— Валиде, — улыбнулся Мурад, целуя руку своей матери.

— Мой Величественный сын, — сказала Кёсем, погладив Мурада по голове, — я ждала тебя, однако мне сообщили, что ты, не предупредив меня, выехал из дворца. Что-то случилось, сынок? — Мурад помрачнел, — Мурад, что произошло?

— Я провёл ночь с Фарьей, Валиде, — это возмутило Кёсем, — утром, не обнаружив её в кровати, я отправился за ней.

— Сынок, как такое возможно? — возмутилась Кёсем, всплеснув руками, — разве я не говорила тебе, что нельзя держать свободных людей в гареме без их на то согласия? — Мурад решил успокоить мать.

— Не беспокойтесь Валиде, на то есть особая причина, — сказал Мурад.

— И какая же, Мурад?

— Я сделал её рабыней.

— Как ты мог поступить так, Мурад, нельзя просто так пленить кого-то! — возмутилась Кёсем, — ты идёшь против закона.

— Валиде, насколько мне известно, Фарья добровольно провела со мной ночь, добровольно зашла во дворец, значит, она согласилась с этим, и не возражала, когда я сделал её наложницей-фавориткой.

— Да как такое может быть, сынок, — Кёсем подошла к тафте и села, — я не могу понять тебя. Хорошо, если бы ты захватил Венгрию и насильно привёз бы сюда Фарью, однако, Венгрия сдалась добровольно, Фарью нельзя считать рабыней.

— Насколько я помню, Валиде, вы были настроены враждебно по отношению к Фарье, — напомнил Султан.

— Не спорю, что она заслуживает наказания, однако наказание рабством для любой свободной женщины — это всё равно, что смерть.

— Тогда пусть умирает, Валиде, своё наказание она будет выдерживать без чьей-либо поддержки.

— Что ты хочешь сказать этим, сынок? — спросила Валиде, — что ты сделал?

— Её мать и няня будут жить отдельно, Валиде.

      Когда Мурад вышел из покоев матери, Кёсем запрокинула голову и тяжело вздохнула. Она вспомнила, как сама когда-то была рабыней, и что ей довелось вынести. Она не понимала намерений своего сына, ведь даже любовью такую жестокость назвать нельзя.

— Хаджи Ага! — позвала Кёсем. Слуга сразу же зашёл в покои.

— Да, Валиде?

— Позови ко мне Фарью, я хочу поговорить с ней.

— Как прикажете Валиде, — поклонившись, Хаджи Ага вышел из покоев. Кёсем не взлюбила Фарью, однако если девушка находится здесь, то Мураду она нужна живой, а главное — сильной. Кёсем всё уже решила.

      «Раз Фарья остаётся, то она должна быть готова ко всему»

Глава 2. Месть

Фарья влетела в свою новую комнату и прямо перед лицом Аги захлопнула дверь. Она была в ярости. Да как Мурад посмел только сделать её рабыней? Если бы она только знала, что если свободная женщина, со своим согласием ложится в постель Султана, не совершив никях после этого, может стать рабыней…

— Никогда бы этого не сделала, — крикнула Фарья, — надо было изучить правила гарема, прежде чем бросаться Мураду в объятья.

      Фарья проводила няню и мать к карете, чтобы они уехали в поместье, ведь теперь, Фарья не имеет права перечить Султану, она не свободная женщина, а всего лишь рабыня, да ещё и наложница-фаворитка. Мысль о том, что мать будет снова далеко от неё, заставляла сердце принцессы сжаться от боли. Служанка принесла в комнату платье и украшения, которые Фарья должна была носить сегодня. Тяжело вздохнув, девушка уже подошла, чтобы взять платье, как вдруг оценила, насколько оно прекрасно, да и украшение для волос были украшены драгоценными камнями.

— Повелитель лично сделал это украшение, Фарья-хатун, — сказала служанка. Услышав это, Фарья сжала кулаки. — Тебе помочь одеться, хатун?

— Нет Айбиге-калфа, я сама, — сказала Фарья, — ты можешь идти. — служанка послушно вышла из комнаты. Фарье было приятно, что Мурад лично изготовил это украшение, явно до того, как узнал о предательстве, однако сейчас он был ей безразличен, хоть и любовь внутри всё ещё была. — Скорее — обида, — подумала вслух Фарья.

      Одевшись, хатун подошла к зеркалу, чтобы надеть украшение на голову, и поняла, что выглядит как истинная фаворитка Повелителя. Покрутившись и налюбовавшись на себя, Фарья собиралась почитать книгу, которую ей дала няня после прибытия в Стамбул, как вдруг в дверь постучали.

