Да он просто садист! Пришла, наконец, на ум здравая мысль. Ему нравится пугать меня, видя мою беспомощность и страх. Он не делает шаги, а лишь упивается моим оцепенением и растерянностью.
Но…
Но!!! Где-то в голове стучала не менее настойчивая и реальная мысль. Несмотря на пугающее выражение лица, я не заметила у Зэлдара явных признаков так ожидаемого всеми уродства. Да и лицо, в целом, можно было назвать красивым, если бы не странная гримаса.
Разве что правая часть, начиная от уха и до скул, почти полностью испещрена нитями сфонтакса. Словно, когда-то и часть лица собирали по маленьким фрагментам. Но не все, далеко не все лицо…
Все эти детали не давали мне покоя, я заелозила, словно ища пути к бегству от рассвирепевшего мужчины. Но он отчего-то не проявлял другие признаки свирепости, не кричал и не делал попытки приблизиться ко мне, чтобы, вконец, поквитаться и устранить досадную помеху в моем лице. Он не предъявлял никаких обвинений и словно отвечая на мои мысли, дал новый повод для судорожных размышлений.
— Испугалась, аюрви? — голос был на удивление вкрадчиво мягок. Но я в потрясении уставилась туда, откуда выскочили эти почти что спокойные слова. Впору было бы задуматься о том, что дальтериец и вправду наслаждается моим испугом, если бы не их тон. Тон совершенно не сочетался с губами, все также искаженными и неподвижными.
Внезапно, до меня начала доходить другая, более суровая правда.
— Страх делает людей покорными… — дальтериец сделал шаг вперед, подтверждая мои подозрения. Он не злился на меня. Не сердился. Он просто не мог выглядеть иначе. И рот у него оставался неподвижным. Я не знаю, какого усилия ему стоило говорить слова с разными интонациями. Но вдруг стало очевидно, почему он говорит так медленно и отчетливо…
На лице Зэлдара застыла мышечная маска. Сковала мимику, словно тугой жесткий корсет.
Что это?
Быть может какой-то паралич, ошибка операции, или утеря возможности контролировать мышцы? Как бы то ни было, его лицо оставалось абсолютно неподвижным. Когда это длилось первую секунду, мне казалось, что мужчина злится и вот-вот выражение лица сменится на любое другое, либо сгладится, либо напряжется еще сильней, превратившись в настоящую ярость. Сейчас же он смотрел так, словно перед ним находился враг, которого можно лишь презирать…
И это сложное выражение — гневного отвращения, похоже, застыло на нем навечно. Не в силах это видеть, я прикрыла глаза.
Это выглядело… страшно. Не в смысле страшно от того, что эмоции, написанные на лице, были явно не жизнеутверждающего содержания. Нет. Ужас навевало совсем другое. Ощущение неподвижности, словно искореженная маска навек впечаталась под кожу вполне привлекательного мужчины. Вот эта неподвижность, неизменность лица порождала потустороннее ощущение ужаса, словно и не человек передо мной находился, а оживший мертвец. Да. Именно у мертвых бывает такое застывшее лицо.
И лишь глаза, притягивающие своим магнетизмом, говорили об обратном. Быть может, я всегда успевала так много увидеть в желтых зрачках именно потому, что Зэлдар не имел возможности никак иначе донести свои эмоции?!
Мне казалось, что у него слишком выразительные глаза. Взгляд, в котором пробегал хоровод малейших ощущений. Но это было видно, когда мужчина был одет в шлем, теперь же выражение песочных глаз оказалось размыто под напором общего, несходящего выражения.
— Ну что же ты, смелая аюрви?.. — Зэлдар подобрался совсем близко ко мне, в то время как я не могла вновь поднять глаза. Ощущение, словно натянулась невидимая пружина внутри, а сердце мощно толкает грудную клетку. Зачем, зачем он это говорит своим практически неподвижным ртом?!
— Я… — слов не хватало. Кто бы мог подумать, что все окажется так. Стало очевидным, почему Зэлдар ходит в маске и перед своими подчиненными. Сними он ее и все его поведение казалось бы… странным. Если не вызывающим саркастические усмешки, которые, конечно, вряд ли себе кто мог позволить. — Я… просто…
Я мямлила, не решаясь сказать очевидную вещь. Мне до дрожи хотелось, чтобы Зэлдар натянул свой шлем обратно и никогда его больше не снимал. И вообще не снимал и не показывал мне. Спокойно сделал свой ритуал с моим телом и отпустил меня заниматься дальше раскопками истории противостояния империй. Но все пошло не так. И теперь я не понимала, каких слов от меня он ждет.
