***

      Мурад действительно был в покоях Валиде. В полдень он зашёл пообедать вместе с матерью, пригласив Айше и Ахмета. Семья в сборе, однако когда слуги только убрали всё со стола, в дверь постучали.

— Войди, — сказала Валиде. В покои зашёл Хаджи Ага.

— Валиде Султан, пожаловала Симисшах Султан, она просит принять её как можно скорее, — сказал Хаджи. Валиде переглянулась с сыном.

— Проси, — сказала Кёсем. Через несколько минут Симисшах зашла в покои, — моя красавица, что… — увидев злость на лице невестки, Кёсем ужаснулась, — что с твоим лицом, Симисшах? Если это из-за Махпейкер, то всё наладится.

— Я прочитала письмо, адресованное мне Эмиреном Пашой, — сообщила Симисшах, — оно было в документах, которые вы передали Фаре-хатун.

— Да, я помню, — согласилась Валиде, — Эмирен Паша…. Это наместник Бурсы. Ты, кажется, назначила его, уехав оттуда, верно?

— Всё верно, госпожа, — сказала Симисшах, — он сообщил мне страшную новость.

— Упаси Аллах, Симисшах, — вздохнул Мурад, — что произошло?

— На здание вакфа Махидевран Султан, которым отныне управляю я, когда там был проведён совет между членами вакфа, был совершён поджог, — услышав это, Валиде ужаснулась, — большая часть здания сгорела.

— О Аллах, — даже Айше была шокирована, — кто-то пострадал?

— Никто сильно не пострадал, отделались ушибами и лёгкими ожогами, — сказала Симисшах, — однако, это ещё не всё.

— Что же ещё могло случиться? — воскликнула Валиде, — говори же.

— Одновременно с этим, случилось ещё одно происшествие, — все замерли в ожидании, — мавзолей покойного шехзаде Мустафы и мемориал в его честь, были кем-то сильно повреждены… — эта новость разозлила Мурада, да и Ахмету это не понравилось. — Упаси Аллах от такого греха, Повелитель, — Симисшах обратилась к мужу, — это ведь вандализм! — Мурад приказал Симисшах сесть, так как она еле держалась на ногах. — Это случилось через несколько дней после моего отъезда…. Стоило мне уехать… Кто-то осмелился совершить такие злодеяния… — сидящая рядом Атике, взяла Симисшах за руку и посмотрела на мать.

— Валиде, мы ведь не оставим это без наказания? — воскликнула Атике, и посмотрела на Гевхерхан, — такое простить даже нельзя.

— Конечно, не оставим, Атике, — сказала Валиде, — Симисшах, я разрешаю тебе поехать туда на несколько недель, чтобы посмотреть состояние вакфа и мавзолея лично. Бери людей, которых нужно, и поезжай.

— Я поеду с ней, — сказала Атике, — не могу же я отправить свою невестку туда совершенно одну!

— Позвольте и мне, Валиде, — сказал Ахмет, — матушка, вы не будете против?

— Не нужно, Ахмет, оставайся здесь… — сказала Симисшах, — тебе нужно готовиться к отъезду в санджак.

— Я поеду с тобой, — вдруг сказала Айше, — такое нельзя оставлять безнаказанным. — Валиде, Гевхерхан, Атике и Симисшах удивлённо посмотрели на неё. — Стоит положить вандализму конец, раз и навсегда. Не дай Аллах, вдруг во время вашего пребывания там, что-то ещё случиться. Я не хочу хоронить своего сына!

***

      Махпейкер, пока мать была у Валиде и решала важные вопросы, наконец, очнулась. Температура спала, и дочери Султана было намного лучше. Она осмотрелась по сторонам, и увидела Ариле-хатун, которая вышивала золотой тюльпан.

— Что случилось… — прошептала Махпейкер. Услышав голос госпожи, Ариле подскочила к её кровати.

— Моя госпожа, вы очнулись, слава Аллаху он уберёг вас, — улыбнулась Ариле.

— Я…. Помню, как шла по коридору с цветами для матушки, и помню, как перед глазами почернело, — попыталась что-то вспомнить, Махпейкер, — я упала?

— Да, моя госпожа, — кивнула Ариле, — слава Аллаху Кара Мустафа Паша оказался рядом и вовремя подхватил вас, если бы не он, вы бы ударились головой об мрамор, — сказала Ариле, — он спас вам жизнь.

Махпейкер смутно всё помнила, практически ничего не могла вспомнить, однако рассказ Ариле пробил лучик в сердце юной Султанши. Одна мысль о Каре Мустафе Паше заставил её сердце биться чаще, чем было бы положено.

      «Неужели, я влюбилась?» — подумала Махпейкер.

