Когда, наконец, большая часть работы была сделана, Мурад отослал своего визиря и помощника, а сам решил навестить свою жену.

***

      К моменту окончания дел Султана, Симисшах уже успела побывать в покоях шехзаде Касыма и Меликер Султан, также повидаться с Хавсой Султан. По пути жена Султана не встречалась с Айше Султан, и конечно обрадовалась этому. Также Симисшах отослала Фару на кухню, чтобы она проверила меню на сегодняшний обед и ужин, посмотрела, что происходит в гареме, как дела складываются у Хаджи Аги и Кеманкеша Аги.

      Зайдя, наконец, в свои покои, Симисшах могла сесть на тахту, и отдохнуть. Служанка принесла ей немного молока и лекарство от головной боли. Султанша попросила принести, ей что-нибудь почитать. Но не успела Симисшах взять книгу в руки, слуга объявил:

— Дорогу! Султан Мурад хан Хазретлери! — Симисшах поднялась с тахты, и поклонилась. Когда Мурад зашёл в покои, то сразу же приказал всем выйти и оставить его с Султаншей наедине. Оказавшись одни, Мурад подошёл к жене и пригласил её сесть.

— За весь день я только сейчас смог прийти к тебе, — сказал Мурад, целуя руку своей возлюбленной, — прости.

— Что ты, Мурад. Ты — Султан всего мира, у тебя много дел, которые не терпят отлагательств, я всё прекрасно понимаю.

Мурад и Симисшах спокойно разговаривали, пока в дверь не постучали. После разрешения войти, в покои, на всех парах, влетела Фара-хатун.

— Аллах всемогущий, Фара, ты вся горишь, что произошло?! — воскликнула Симисшах, — я тебя загоняла? — в глазах служанки Султанша увидела страх. — Присядь, — Симисшах посадила Фару на стул и дала ей воды. — А теперь объясни: что произошло.

— Жалование… Они требуют выдать им жалование… — прошептала Фара.

— Кто? — удивилась Симисшах, переглянувшись с мужем.

— Все в гареме. — сказала Фара, — когда я шла по гарему, чтобы проверить всё ли хорошо, рабыни и евнухи будто с цепи сорвались. Кричат и требуют, чтобы Кёсем Султан выдала им их деньги за этот месяц, так как срок сдачи уже прошёл! — Мурад хотел встать, но Симисшах его остановила.

— Повелитель, с вашего позволения, я спущусь в гарем, — сказала Симисшах.

— Иди, — Султанша поклонилась и пулей выскочила из покоев.

***

      Внизу действительно был настоящий бунт. Хаджи Ага не мог усмирить надоедливых наложниц, рабынь и даже евнухов. Они требовали свои деньги, чтобы Кёсем Султан лично выдала им жалование, без задержки. Рабыни кричали, пытались докричаться до руководителя гарема, но Хаджи Ага, из всего этого «ора», даже одного слова не мог понять.

— Дорогу! Хасеки Симисшах Султан Хазретлери! — провозгласил Кеманкеш Ага. Хаджи Ага и рабыни с евнухами поклонились. Когда Симисшах пристала перед ними, они сразу же притихли, она грозно посмотрела на них, и зашла в гарем с главного входа.

— А теперь объясните: что здесь творится? — спросила Симисшах, — и без лишней информации.

— Госпожа, Кёсем Султан не выдаёт нам жалование уже неделю, так нельзя делать, Султанша, мы теряем терпение, — Симисшах выслушала мнение почти всех рабынь и наложниц, и затем, чтобы прекратить их крики, подняла правую руку.

— Довольно, — повысив голос, сказала Симисшах, — достопочтенная Валиде Кёсем Султан только выехала из дворца, и вы сразу же решили устроить переполох? Да ещё и в присутствии Повелителя! Как вы смеете, такое устраивать?! — рабыни притихли, — что же вы сейчас молчите? Пока я не пришла, спускалась по лестнице, вы так бойко обсуждали дела гарема, и что Валиде Султан не должным образом заботиться о вас… ДА КАК ВЫ СМЕЕТЕ ТАК ОТЗЫВАТЬСЯ О МАТЕРИ ПАДИШАХА?! — на балконе возле покоев Валиде, стоял Мурад и наблюдал за действиями своей жены. Слева, из своих покоев вышла Айше, услышав шум и гам. Также Гевхерхан, Атике и Меликер Султан. — Что это за дерзость?