— Посмотри на меня, — его рука впервые за все время тронула меня за подбородок, мягко направляя вверх. Я подчинилась, всеми силами сдерживая порыв отпрянуть, дернуться в сторону и, в конце концов, убежать. Хотя бы вниз, где я чувствовала, пускай и ложно, себя в безопасности. Посмотрела вверх, вблизи лицо дальтерийца не казалось таким страшным. Быть может, потому что я смотрела в ставшие мне привычными глаза, или потому, что все остальное расплывалось, словно окутанное небольшой дымкой. Я затаила дыхание. — Скажи мне, аюрви… — на несколько секунд он замолчал. — Кому, как не тебе, пристало видеть то, что сотворил Союз? Кто, как не ты, пел сладкие речи, защищая его… Защищая, смотри прямо. — Он чуть заметно сжал мое лицо, не позволяя мне уклониться, и я напряглась сильнее.
— Я не… — я никак не могла сформулировать мысль, позволяющую оправдать содружество, не вызвав гнев дальтерийца. Я всеми силами старалась скрыть свои истинные чувства, которые, как казалось, мужчина видел насквозь. — Я не знала. — Наконец, мне удалось сказать лишь правду. Еще более глубокой правдой, которую нельзя было произносить вслух, было мое мнение, что дальтериец либо ошибся, либо нещадно врет. — Никто не знает Вашей проблемы, — я вздохнула, сглатывая слюну. — Третье Галактическое сообщество никогда не проявляло открытой агрессии против Вас. Я знаю, я изучала историю конфликта империй… — добавила быстро.
В воздухе разлилось странное молчание, почти ощутимое физически. Зэлдар тяжело дышал, возможно его спазмы и параличи затрагивали какие-то мышцы, влияющие на процесс дыхания. Наверное, его стоило пожалеть, но в данный момент я сосредоточила внимание лишь на своем оцепенении, таком же тягучем и тяжелом, и, вконец, спутанных чувствах.
— Ты слишком мала, аюрви. Чтобы что-либо смыслить в этом, — наконец, изрек он вполне миролюбиво. Я заметила, что предыдущее "глупа" изменилось на "мала", но легче от этого не стало. Мы все еще стояли в опасной близости, а местное солнце, как назло, выглянуло из-за гиганта, расчерчивая гримасу его лица резкими тенями. Глаза Зэлдара на ярком свете превратились в желтые огни. Я невольно засмотрелась на сузившиеся зрачки, неумолимо затягивающие меня в свою, скрытую от постороннего взора бездну.
— В союзе хорошая медицина, — робко произнесла я банальную вещь. Разве я могла помочь ему чем-либо еще? — Процент восстановления нервных связей при… параличе довольно высок, — закончила я тихо, не понимая, зачем я это говорю. Словно просто хотела заполнить тот вакуум, что вдруг возник в большом помещении.
Зэлдар рассмеялся так громко, что его неподвижное лицо несколько раз содрогнулось, вгоняя меня в животный страх от созерцания гнева и смеха, сопряженных воедино. Мне показалось, что сейчас он что-то ответит про мою глупость и я буду с ним полностью согласна. Но дальтериец неожиданно затих, склоняясь надо мной и приближая свое лицо так близко, что я затаилась от страха и перестала дышать.
Я всегда считала, у меня хорошее самообладание. Но на этот раз я не выдержала. Поддавшись секундному порыву и истинным эмоциями, я резко вывернулась и отвернула лицо в сторону, не давая ему закончить сближение. Во мне пронеслось все — начиная от смущения и заканчивая постыдной брезгливостью. Звук, похожий на вздох, со стороны Зэлдара заставил меня снова дернуться. Краем глаза я видела, что он склонил голову и застыл, словно размышляя о чем-то неприятном.
Внезапно он снова схватил меня и резко развернул лицом в сторону панорамного окна.
— Я не… — во мне вдруг проснулось совсем иное чувство, тонкой струйкой внутри закрутилось ощущение… стыда. Словно я не заметила, как грубым сапогом наступила на росток и, как ни в чем не бывало, прошла мимо. С чего бы мне жалеть жестокого дальтерийца? Глупое чувство. И все же… внутри осталось ощущение чего-то гадкого от самой себя. Словно вместо того, чтобы отгородиться от грязной жижи, я внезапно залила ее себе за шиворот. — Я не хотела… — слова прозвучали запоздало и жалко.
