Когда наступила полная темнота и ужин подошел к концу, Таддеус представил закаленного мужчину, лицо которого загрубело от соленого ветра. Его длинные каштановые волосы с пробором посередине были заправлены за уши. Густая жесткая коричневая борода была способна скрыть множество мелкой живности.

— Это Кеннет, — сказал глава поселения, — рыбак с собственной лодкой и беспокойным сердцем.

Кеннет протянул большую мозолистую руку и встряхнул руку Оливера так сильно, что чуть не повредил юноше локоть. С Переттой рыбак обошелся гораздо нежнее, но ручка девушки утонула в его большой ладони.

— Самое важное, ничто не держит меня в бухте Ренда, хотя я и вырос здесь.

— Кеннет имеет в виду, что он охотно отвезет вас на север на своей лодке, — пояснил Таддеус.

— Я слышал о некоторых городах, но сам их никогда не видел. — Кеннет поскреб бороду, в которой его пальцы скрылись до второй фаланги. — Я всегда ждал повода.

— У тебя есть схемы и карты? — спросил Оливер. — Ты знаешь, куда мы направляемся?

— Понятия не имею, но если мы поплывем вдоль берега на север, то рано или поздно обязательно что-нибудь найдем.

Не посоветовавшись со своим товарищем, Перетта сказала:

— По рукам, Кеннет. Мы пойдем с тобой.

— Н-но нам нечем заплатить, — промямлил Оливер.

— Жители бухты Ренда и так в неоплатном долгу перед колдуньей, — сказал Кеннет. — Кроме этого, если я пойду с вами и вернусь, то жители бухты целый год будут бесплатно поить меня в трактире. Я считаю эту плату достаточной. — На тарелке Кеннета были влажные дымящиеся водоросли и кусок жареной козлятины, из которого торчала кривая кость. Он сел на скамейку рядом с Переттой, хотя на другой стороне было много места, и с большим удовольствием набросился на еду. — Не часто выдается возможность отведать козлятины. Для рыбака всякая пища отдает морем. Красное мясо имеет совершенно другой вкус, — сказал он с набитым ртом.

Таддеус горделиво стоял позади них.

— Мы позволим взять часть оставшегося мяса в ваше плавание, Кеннет.

— Когда отправляемся? — спросил Оливер, с нетерпением ожидая ночи, которую проведет в удобной кровати в бухте Ренда.

— Завтра, разумеется. С первыми лучами солнца, — ответил Кеннет. — Основные припасы уже загружены на борт моей лодки — «Дейзи». Бочонки полны воды, в море мы наловим рыбы, так что еды будет вдоволь.

Хотя Оливер выпил всего несколько глотков кислого местного вина, он почувствовал глубокую усталость. Заявление Кеннета встревожило его.

— Мы отплываем на рассвете?

— Вы же спешили, — сказал рыбак.

— Так и есть, — ответила Перетта.

— Да, — согласился Оливер, стараясь убрать из голоса нотки разочарования — он рассчитывал на более продолжительный отдых.

— Жду вас на борту «Дейзи» за час до рассвета, чтобы подготовиться к отплытию.

Кеннет опустошил свою большую тарелку, затем вернулся к общему котлу и выловил небольшую гору раскрытых черных мидий.

Солнце поднялось над сушей на востоке, окутав ярко-оранжевой вуалью холмистые земли, через которые они пришли в поселение. Рыбацкая лодка отчалила из бухты Ренда и отправилась на север. Кеннет расправил паруса, чтобы поймать освежающий бриз, и скоро они набрали приличную скорость.

Когда Оливер предложил свою помощь в рутинной работе, рыбак лишь внимательно осмотрел юношу.

— Уж больно ты тощий. Бьюсь об заклад, что в своей жизни ты не поднимал ничего тяжелее книги.

— Думаю так и есть, — хихикнула Перетта.

— Я уже давно управляюсь c «Дейзи» в одиночку, — заверил их Кеннет. — Если мне потребуется помощь, я попрошу вас об этом.

Когда потеплело и солнце ярко засияло над открытой водой, рыбак снял свою грубую рубашку и кинул ее в каюту. Он подставил ветру обнаженную грудь, и Перетта смущенно отвернулась. Бородатый мужчина рассмеялся:

— Как я уже сказал, я давно управляю этой лодкой, поэтому не вижу причин что-то менять из-за того, что сейчас не один.

