, словно удивляясь моей глупости, а черная рука метнулась над объемной моделью аюстера, находящегося под прицелом, — ты знаешь, что полагается за такое.

Я кивнула, прикусив губу. Уж лучше убить себя без промедления, чем подвергнуть последующим пыткам с разбирательствами и мучительной прилюдной смерти.

— И если я не казню тебя сразу, как положено, ты медленно, но верно убьешь себя сама, когда осознаёшь сколько невинных людей погибло от одного твоего движения. Призраки прошлого не дадут тебе жить, Альтарея. Я достаточно хорошо изучил тебя. Ты не справишься с этим. — Тёмная фигура буквально нависла сверху и я отклонилась назад, пытаясь сохранить дистанцию и видеть лицо человека напротив. Отступать было некуда, сзади раскинулась командная панель.

Мысли лихорадочно метались внутри. Означали ли все эти слова, что Зэлдар готовил меня к смерти или он был готов… принять мой поступок? Смогу ли я сохранить жизнь хотя бы ребенку, если расскажу про него? И не стоит ли это сделать прямо в эту секунду, пока дальтериец не успел сжать сильные пальцы, все еще лежащие на моей шее?

— Если ты не испытываешь ненависти к Союзу… — я громко сглотнула, чувствуя, как неумолимо уменьшилось пространство вокруг меня, когда вторая тяжёлая рука уперлась в серебристое основание купола сбоку от моей головы, — тогда почему… почему ты хочешь уничтожить его?..