На городских башнях зазвенели колокола, но знаменуя не ритуал жертвоприношения, а созывая городскую стражу. По улицам бежали закованные в броню солдаты, покидая гарнизоны, вооружаясь мечами, колчанами и арбалетами. Из закоулков и проулков с криком выбежали разъяренные представители низших сословий, атакуя стражников самодельными дубинками или отобранными у кого-то мечами.

Большинство солдат не обладали даром, но, в отличие от рабов, у них были подготовка и превосходное оружие. Впрочем, Зерцалоликий — и Никки тоже — дали мятежникам и угнетенным другое оружие. Гнев, возмущение и жажда мести превратили этих людей в самоотверженных бойцов, более смертоносных, чем обученные стражники. Люди набросились на солдат.

Зная, что это происходит по всему городу, Зерцалоликий улыбнулся под грубо починенной маской. Он никому не позволит увидеть себя. Держась в тенях, он бежал по переулкам в обход зловещей боевой арены с обзорными башнями и скамьями над смертельными песками. Но революция была зрелищнее любого представления на арене.

Зерцалоликий поднимался по улицам; зная обходные пути, он проскальзывал через сады и взбирался по стенам, пока не достиг большого особняка повелителя плоти Андре. Он мог войти в одно из крыльев с черного входа. С помощью дара он легко отвел охранные чары Андре, но ему пришлось повозиться со свирепыми шипами глазастых цветов в извивающейся изгороди вокруг внутреннего двора. Он был раздосадован неудобством в виде нескольких прорех на серой мантии, но все же проник внутрь.

Он знал, что Натан, путешественник и предполагаемый волшебник, находился в студии повелителя плоти в качестве пациента. Натан пережил ужасающий обмен сердцами, хотя еще предстояло выяснить, вернется ли к нему дар. Возможно, эти боль и усилия были напрасны. Зерцалоликий не знал, будет Натан Рал его врагом или союзником, но, если бесполезный волшебник не сможет применить магию, это будет неважно. Зерцалоликий посетил особняк Андре по иной причине.

В просторном здании горело множество огней, а повелитель плоти следующие несколько часов проведет в подготовке к магическому кровавому ритуалу у пирамиды. Однако он никогда не будет готов к тому, что собирается сделать Зерцалоликий.

В отдельном крыле было темно, окна закрывали плотные портьеры. Андре называл свою лабораторию «студией», а это обособленное крыло — «галереей», где он выставлял самые выдающиеся работы.

Зерцалоликий уже слишком долго с нетерпением ждал этого.

Он был один в темном и тихом крыле, но здесь витала невероятная сила. Чувствуя гнев, нетерпение и сдерживаемую ярость, дрожащую в воздухе, он зажег на ладони огонек и подвесил его у стены, чтобы он осветил три высокие бронированные фигуры — исполинских воинов, закованных в темницу своих доспехов.

Воины Иксакс.

Он чувствовал их и знал, что им известно о его присутствии. Зерцалоликий видел через прорези в шлемах их сверкающие желтые глаза. Титаны взирали на него, напряженные в своем заточении. Они неподвижно стояли уже более пятнадцати веков.

— Терпение, терпение, — прошептал он. — Время почти настало.

Он смотрел сквозь щели собственной маски, которая напомнила их закрытые шлемы. Возможно, исполины могли видеть свои отражения в треснутой маске на его лице.

Он шагнул к первому воину Иксакс:

— Я извиняюсь перед двумя другими. Одного из вас будет более чем достаточно для моих нужд.

Толстая броня, усеянная шипами, была отмечена эмблемой Ильдакара в виде солнца со стрелами молний — в те времена Андре был довольно патриотичным. Он создал этих троих воинов в надежде выпустить их, чтобы они косили ряды армии генерала Утроса — как серп во время жатвы. Волшебники Ильдакара не позволили повелителю плоти создать больше воинов. Они опасались могущества этого человеческого оружия и подозревали, что оно может оказаться неконтролируемым. Заклинание окаменения, а затем и саван вечности поставили под сомнение необходимость воинов Иксакс.

