— Повелитель плоти Андре неустанно трудится над каким-то новым масштабным проектом, который занял все его внимание. Я уверен, он приносит свои извинения за свое отсутствие на сегодняшнем собрании палаты волшебников.

— Он редко посещает заседания палаты, — сказал Максим с ноткой сарказма. — Мы будем вынуждены обойтись без его славной компании.

— Какая жалость. — В тоне властительницы Торы звучал тот же сарказм.

— Он создает что-то особенное для арены, — сказал Айвен, счищая пятно со своей безрукавки из шкуры пумы. Его широкий рот расплылся в ухмылке. — Я предоставил ему сколько угодно времени, но он сказал, что скоро все будет готово.

Никки бросила на своего компаньона вопросительный взгляд, но Натан отвернулся, повысил голос и продолжил разговор с советниками палаты.

— До того как погрузиться в работу, Андре успел определить причину моей проблемы. По всей видимости, из-за фундаментальных изменений после перемещения звезд я потерял… сердце волшебника. Повелитель плоти размышляет, как исправить это. У него есть некоторые идеи, но четких ответов пока нет.

— По крайней мере, это означает, что ваша болезнь не заразна, — со вздохом сказал Ренн. — Когда он сможет вас излечить?

— Сначала он закончит мой проект, — вставил Айвен, потирая красный рубец на бицепсе, словно не помнил, как получил ранение.

— Он явно заинтересован этим проектом и, кажется, всецело на нем сосредоточен, — несколько смутившись, согласился Натан.

— Надеюсь, это не отнимет у него слишком много времени, — сказал главнокомандующий волшебник. — Должно быть, больно жить с таким бессилием, Натан… ведь вы неспособны сотворить даже самые незначительные чары.

Натан покраснел:

— Я бы не стал использовать слово «бессилие».

— Пока вы не сможете продемонстрировать магию, ваше положение остается неопределенным, — скривившись, сказала Тора. — Пока что мы оказываем вам честь, называя своим гостем, но если вы намереваетесь остаться в Ильдакаре навсегда, то должны избавиться от своего недостатка.

Вены Никки ожгло огнем. Уже второй раз они упоминали о такой возможности.

— Мы не собираемся оставаться здесь навечно.

— У вас не останется выбора, если вы окажетесь внутри стен, когда мы поднимем саван, — сказала Тора.

— Тогда мы пока не можем позволить вам восстановить саван. — Голос Никки прозвучал сурово, и властительницу удивил такой вызов. — Мы еще не закончили здесь.

Ричард совершенно недвусмысленно направил ее на поиски тирании и притеснений. Ей, возможно, придется перекроить всю правящую структуру города, если она со всей душой отнесется к этой миссии. Стоит ли Ильдакар таких усилий? Хотя властительница и главнокомандующий волшебник не стремились, подобно Джеганю, покорить мир, они все же представляли угрозу свободе.

— Сомневаюсь, что вы захотите оставить меня в этой ловушке.

Прежде чем Тора смогла возразить, у входа в башню послышались громкие шаги и резкие выкрики. Шаги поднимались по каскаду ступеней, отстукивая быструю дробь, минуя пролет за пролетом, и вскоре в просторную палату властителей вошла группа людей.

Никки, Натан и Бэннон обернулись и увидели трех грозных женщин, которые вели неряшливого юношу в грубой тунике и штанах раба. Он был бос и измазан не то грязью, не то экскрементами. Его непослушная копна волос выглядела так, будто он стригся заточенной ложкой. Карие глаза вызывающе метались из стороны в сторону. Свежие синяки проступали сквозь грязь, размазанную по щекам. Никки с удивлением узнала молодого погонщика яксенов, который вызвал негодование у верховного капитана Эйвери в день их прибытия.

Но ее внимание, как магнит, притягивали три поджарые женщины, сопровождавшие пленника. Хорошо сложенные воительницы состояли из одних мускулов, будто повелитель плоти создал их из металлических стержней и мотков проволоки, а затем покрыл получившийся каркас женственной плотью. Каждая из троицы была одета в две узкие полосы из черной кожи: одна вокруг бедер, вторая вокруг груди. Ноги, руки и верхняя часть живота женщин оставались открытыми. Обуты они были в окованные металлом сандалии с черной кожаной шнуровкой, идущей по всей длине голени.

