Глава 30. Мудрая месть
Весть о смерти шехзаде дошла до Старого Дворца. Горе, которое испытала Кёсем нельзя было передать словами. Её любимый, единственный внук от старшего сына Мурада, был найден в кроватке мёртвым. Хаджи и служанки хлопотали над Валиде, так как она не могла унять боль, слёзы и страдание. Трудно было передать словами ту боль, которую она чувствовала.
— Султанша, — Хаджи поклонился. Кёсем пила кофе, сидя в своих покоях. Она уже была одета в траурные одежды.
— Говори, Хаджи, — сказала Кёсем.
— Симисшах Султан приедет сюда вместе с телом покойного шехзаде Мехмета, — сказал Хаджи.
— Почему его будут хоронить здесь, когда нужно захоронить в склепе династии?
— Так пожелала Симисшах Султан, — сказал Хаджи, — пришло также письмо из дворца, его прислала Лалезар-калфа. — Хаджи протянул письмо. Кёсем удивилась, так как Симисшах лишь присылала ей письма со сведениями из гарема. Раскрыв письмо и прочитав его, Кёсем так разозлилась, что вскочила с тахты и опрокинула столик, где стояли яства с кофе. Хаджи испугался, и приказал служанкам убрать всё, однако Кёсем выгнала их. — Что написала Лалезар? Что-то с Повелителем?
— Не приведи Аллах, Хаджи, — крикнула Кёсем, — Айше, став единственной матерью наследника Ахмеда от Мурада, выслала Симисшах из дворца, так как она не является, матерью шехзаде!
***
Путь до Старого Дворца не так уж и дальний, поэтому Айше «разрешила» Симисшах, вместе с гробом своего сына, выезжать через несколько дней. Симисшах даже сказать вопреки что-то не смогла, так как не было сил сражаться, у неё отобрали всё: мужа, сына, власть…. Хотя на счёт третьего я бы поспорила.
Симисшах стояла возле гарема. Все рабыни и слуги вышли её проводить. Лалезар почтенно поклонилась ей, и поцеловала руку.
— Доброго вам пути, Султанша, — сказала Лалезар, — Иньшала, вы доберётесь без происшествий.
— Аминь, Лалезар, — кивнула Симисшах. Все во дворце были в траурных одеждах, так как со дня смерти Мехмета прошло только 2 дня. Симисшах было труднее всех, поэтому все эти дни, пока она была во дворце, не отходили от неё, стараясь успокоить. Симисшах знала, кто виновен в смерти её сына, но разбираться в день траура не хотела. Проводить свою соперницу вышла и Айше.
— Доброго пути, Симисшах, — услышав ненавистный голос, Симисшах обернулась. Лалезар поклонилась Айше, — мне искренне жаль твоего сына, Симисшах, умереть в таком юном возрасте. К сожалению, он повторяет судьбу предка — маленького шехзаде Мехмета, который был сыном покойного шехзаде Баязида — сына Султана Сулеймана. — да, Айше делала вид траура, но в глазах соперницы, Симисшах видела взгляд змеи, которая под покровом ночи задушила ни в чём не повинного шехзаде. Симисшах стояла гордо, несмотря на поражение. Она смело подошла к Айше, и посмотрела на неё гневным взглядом.
— Раз ты вспомнила это, то не забывай, что Нурбану жестоко поплатилась за то, что сделала, — сказала Симисшах.
— Да, поплатилась тем, что стала Валиде Султан, — усмехнулась Айше, — придёт время, и…
— Нурбану ни единожды подвергалась покушениям, — напомнила Симисшах, — и, насколько мне известно, у неё на пути всегда ставала соперница — Сафие-хатун, будущая Валиде Сафие Султан. Как говорят: не бывает дыма без огня. Так что моё время ещё придёт, Айше, так же, как придёт время твоего сына.
— Что ты теперь можешь, Симисшах? Ты — никто, — усмехнулась Айше. Теперь Симисшах, за долгое время слёз, смело улыбнулась сопернице в лицо.
— Не забывай о том, что я — законная жена Султана Мурада Хана, мать его дочери — Махпейкер Султан. Он дал мне такую власть, которую ты никогда не получишь. Я — свободная мусульманка, и благодаря его указу, я причислена к членам династии!
Да, заткнуть Айше за пояс Симисшах удалось. Айше даже ответить ничего не смогла, наверное, не нашла нужных слов. Симисшах, посмотрев на рабынь, Лалезар и слуг, направилась к выходу, её служанки направились следом, оставляя Айше за спиной.