Зерцалоликий потянулся вперед и нашел глубоко выгравированную руну в твердой как сталь кожаной броне на поясе первого исполина. Выпустив свой дар, он активировал заклинание, которое было коконом огромного солдата. Он разрушил магические оковы, удерживавшие воина Иксакс.

Когда комната озарилась светом, Зерцалоликий попятился.

— Пробудись, — сказал он, — и сделай, что должен.

Он рассмеялся, зная, что это причинит больше разрушений, чем когда-либо смогли бы вызвать его повстанцы. Зерцалоликий исчез в темноте, когда воин Иксакс начал сгибать массивные руки и ноги.

Наконец-то он освободился.

Оглушительный грохот в боковом крыле особняка отвлек Андре от размышлений.

Эльза осталась на весь день, желая помочь Натану восстановиться. Она предлагала упражнения с несложными магическими жестами, которые позволили бы ему обрести уверенность. Иногда Натан добивался успехов, но временами магия реагировала причудливым образом. А порою и вовсе ничего не происходило.

Андре терял терпение.

— Если твои неудачи продолжатся, то нам придется искать тебе другое сердце, ммм?

Лицо Натана стало пепельным от такого предложения.

— Нет, я продолжу попытки и разблокирую свой дар. — Он с отчаянием взглянул на Эльзу. — Мы найдем способ.

— Скоро придется прерваться и отправиться к пирамиде. В полночь начнется ритуал кровопролития, — сказал Андре Эльзе, затем поднял брови. — Можешь пойти и понаблюдать, Натан, если хочешь. Зрелище может тебя воодушевить. Увы, тебе не разрешат принять участие. Еще рано.

Натан, казалось, не обрадовался такому приглашению.

Затем в особняке раздался грохот. Глубокий и глухой рев напомнил стон медведя в гулкой пещере.

— А теперь-то что? — с раздражением спросил Андре.

Он слышал тревожный звон колоколов и крики в стороне боевой арены и был уверен, что там устроили очередной беспорядок. Возможно, кто-то снова выпустил животных. Город становился совершенно неуправляемым. Но он был занят в своем особняке, и грядущий ритуал кровопролития занимал все внимание.

Однако на этот раз погром устроили в его собственном доме. Эльза и Натан, похоже, собрались последовать за ним, но он рявкнул:

— Оставайтесь здесь.

Он зашагал прочь, чувствуя пробежавшую по спине дрожь, а потом и вовсе побежал к боковому крылу, шум в котором стоял просто оглушительный.

— Чтоб тебя! Во имя Владетеля… — закричал Андре, ворвавшись в галерею с высоким потолком, где стояли высоченные воины Иксакс.

Двое бронированных титанов оставались неподвижными, как и всегда. Но третий исполин рванул вперед на закованных в броню ногах толщиной с дерево, топая сапогами так сильно, что треснули каменные плиты пола. Андре мог только смотреть и моргать.

Иксакс отреагировал на его прибытие, повернув свой гигантский шлем, чтобы увидеть повелителя плоти, своего создателя и мучителя. Глаза его вспыхнули, как крошечные шары огня волшебника.

Андре оступился, вскинул руки и призвал дар. Иксакс шагал вперед громоподобной поступью, сжав огромные руки в латных рукавицах. Андре создал стену силы, которая врезалась в доспехи титана, но не оказала значительного эффекта. Иксакс просто прорвался сквозь нее, желая добраться до волшебника, который отобрал троих ильдакарских солдат-новобранцев, согласившихся помочь городу, но не знавших, чем жертвуют. Повелитель плоти использовал мужчин в качестве сырья для создания этих существ — оружия, достаточно мощного, чтобы спасти Ильдакар. Но оружием так и не воспользовались.

Вместо этого чудовищные создания были обездвижены и поддерживались в сознании, сходя с ума в течение полутора тысяч лет.

Теперь Иксакс освободился, и его конечности свободно двигались, выпуская сдерживаемую ярость. Он протаранил каменную стену кулаком, и в ту словно угодил валун, выпущенный из катапульты: блоки разрушились и рассыпались в пыль.

Иксакс вновь издал рев, усиленный шлемом. Андре швырнул в чудовищное создание огонь волшебника. Яростное магическое пламя опалило доспехи, но скатилось с них. Титан в два шага добрался до Андре и навис над повелителем плоти.