***

      Симисшах быстрым шагом направлялась в свои покои, и встретила по дороге Фару, которая как раз её искала, спросить какие украшения положить в дорогу. Симисшах сказала, что главное пусть дорожный плащ положат, а украшения она положит сама. В итоге, украшения Симисшах действительно пришлось упаковать самостоятельно. Разобравшись с вещами, женщина села на кровать, схватившись руками за голову.

— Аллах, дай мне сил, — взмолилась Симисшах, — кому понадобилось нападать на Бурсу? Причем сразу же после моего отъезда?

— Может быть это Айше Султан? — предположила Фара, — ей выгодно, чтобы вакф перестал работать, даже если и на короткое время.

— Прикуси язык, Фара, — приказала Симисшах, — от Бурсы до Стамбула почти 7 дней пути, а нападение случилось через 5 дней. Айше не знала о вакфе, да даже если бы и знала, врятли стала бы так меня атаковать, лучшее, что она могла бы придумать — так это совершить покушение на меня саму, чтобы наверняка. — сказала Симисшах, — и потом, у меня не так много врагов, чтобы они были настолько близко ко мне.

— Когда у тебя такая власть, врагов станет куда больше, чем ты думаешь, — подняв взгляд, Симисшах увидела зашедшую в покои Айше. Она стояла чуть позади служанки. Фара обернулась и сразу же поклонилась. — Тем более, когда у тебя сама Валиде за спиной. — Симисшах ничего не ответила, встала с тахты и подошла к Айше.

— Мне вдруг сразу стало любопытно — почему ты решила поехать вместе со мной? — спросила Симисшах, — я — твой злейший враг, зачем тебе мне помогать?

— Твой злейший враг заперт, не так далеко — в Старом дворце уже много лет, — сказала Айше. Симисшах сразу же поняла о ком идёт речь.

— Причем здесь Гюльбахар Султан? — удивилась Симисшах, — ей без надобности наносить увечия мавзолею шехзаде Мустафы.

— Может быть, и надобности такой у неё нет, однако, — Айше кинула взгляд на стену, — первой, кто ощутит на себе удар твоей власти — это твоя дочь.

— На что ты намекаешь?

— Гюльбахар хочет заманить тебя в Бурсу, это и ослу понятно, — сказала Айше, — не удивительно, что Ахмет захотел поехать. Он привязан к тебе не меньше, чем ко мне или Повелителю с Валиде.

— Айше, переходи к делу, ненавижу долгих разговоров с врагами.

— Я хочу, наконец, избавиться от страха перед тем, что Гюльбахар способна нанести вред Мураду и моему сыну, — сказала Айше, — а чтобы избавиться от неё, мне потребуется твоя помощь. — Симисшах рассмеялась.

— Прости, я не ослышалась? Тебе нужна моя помощь? — улыбнулась Симисшах, — с какой стати мне тебе помогать?

— С той, что Гюльбахар ненавидит тебя больше, нежели ненавидит Валиде Султан, — сказала Айше.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…

Глава 17. Злейший враг есть у всех

Симисшах, Айше, Атике и Фара-хатун ехали в одной карете, а Ахмет, его слуги, и Силахтар в другой. Разговоры Султанши решили оставить на потом, поэтому ехали в тишине, поглядывая в окна кареты. Ехать было долго, будет время наговориться. Симисшах, когда нервничает, теребит перстень, который Мурад подарил ей на свадьбу. Увидев, что нервы госпожи начинают сдавать, Фара-хатун начала тереть на внутренней стороне запястья.

— Султанша, прекратите нервничать, вам же самой становится из-за волнения хуже, — посоветовала Фара, — я тоже беспокоюсь, ведь являюсь казначеем вакфа, и мои волнения не менее ваших. Но прошу вас — успокойтесь и держите себя в руках. — однако Симисшах никак не могла принять эти ужасающие новости.

— Я не верю, что Гюльбахар Султан могла положить свой глаз на мавзолей шехзаде Мустафы, — сказала Симисшах, — как такое вообще можно было совершить? Это же память предкам Османской династии.

— Служанка права, Симисшах, — вздохнула Айше, — чем больше ты думаешь об этом, тем сильнее поднимается твоё давление, не приведи, Аллах ещё в обморок упадёшь.

      Атике заметила, что когда они направлялись к карете, Айше не отходила от Симисшах ни на шаг. Говорила ей что-то, они о чём-то оживлённо разговаривали, жестикулировали, даже смеялись, Фара-хатун также заметила изменение в состояние госпожи, правда, смех продолжался не долго, Симисшах ут же впадала в дурное состояние депрессии, и это служанку беспокоило больше всего.