«Змея брызнула ядом в глаза? Тогда я стану орлом, который раздавит её в полёте!» — подумала про себя Симисшах.
***
Мурад был среди ясного цветущего поля. Там не цвели маки, ромашки или другие растения, это поле было усеяно прекрасными деревьями белой акации. Мурад хорошо помнил вкусы своей ненаглядной жены, и что она молила Валиде привести семена этого дерева из родных мест, однако ни одно не прижилось. Симисшах, носившая на тот момент имя — Фарья, очень расстраивалась этому, и пыталась просить мужа, но он ничего не мог сделать.
Это растение напоминает мне о доме, оно такое красивое и белоснежное, что похоже на прекрасный снег, который висит в воздухе. Ты не видел её своими глазами, Мурад, ты бы так же, как и я, полюбил это растение.
Слова Фарьи не выходили у Мурада из головы, и когда наложница получила свободу и имя «Симисшах», Мурад всеми силами пытался разыскать такую почву в Османских землях, на которой бы смогла прорости венгерская акация. Однако, это не принесло «плодов».
Сейчас Мурад смотрел на эти деревья акации, и вспоминал свою любимую Симисшах, которая любила улыбаться, любила танцевать и петь. Особенно Мурад любил слушать её колыбельные, которые она пела Мехмету, чтобы тот заснул. Или когда Валиде было плохо, она готовила лекарства. Симисшах относилась с уважением даже к слугам, Лалезар никогда не жаловалась на Султаншу, не было бунтов и всего прочего. Симисшах стала такой Султаншей, которая даже находясь в ссылке не теряла своей власти и статуса, несмотря на то, что была матерью Султанши, а не шехзаде.
Мурад не мог налюбоваться на растения, в их лепестках он видел светлые кудри своей возлюбленной. Как вдруг, среди деревьев промелькнула чья-то фигура. Мурад вначале удивился, а затем узнал в этой фигуре молодую Симисшах, когда она только-только приплыла на корабле в порт Стамбула.
— Наконец, я нашла тебя, мой Султан, — сказала Симисшах. Мурад улыбнулся, и подошёл к ней, она хотела поклониться, но Мурад не разрешил.
— Моя Султанша, — сказал Мурад, целуя жену в лоб, — это я должен кланяться тебе. — Симисшах взяла лицо Мурада в руки.
— Ты бледен, Мурад, — прошептала Симисшах, — что случилось?
— Мне так плохо без тебя, моя звезда, — с грустью сказал Мурад, — так плохо…
— Ты должен быть сильным, Мурад, — твёрдо сказала Симисшах, — ради своих детей, ради государства, ради всех, кто тебя любит. Помни это, Мурад, тебе ещё рано к Аллаху уходить, ещё не время…
***
Сердце Валиде болело, ей было так плохо, что она не могла дождаться приезда невестки. Кёсем лично вышла, чтобы её встретить. Когда карета, наконец, подъехала к воротам Старого Дворца, Кёсем направилась вперёд. Из кареты вышли Михримах-хатун и Фара-хатун, они подали руки и, облокотившись на них, из кареты вышла Симисшах, одета была в траурное платье, на голове чёрная корона. Симисшах подошла к Кёсем, и поцеловала её руку.
— Жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, Симисшах, — сказала Кёсем, обнимая невестку, — да прибудет наш Мехмет в раю.
— Аминь, — сказала Симисшах.
— А где же гроб? — удивилась Кёсем.
— Его скоро привезут, Валиде, — сказала Симисшах.
Кёсем сказала Симисшах идти в подготовленные для неё покои. Все вещи Аги выгрузили, и отнесли в покои, где служанки должны были их разложить на места. Симисшах стояла посередине своих покоев, и еле сдерживала слёзы. В руках она держала носочки, которые так часто любил надевать маленький Мехмет. Фара и Михримах старались не огорчать госпожу, поэтому все документы, которые пришли из вакфа, они передали Кёсем Султан.
— Не волнуйся, Фара, — заверила Кёсем, — я позабочусь обо всём, что здесь сказано.
— Я не сомневаюсь в этом, Валиде, — поклонилась Фара. Кёсем пригласила её сесть на тахту напротив. Фара кивнула и села на неё, — Валиде, похороны шехзаде должны пройти, как полагается. Симисшах Султан сказала, что может вам их проведение доверить.
