– Что ты любишь животных, я почувствовала сразу. Однако тебе следует заполнить кое-какие пробелы. Я ведь ничего о тебе не знаю, даже твоей фамилии.

Он потупился.

– Вряд ли тебе это будет интересно.

– Мне интересно. – Она откинулась на спинку кресла. – Продолжай.

– Ну ладно. Так, давай посмотрим. – Боб набрал воздуха в грудь. – Я родился в галактике, до которой отсюда примерно четыреста миллионов световых лет, а здесь появился много столетий назад, потому что мне неожиданно предложили место верховного божества. Тогда я и создал все – небо и землю, зверей полевых, тварей морских и небесных, ну и так далее, а как-то раз, болтаясь без дела, увидел твою молитву, и вот я здесь, рядом с тобой.

– Красивая история, – усмехнулась Люси.

Боб пожал плечами. Не улыбаясь, положил ладонь у ее локтя, поместив предплечье рядом с лужицей томатного соуса и маслянистой моцареллы.

– Все в моей жизни вело к этому мгновению, к близости с тобой. А теперь расскажи мне о себе.

– Нет, этого мало. Чем ты занимаешься? Откуда ты? На этот раз я спрашиваю серьезно. Твой акцент, для начала… Не могу понять его происхождение. – Она перекрестила руки. – Давай, начни с самого начала.

– С начала?

– Ну да. «Я родился… Я вырос в…»

– Я родился… Я вырос… – Взгляд Боба пронесся по углам ресторана. – Когда я был маленьким, мы много путешествовали. Я узнал множество языков. Поэтому тебе и не удается установить происхождение моего акцента.

– Ха! Так я и думала. Мне подобный ни разу еще не встречался. Значит – Африка? Азия? Америка? Твой отец служил в военном флоте или что?

Боб отвернулся.

– В этом роде.

– Куда интереснее, чем моя семья. Папа солиситор, защищает людей, укрывающих средства в странах с низкими налогами. А мама носит блузки с бантиками и помогает в церкви моему крестному отцу. Весьма благоразумно. – Люси хихикнула.

В сознание Боба вплыл без приглашения образ Моны.

– Вообще-то звучит совсем неплохо. Моя мамаша – просто-напросто чокнутая.

– Правда? – Люси это встревожило. – То есть в жены моряка она не годилась?

Боб скорбно покачал головой.

– Она сбежала. Вскоре после моего рождения, – это, по крайней мере, было чистой правдой.

Люси потянулась к его руке.

– Бедняжка. Ты, наверное, женщинам ни капельки не доверяешь.

Она не так чтобы сознавала, какие выводы можно сделать из семейной истории Боба, но ощущала в нем присутствие некой уязвимости, чего-то одинокого, достойного любви. Пальцы Люси сжали его пальцы.

Боб поцеловал ее, и все вокруг начало потрескивать и гудеть, как будто в ресторанчик ударила молния. Со столика соскользнула бутылка. Электрическая буря продлилась лишь несколько секунд – на протяжении поцелуя. Потом Люси отстранилась, ошеломленная, с дрожащими руками, и прошлась взглядом по комнате. Придя в себя, она собрала осколки стекла, разлетевшуюся по полу стопку меню. Хозяин ресторана стоял, вцепившись в край барной стойки, не уверенный, что может довериться своей табуретке.

– Что это было? – Люси широко раскрыла глаза.

– Что? – Он еще ощущал ее губы на своих.

– Что? Ты же наверняка это почувствовал. – Она обвела взглядом других посетителей в поисках подтверждения того, что испытала. Нервные смешки продолжились лишь несколько мгновений, теперь понемногу возобновлялись обычные разговоры.

Боб ее словно не услышал. Он не мог свести с нее глаз.

– Наверное, здание немного осело… знаешь, столько воды.

Люси кивнула, чуть нахмурилась, и Боб прижал к губам ее пальцы.

– Люси, я… – говорить ему удавалось с трудом. – Ты так красива.

Он протянул руку, коснулся ее щеки.

– Так совершенна. Совершенная, совершенная девушка.

Все загодя придуманные Бобом слова покинули его. Он понял вдруг, дрогнув, что Люси – его творение. Как удалось ему создать кого-то столь элегантного, столь красноречивого, настолько способного к сопереживанию? И настолько жаждущего любить его? Он смотрел на нее в изумлении, в смиренном восторге перед существованием этой девушки. Ни одно из его могуществ не позволяло Бобу понять, что он сейчас чувствует.