— Войди, — сказала Фарья, садясь на диван. В комнату зашёл Хаджи Ага.

— Фарья-хатун, тебя ожидает Валиде Султан, — подняв взгляд, Фарья удивилась.

— Ты, кажется, Хаджи? — поинтересовалась Фарья.

— Да, хатун, я служу Валиде Султан. Она приказала мне отправиться за тобой, у неё есть разговор к тебе.

— Что ж, если Валиде Султан так будет угодно, — Фарья отложила книгу на стол и вышла из комнаты в сопровождении Хаджи Аги.

***

      Валиде Султан сидела на балконе, на тафте, ей вынесли служанки туда яства, а Аги стол, дабы принять у себя Фарью. Кёсем ждала её, однако хотела немного почитать, чтобы расслабиться. Наконец, на балкон зашёл Хаджи Ага.

— Валиде Султан, пришла Фарья-хатун, — Кёсем закрыла книгу и отдала её служанке.

— Проси, — сказала Кёсем. Хаджи Ага вышел, и после него зашла Фарья. Она поклонилась.

— Валиде, вы посылали за мной? — спросила Фарья. Кёсем улыбнулась, и указала рукой на подушку, недалеко от тафты.

— Садись, пообедай со мной, ты ведь сегодня ещё ничего не ела, — сказала Кёсем. Фарья кивнула, и села на подушку. Когда Кёсем разрешила кушать, Фарья решила начать с супа. Валиде заметила, что Фарья довольно аккуратно кушала, значит, знала правила этикета у османов, это обрадовало Валиде. — Фарья, я наслышана о том, что мой сын Повелитель сделал тебя рабыней и своей фавориткой. — Фарья поперхнулась, и сразу же запила молоком.

— Прошу прощения, Валиде, — извинилась Фарья, вытерев рот салфеткой.

— Ничего, — махнула рукой Валиде, и служанка налила Фарье в бокал ещё молока, — такая тема любого заставила бы поперхнуться, милая. И меня ужасно огорчила эта новость, надеюсь, что твоя комната тебе по нраву?

— По нраву, госпожа, — кивнула Фарья, — однако мне неловко чувствовать себя рабыней в гареме Повелителя. — Кёсем не удивилась. — Как вообще можно считать себя рабыней, когда только вчера я была свободной мусульманкой? — Кёсем оторвалась от яств, и посмотрела на Фарью.

— Тебе повезло, Фарья, — сказала Валиде.

— И в чём же, госпожа? — удивилась Фарья.

— Если бы ты осталась свободной, мой сын Повелитель выслал тебя в твои земли, и ты жила бы не здесь, не имея даже трона. А так, ты можешь оставаться рядом с Повелителем.

— Не вижу ничего хорошего, госпожа, — вздохнула Фарья, — мне не нравится быть рабыней.

— Только тебе я могу доверить защиту Повелителя, Фарья, — слова Валиде удивили Фарью, и она посмотрела на Валиде.

— Госпожа, что вы такое говорите? — воскликнула Фарья, — мне запрещено даже меч в руки брать, я ведь теперь рабыня. — Валиде рассмеялась.

— Любовь — лучшая защита, Фарья, — сказала Кёсем, хатун покраснела, — и твоё смущение тому доказательство.

— Простите мою грубость, госпожа, — извинилась Фарья, — но я не понимаю о чём вы…

— Не лги самой себе, Фарья, — сказала Валиде, и взяла хатун за руку, — не каждая удостоится чести быть фавориткой моего сына Повелителя, и далеко не каждая способна влюбить Повелителя в себя. Меч не всегда решает проблему, кому, как ни тебе знать это, милая.

— Тут вы правы… — согласилась Фарья, — но как мне уберечь Повелителя?

— Влюби его в себя ещё сильнее, — сказала Валиде, — стань его жизнью, его дыханием, Султаншей его сердца — как говорил султан Сулейман.

— Если бы Повелитель любил меня, то не сделал бы меня рабыней, госпожа, — сказала Фарья. Валиде пригласила Фарью сесть на тафту. Фарья послушно села рядом с Кёсем, и та положила на её руку свою.

— Я позвала тебя не только для этого, Фарья, — сказала Валиде, Фарья удивилась, — у меня есть к тебе просьба, не приказ, а именно просьба.

— Слушаю вас, Валиде, — сказала Фарья. Валиде Султан рассказала Фарье о том, что Касым спал с рабыней из гарема брата-Повелителя, и она забеременела. От такой новости, Фарья почернела. — Валиде, если Повелитель узнает…