— Когда я хотел дотронуться до неё, она оттолкнула меня, попросив, чтобы я не прикасался к ней, — сказал Мурад. Валиде тяжело вздохнула, — она даже боится меня. Что мне делать, Валиде? — Кёсем лишь улыбнулась.

— А чего ты ожидал, Мурад? — удивилась Кёсем, — любая женщина будет бояться того, кто отнял у неё свободу. Я не удивлена её реакции.

— Я не знаю, как мне достучаться до неё, Валиде, — и сжал кулаки, — я не хочу её терять.

— Ты ведь любишь её, Мурад? — тот ничего не ответил, — хотя даже спрашивать неуместно, одни твои слова о том, что не хочешь, её терять говорят сами за себя. Ты потеряешь её, если будешь обращаться с ней, как с рабыней. — Мурад удивлённо посмотрел на мать. — О, Аллах, сынок, не мне же объяснять тебе, как вести себя с любимыми женщинами! — Мурад откинулся на спинку тафты.

— Я помню ваши письма к отцу, Валиде, — Кёсем сразу же вспомнила слова, которые писала Ахмету, когда они ссорились или он был в походах. — Помню, с какой скорбью и одновременно счастьем вы писали ему свои письма, и какими словами он отвечал вам. Мне с самого детства хотелось такой же любви… — Валиде взяла Мурада за руку.

— Если ты сейчас ничего не сделаешь, Мурад, то навсегда своё счастье потеряешь, — в дверь постучали, — войди! — зашёл Хаджи Ага.

— Валиде Султан, пожаловала Фарья-хатун, как вы и просили.

— Пусть войдет, — через пару секунд Фарья зашла в покои.

— Доброе утро, Валиде Султан, — и поклонилась, — Повелитель, доброго здравия вам, — поклонилась. Валиде улыбнулась, приглашая хатун сесть на подушку рядом с тафтой. Фарья села туда. — Мне сказали, что вы хотели меня видеть.

— Я позвала тебя, чтобы вместе позавтракать, Фарья, — улыбнулась Валиде, — правда, если Повелитель позавтракает с нами, я буду ещё счастливее. — Повелитель вновь поцеловал руку матери.

— Простите Валиде, много дел, не хватает времени даже на то, чтобы как следует поесть.

— Так нельзя, Повелитель, — сказала тихо Фарья, Повелитель посмотрел на неё, — вам стоит хорошо питаться, чтобы быть сильным и быть примером для своего шехзаде. — Валиде улыбнулась. — Да, Валиде, я бы хотела попросить вас кое о чем.

— О чём же, Фарья? — спросила Валиде.

— Я бы хотела научиться делать украшения, — эта новость удивила и Валиде, и Мурада. Они переглянулись.

— Но, ювелирное искусство очень тонкое и кропотливое, ты уверена, что справишься?

— Да, Валиде. Если мне удалось овладеть мечом, то и ювелирным искусством смогу.

— Я приглашу своего ювелира, и он даст тебе несколько уроков, — однако Мурад перебил мать.

— Валиде, я ведь тоже ювелир, — напомнил Султан, — если моя фаворитка хочет делать ювелирные украшения, я с радостью научу её. — Фарья улыбнулась.

— Для меня будет честью учиться у вас, Повелитель, — и поцеловала его руку.

                                                                      ***

      После завтрака с Валиде Султан, Фарья направилась в свою комнату. Зайдя внутрь, она неровно дышала, и склонила это к тому, что в покоях Валиде был и Повелитель, его взгляд и движения напоминали о прошлой ночи, это заставляло сердце Фарьи биться чаще. Какого было её удивление, когда на кровати, возле пяльцев для вышивания, Фарья увидела пергамент. Удивившись этому, хатун взяла его, и, развернув, поняла, что это письмо.

      «Моя роза, дивившая своим ароматом и благоуханием. Ты становишься, день ото дня всё прекраснее и чаруешь мой взор. Не могу пробыть и дня без твоих сладких губ, твоего дыхания, твоих прикосновений. Я готов целый день смотреть, как ты спишь, как читаешь стихи Мухиби, как рассказываешь интересные истории. Я не могу жить, если ты не будешь рядом. Не могу дышать, зная, что ты обижена или боишься меня. Открой своё сердце. Позволь мне быть частью твоей жизни».

      Фарья, удивлённая такими красноречивыми словами, села на диван, и заплакала. Она подозревала, кто именно написал эти прекрасные строки, и от этого на её душе становило теплее, и страх постепенно уходил.