— Все в порядке, — сказал Перетта натянутым голосом.

Позже, когда дневная жара усилилась, Оливер снял свою рубашку, и Перетту, казалось, позабавила его худоба.

Кеннет окинул юношу оценивающим взглядом:

— Я бы любезно дал тебе возможность нарастить свои мускулы. — Он понизил голос и произнес театральным шепотом, но так, чтобы услышала Перетта: — Ты же не собираешься произвести впечатление на юную леди с таким телосложением.

— Я не пытаюсь произвести впечатление. Она уже под впечатлением, с того момента, как узнала о моих способностях в науке. — Оливер знал, что оправдывается, но поступил так из-за смущения.

Перетта пришла ему на помощь.

— Я признаю, что Оливер — очень талантливый ученый.

Кеннет раскатисто захохотал.

— Тогда ты, парень, гораздо лучше меня. А у меня все руки не доходят до чтения. Слишком много рыбных мест вокруг.

Когда солнце опустилось к горизонту и стало прохладнее, Оливер ощутил холодок, усиленный зудом горящей кожи. Прежде он никогда не снимал рубашку так надолго, чтобы сгореть на солнце. Он вздрогнул и оделся.

«Дейзи» уже шесть дней шла на север по неисследованным водам, не отходя далеко от берега. За все время плавания они не встретили ни других парусных судов, ни городов, ни малых поселений.

— Вот почему здесь так хорошо рыбачить — нет конкуренции, — сказал Кеннет, вытаскивая очередную сеть с мечущимися серебристыми созданиями. Он вывалил улов на палубу и отобрал только тех рыб, которые, по его словам, были вкуснее, а остальных швырнул за борт. — Если проголодаемся, завтра наловим еще.

Кеннет съел все припасы жареной козлятины в первые два дня. Хотя он предложил мясо двум путешественникам, Оливер и Перетта, зная, какой это для него деликатес, довольствовались дарами моря. Для жителей каньонов рыба была в диковину.

— Думаю, это Призрачный брег, — сказал Кеннет. Уже два дня они видели только пустынную линию берега. — Когда минуем его, увидим первые города.

Однажды утром они проснулись в таком густом тумане, что почувствовали удушье. Оливер и Перетта стояли на палубе, восхищаясь туманом, словно тот был самым удивительным, что им довелось повидать. Кеннет был совершенно сбит с толку их странной реакцией, пока Оливер не объяснил, что в пустыне тумана не бывает.

— Наслаждайтесь, пока можете, — ответил Кеннет. — Но сейчас этот треклятый туман весьма некстати. Я не вижу, куда мы плывем. — Он стоял на носу, всматриваясь вперед и плавно направляя судно.

Оливер присоединился к нему и прищурился, пытаясь рассмотреть скрытые препятствия, но его зрение было плохим даже в лучшие времена, так что проку от него было мало. Перетта принесла из каюты одеяло, накинула его на свои узкие плечи и встала рядом с ними.

Они стояли все вместе, наблюдая, как расходится густая пелена, словно скульптор сдергивал покрывало, открывая свое новое творение. Перетта ахнула, увидев силуэт, а затем черты огромной фигуры, возникшей перед ними.

— Пресвятая Мать морей! — воскликнул Кеннет, а затем рассмеялся над собственными словами. — А ведь это и правда она.

Каменная фигура красивой женщины была высечена в скале, поднимавшейся из воды. Статуя была огромна и невыразимо прекрасна. Каменные локоны подобно отливным волнам спускались по утесу и уходили обратно в скалу. Морская вода накатывала на покрытые водорослями скалы у основания утеса, где заканчивалась статуя. Мать Морей был изображена лишь по пояс. Она словно поднималась из воды, вытянув ладони к небу. Возле ее резного лица и округлых грудей кружили птицы.

Волны разбивались, а туман продолжал рассеиваться. Кеннет поправил курс и повел Дейзи дальше.

— Мы почти дошли до Серримунди! Эта статуя легендарна. Не думал, что когда-нибудь ее увижу.

Когда туман исчез, они заметили в воде другие рыбацкие лодки и большие парусники. Кеннет уставился на береговую линию и домики на сваях, усеивающие холмы возле гавани.