Слезы выступили на его глазах, ему пришлось отвернуться. Он задохнулся от мысли о том, как одинока была его жизнь вот до этой минуты. И подумал о мальчике, которого пронзают металлические прутья и он задыхается от последнего в жизни удушья. Вот так он себя всегда и чувствовал. Пронзенным одиночеством.

Бокал его был почти пуст, Боб подрагивавшей от волнения рукой вылил в него остатки вина.

– Осторожнее, – улыбнулась она, – тебе еще домой меня нести.

– Буду лишь рад. – Он почти ощущал мягкую тяжесть ее тела на своих руках.

– Ты надорвешься, – усмехнулась она.

Время шло, становилось поздним. Официант тихо сидел за столиком в углу, перебирая счета. Они остались последними посетителями, негромко разговаривали.

– Никогда не думал, что смогу встретить кого-нибудь, при моей-то работе, – прошептал Боб.

– А что у тебя за работа?

– Ну, понимаешь, – он посмотрел в сторону, – работа как работа. Управленческий консалтинг, что-то в этом роде. Слишком скучно, чтобы вдаваться в подробности.

– А ты не… – она поморщилась, – не слишком молод для консультанта?

Боб пожал плечами.

– Ты же знаешь, как это бывает. Нужное время, нужное место.

Бизнесмен-вундеркинд, подумала Люси, или хорошие семейные связи.

Боб встретился с ней взглядом.

– Мне не хочется говорить о работе. Хочется говорить о тебе. – Он склонился к ней и прошептал: – Расскажи мне секрет.

– Секрет? – Она усмехнулась. – У меня нет секретов.

А затем, понизив голос и сделав серьезное лицо, сказала:

– Я упустила одну из наших капибар. И до сих пор ее не нашла.

Лоб Боба пошел морщинами.

– Капибар?

– Это такие гигантские грызуны. Похожи на помесь морской свинки с гиппопотамом. – Она погрустнела. – Тощие ножки. Колючие волосы. На самом деле милы необычайно.

Боб смутно помнил, как создал нечто, подходящее под это описание, но не смог припомнить – зачем.

– И что, у тебя теперь неприятности?

Люси захихикала и приложила к его уху согнутую чашкой ладонь.

– Меня могут выгнать с работы. Но пока никто ничего не заметил.

Теплое дыхание Люси возбуждало Боба. Он повернулся, чтобы поцеловать ее.

– Не думай о работе. Я о тебе позабочусь.

Так они просидели долгое время, Люси понемногу впадала в состояние абсолютного счастья. Так вот на что это похоже, думала она. Вот как ощущается любовь – словно нас только двое на свете, идеально созвучных, притаившихся, соединившихся против стихий, которые угрожают всему миру. Я никогда, никогда не забуду эти мгновения.

Он поцеловал сгиб ее локтя.

Снаружи стояла тихая, кристально ясная ночь. Мужчины и женщины в легких одеждах спешили по улицам к своим домам, дрожа, обнимая себя руками. Небо, видимое сквозь большое фронтальное окно ресторана, изливало холодный белый свет звезд. В воздухе кружили редкие снежинки. Официант распахнул окна и выключил кондиционер.

Люси ахнула.

– Смотри, опять!

Небо наполнили падающие звезды. Боб сидел, откинувшись на спинку кресла, улыбаясь, а Люси и официант, высунувшись в окно, смеялись как дети.

– Ах, что за ночь. Такой странный день, несколько дней, и что за чудесная, дивная ночь. Если бы сегодня настал конец света, я бы жаловаться не стала. – Голос ее понемногу стихал.

Брать с них деньги за ужин официант отказался. Только не в такую ночь, сказал он. Боб и Люси друг на дружку не смотрели, смущенные своим поведением на людях, но и довольные тоже. Выйдя на улицу, Люси задрожала, и Боб обнял ее рукой за плечи.

– Какое это блаженство – мерзнуть. Но как все странно.

– Пойдем поищем твоего грызуна, – сказал Боб.

Люси взглянула на него.

– Ты мне поможешь? Но он может быть где угодно.

Боб пожал плечами.

– Поищем, вреда не будет, – сказал он. – Попробуем. Нам нужно представить себе, что мы – сбежавшие капибары, и подумать, куда бы податься.