Глава 4. Угрозы

 Мурад сидел за своим рабочим столом, доделывал украшения, которые делал недавно. После их с Фарьёй хальвета прошло несколько недель. Однако их отношения никак не поменялись. Мураду было совестно смотреть своей любимой в глаза, ведь она избегает его, разве что…

— Повелитель, пришла Фарья-хатун, — сказал слуга.

— Проси, — сказал Мурад. Единственные дни, когда Фарья была открыта с ним и искренняя, не прятала взгляд, и могла свободно разговаривать с ним — это во время обучения ювелирному мастерству. Идея сделать её своей ученицей увенчалась успехом, и даже Мураду было приятно делать украшения на пару с кем-то.

      Дверь открылась и в покои зашла Фарья. Она почтенно поклонилась. Мурад заметил, что она держит в руках шкатулку.

— Что там у тебя? — спросил Мурад, откладывая в сторону незавершенное украшение. Фарья улыбнулась, придвинула второй стул и села напротив Мурада. Затем открыла шкатулку, и Мурад увидел брошь, однако с ней было что-то не так.

— Это единственная вещь, которая осталась у меня от отца, — она протянула брошь султану.

— Но зачем ты принесла её? — удивился Мурад, — хочешь её переделать?

— Нет, я хотела бы попросить, чтобы вы починили застёжку на броши, — перевернув изделие, Мурад увидел, что застёжка действительно повреждена, точнее отвалилась. Повелитель улыбнулся.

— Хорошо, я починю её, — сказал Мурад. Затем вытащил из салфетки оправу для кольца и протянул её Фарье, — ты уже научилась, как делать оправы для колец, теперь научись их украшать. — Фарья уже знала, в какой из шкатулок лежали драгоценные камни, и открыла нужную. Оттуда она взяла несколько перламутровых маленьких камушков.

— Вы столько дней трудитесь над этим перстнем, Повелитель, — сказала Фарья, начиная обрабатывать каждый из камней, чтобы удобнее было их использовать. Мурад посмотрел на неё, — вы хотите его подарить Валиде Султан?

— Это кольцо не достойной моей Валиде, Фарья, — сказал Мурад, — единственный перстень, который подходит ей — перстень покойной Хюррем Султан. — Фарья навострила уши.

— Изумрудный перстень — символ любви Султана Сулеймана к Хюррем Султан? — спросила Фарья. Мурад улыбнулся. — Кто же не знает об их любви, Повелитель. Сама Хюррем Султан прославилась благодаря своим благим делам, вакфам и благотворительным фондам. В Венгрии Хюррем Султан в почёте. Позор её не знать.

— Этот перстень я хочу подарить своей возлюбленной, — сказал Мурад.

— У вас есть любимая? — удивилась Фарья. Её руки затряслись.

— У каждого Султана она есть. У Султана Селима была Айше-Хавса Султан, у Султана Сулеймана — Хюррем Султан, у Султана Селима — Нурбану Султан, у Султана Мурада — Сафие Султан, у Султана Мехмета — Хандан Султан, у Султана Ахмета — Кёсем Султан, у Султана Османа — Меликсима Султан, и у меня тоже есть.

— Но кто она? — не унималась Фарья. Мурада это рассмешило, и он дёрнул её за кончик носа.

— Всему своё время, она сама придёт к тебе, чтобы похвастаться перстнем. А теперь — за работу.

      Почти целый день, Мурад и Фарья занимались украшениями, разговаривали об известных мастерах, как правильно делать украшения для волос, кольце, ожерелья, перстни и обыкновенные кольца. Фарья была так заинтересована ювелирным искусством, что даже рассказала о книге, которую ей привезла несколько дней назад няня — тоже про ювелирное ремесло. Мураду нравилось, что Фарью зацепила поделка украшений. Самое ужасное было для него — это когда приходила пора расставаться, обычно это случалось, когда приходил Силахтар Ага, сообщив о том, что Валиде Султан приглашает своего сына и других своих шехзаде, вместе поужинать.

— С вашего позволения, Повелитель, — Фарья поклонилась и уже собиралась уходить, но Мурад остановил её.

— Я завтра отдам тебе брошь твоего отца, Фарья, — сказал Мурад, — а пока, я дарю тебе это. — он подошёл к Фарье сзади, и повесил на шею кулон в форме тюльпана. — Тюльпан — символ правящей династии, я бы хотел, чтобы именно ты, как моя фаворитка, носила его.