— Госпожа, простите, если мы вас удручили в чём-то, — извинилась наложница, — но мы не знаем, на какие средства нам жить. Прошу простить нас… — услышав извинения, лицо Симисшах переменилось, и она зашли в гарем глубже.

— Из-за того, что вы устроили бунт, вам стоило бы урезать ваше жалование, всем вам, — сказала Симисшах, и все зашептались, — но! — подняла правую руку, — за смелость стоит вознаграждать, если оно того стоит. Фара-хатун! Кеманкеш Ага! — позвала своих слуг Симисшах.

— Да, госпожа.

— Выплатите всем им жалование из средств, которые мне подарила Кёсем Султан и Атике Султан на свадьбу, — сказала Симисшах, чем удивила членов династии, находящихся на балконе.

— Но, Султанша, Валиде будет…

— Я сама отвечу за это перед Валиде, в конце концов, она попросила меня присмотреть за гаремом, а если не выплатить им жалование немедленно, они могут разнести весь дворец, — сказала жена Султана. — Выполняйте!

— Как прикажите, госпожа. — Симисшах, не видя, что члены династии наблюдали за ней, спокойно покинула гарем и направилась в свои покои. Мурад проводил её взглядом, и направился вслед за женой.

— Ей удалось усмирить гарем, — сказала Атике, улыбнувшись, — такое под силу лишь Валиде.

— Да…. С этим не поспоришь, сестра, — улыбнулась Гевхерхан. — Но, разве Валиде не предупреждала рабынь, что выплатит жалование, почему же они тогда взбунтовались?

Глава 9. Живи моя любовь

 Валиде сидела на тахте, выслушивая жалобы от народа, живущего в её пансионе. Кёсем никогда не пренебрегала своими обязанностями следить за тишиной в государстве и городе в целом. Когда последняя женщина, поцеловав подол одеяний Валиде, ушла, и ей выдали мешочек монет, к Валиде подошла Мелике.

— Валиде Султан, пришли вести из гарема, — сказала Мелике.

— Что-то произошло?

— Да, госпожа, — кивнула служанка, — практически сразу же после вашего отъезда из дворца, рабыни и евнухи подняли переполох в гареме, — эта новость возмутила Валиде, — они вышли с требованиями выдать им жалование немедленно.

— Как такое возможно! — воскликнула Валиде, — я же сказала, что выдам жалование вечером, когда вернусь во дворец.

— Я не знаю, кто был зачинщиком бунта, но его удалось подавить.

— Султанши вмешались? — спросила Валиде, — Атике или Гевхерхан?

— Вмешалась Симисшах Султан, Валиде, — это удивило Кёсем, — она выплатила им жалование со своих денег.

— Это большая сумма, — сказала Валиде, — ровно такую сумму я и Атике подарили ей на свадьбу с моим Мурадом. Неужели она раздала их все?

— Я этого не знаю, Султанша, — пожала плечами Мелике, — Хаджи Ага передал лишь то, что рабыни прекратили сплетничать и извиваться как фигаро в гареме, и именно после вмешательства вашей невестки.

— Госпожа, разве это правильно, что Симисшах Султан потакала их прихотям? — удивился слуга. Кёсем улыбнулась.

— Конечно, в некотором роде Симисшах поступила опрометчиво, однако… — Кёсем дотронулась до своего изумрудного перстня, — любая госпожа, даже не будучи матерью падишаха или шехзаде, должна иметь авторитет в гареме и у слуг. Думаю, что Симисшах только начинает свой путь, и мне кажется, что она станет единственной Султаншей, способной мне противостоять.

— Почему вы так решили, Султанша? — удивилась Мелике.

— Её действия это доказывают.

***

      Симисшах направлялась в свои покои, потому что знала, что там её ждёт Мурад, нельзя заставлять его ждать. Но вот, навстречу ей вновь, стремглав, летит Айше, в её глазах читается такая ярость и ненависть, которую даже описать невозможно. Жена Султана собиралась пройти дальше, но Айше схватила её за локоть и остановила.

— Кто позволял тебе вмешиваться в дела гарема, Симисшах? — возмутилась Айше. Симисшах закатила глаза, — смотри в глаза, когда с тобой разговаривает мать наследника.

— Тот же вопрос тебе, Айше, — сказала Симисшах, вырывая свою руку из хватки Айше, — кто позволял тебе вмешиваться в дела гарема, настраивая рабынь против Валиде Султан? Кроме тебя до такого никто додуматься бы не смог, особенно, зная, что Валиде доверила не тебе присмотреть за гаремом в её отсутствие, а мне.