Их обнаженная кожа была холстом, разрисованным не татуировками, а настоящими клеймами с тайными символами Ильдакара, которые превращали женщин в ходячие книги заклинаний. Подобные символы Никки видела на шкурах Мрра и ужасного боевого медведя, которого они убили.

Несмотря на их шрамы, эти едва одетые женщины-воительницы были невероятно красивы. Они излучали силу и опасную чувственность. Волосы их были коротко обрезаны — возможно, для защиты от врагов, хватающих за локоны.

Тора подалась вперед в своем высоком кресле:

— Кого ты притащила, Адесса? Он похож на грязного раба, а не на одного из ваших обученных воинов.

— Для воина слишком тощий, — пробормотал главный укротитель Айвен. — Но он мог бы пойти на корм для моих голодных зверей.

Самая старшая и мускулистая из трех женщин вышла вперед. Ее короткие черные волосы были усыпаны сединой, а темные глаза сверкали, как у ворона. При других обстоятельствах она могла бы быть красивой. Адесса доложила с военной краткостью:

— Он не один из моих бойцов и не новобранец из клеток, а просто грязный погонщик яксенов. Мои Морасит поймали его. Он поддерживает повстанцев.

Две другие облаченные в черное женщины, держа сопротивляющегося пленника за руки, потащили его по полированному голубому мрамору к помосту. Запястья мальчишки были связаны спереди.

Натан, гладя подбородок двумя пальцами, повернулся к Никки:

— «Морасит»? Это слово похоже на «Морд-Сит». Они, очевидно, сильные и опасные женщины, и у них даже есть склонность облачаться в кожу, хотя она едва ли может служить в качестве доспехов.

Никки рассматривала женщин.

— Возможно, названия произошли от одного слова из древних времен. — Эти Морасит, воины-наставницы, действительно напомнили ей Морд-Сит, невосприимчивых к магии женщин, которые носили кожу и клялись защищать лорда Рала ценой своей жизни. — Я не знаю происхождения Морд-Сит в самой Д'Харе, а эти, возможно, могли стать ответвлением тысячи лет назад, отделившись еще во времена Великой войны. Ильдакар был запечатан на многие века. Эти женщины могли развиваться самостоятельно, придерживаясь своего пути. В чем-то они похожи на Морд-Сит, но, полагаю, различий будет много.

Бэннон не мог отвести взгляда от воительниц.

Айвен крикнул со своего места за мраморным столом:

— Если он непокорный раб, почему бы нам не посадить его в тренировочные ямы? Избавимся от него.

— Раб, которого невозможно контролировать, бесполезен для Ильдакара, — согласилась Тора.

— Я не непокорный, — вызывающе крикнул молодой человек. — Я борюсь за свободу!

Адесса искоса взглянула на главного укротителя, но сосредоточила свое внимание на властительнице.

— Мы схватили его возле клеток с животными, рядом с загонами арены. Он явно намеревался освободить зверей, чтобы создать хаос среди добропорядочных горожан, — как это уже делали повстанцы.

— Животных нужно натаскать на кровь аристократов! — Раб безуспешно пытался высвободиться из хватки двух Морасит.

— Увы, зверям придется довольствоваться горьким мясом рабов, — сказала Тора. — Клыки и когти освободят тебя.

— Я уже свободен, — настаивал погонщик яксенов. — Зерцалоликий освободил меня, и он освободит всех нас.

Среди советников прокатился ропот. Эльза выглядела глубоко обеспокоенной, а Ренн, Деймон и Квентин тихо переговаривались.

— Почему они называют его Зерцалоликим? — спросил Натан. — Необычное имя.

— Потому что он прикрывает лицо маской, сделанной из зеркала, — ответил Квентин. — Это же очевидно.

— Это не отвечает на вопрос «почему», — сказала Никки.

— Говорят, его лицо было жутко изуродовано повелителем плоти, — пояснил Максим. — Его облик настолько чудовищен, что люди предпочитают смотреть на отражение своих лиц.