«Никогда не доверяй игрушкам, — вспоминает юная охотница ещё один урок. — Легко портятся и легко предают. В тебе есть всё, чтобы уничтожить врага».

Это похоже на озарение, мгновенную вспышку интуиции. Будь у Юдей время подумать, она бы наверняка откинула безумную идею, потому что она походит на кусок стекла в салате или выпавшую страницу из блокнота. Вместо того, чтобы тянуться за палкой и использовать её в качестве щита, ученица делает сальто назад, разворачивается и прыгает на стену.

«Пауки карабкаются», — думает женщина и льнёт к гладкой поверхности всем телом. Доли секунды ей кажется, что пальцы прилипли к кирпичу, но вот она начинает соскальзывать, а за спиной раздаётся знакомый свистящий звук. Удар чудовищен. Юдей несколько секунд не может вдохнуть и не вполне понимает, в какой плоскости находится.

— Занятно, — слышит она голос наставницы. — Если ты хотела меня удивить, у тебя получилось. Но если хочешь победить, одних уловок недостаточно. Встретимся завтра.

Юдей приподнимается на локте и смотрит, как удаляется чуть расплывающийся силуэт Хак. Пожилая охотница выходит с тренировочного полигона, но ученица напряжённо всматривается в дверной проём ещё около двух минут.

«Ушла», — думает она, растягиваясь на полу. Целый час на то, чтобы привести себя в порядок, заглянуть к доктору и доковылять до кафетерия. Там её будут ждать Хак и Хэш. С недавнего времени старая охотница исправно появляется на обедах и ужинах и одним своим видом разрушает хрупкую атмосферу интимности, которая в последнее время сопровождает все встречи Хэша и Юдей.

«Зачем ей это?» — вяло размышляет женщина, но сейчас всё, что ей нужно — чтобы перестала ныть спина и дрожать ноги.

Ещё вчера Юдей бы подумала, что она с треском провалилась, но не сегодня. Новое чувство обуяло её в тот момент, когда она прыгнула на стену. Как будто она подошла к решению сложного уравнения, но ошиблась в какой-то мелочи, вроде плюса или минуса. Юдей поднимает голову и смотрит вокруг. Она уже привыкла к картинам ближайшего будущего, что сопровождают её в часы бодрствования, но сегодня они впервые стали ярче.

«Как будто… как будто я могла выбрать одну из них», — думает Юдей. Раньше варианты будущего были призрачными, будто слепленными из облаков, они вставали и опадали, как воздушные замки. Но не сегодня.

Звук привлёкает внимание, она приподнимается, готовая в любое мгновение забыть о боли и вступить в схватку. Но это всего лишь медсестра в изумрудной форме и большой холщовой сумкой наперевес.

— Гэвэрэт Морав, меня послал доктор…

— Отлично, — говорит Юдей, мягко опускаясь на спину. — Вас-то я и жду!

>>>

После обеда начинаются теоретические занятия. Уже через час Юдей ощущает тупую пульсацию в виске, что приглушает неприятные ощущения на вдохе. В глазах жжёт так, как будто кто-то на самом деле засыпал ей в глазницы песка, и совсем не золотого.

Крошечная аудитория расположена в стеклянном лабиринте, где-то на стороне тцоланимов. По крайней мере, она так думает, потому что большая часть учёных, которых она может разглядеть, носят на голове или лице фасеточные очки. Класс аскетично снабдили меловой доской, двумя небольшими столами и высокими стеллажами, заполненными отчётами и «учебными пособиями», как их называет Хэш, которые, на деле, оказываются сборниками размышлений о разных аспектах мэвра. Прежде всего Юдей, как фюрестер, должна уложить в голове мудрёную классификацию кизеримов, которую обновляют чуть ли не каждое десятилетие тцоланимы-энтузиасты, связанные с вскрытием. Изначально, кизеримов подразделяли на две большие группы по внешнему виду: аналоги и химеры. Первые похожи на хаоламских животных, с отклонениями, необходимыми для выживания в мэвре. Химеры представляют собой диковинные сочетания известных и неизвестных организмов. Так паук, напавший на Юдей, скорее, аналог, чем химера, несмотря на панцирь и щупальце на брюхе.

— Мне доводилось видеть тварей, который состояли из волчьей головы и тумана.

— Тумана? Как это?

— Ты никогда не видела тумана? Ты же живёшь в Хагвуле не первый год.

— Да, но… Ладно. Что там дальше?

Другая классификация — по способу питания. Как оказалось, не все кизеримы стремятся полакомиться плотью. Некоторые твари тяготеют к жидкостям, в буквальном смысле осушая людей:

— Речь идёт не только о крови, — поясняет Хэш. — Они выпивают всю внутри и вне клеточную жидкости, используя для этого систему хоботков. Человек умирает быстро, в течение двух-пяти минут. Рассыпается в пыль. Зрелище не из приятных.

Иногда в документах встречаются литспоты — изображения, полученные с помощью нагретого кадмия и небольшого количества лимфы, которую смешивают с аммиаком и растирают тонким слоем по специально подготовленной поверхности. Картинка получается зернистой и бесцветной. Обычно на них запечатлены трупы кизеримов и их жертвы.

— Среди плотоядных не все едят мясо. Некоторые потребляют мозг, другие — печень или почки. Нам встречался гурман, который выгрызал лёгкие и ещё один, который проникал щупальцем в желудок и выедал его внутренние стенки.

Некоторые кизеримы питаются совсем диковинными вещами, вроде времени или удачи.

— Выявлять таких труднее всего, — рассказывает Хэш. — Несколько жертв, не пострадавших после контакта с кизеримами, сейчас под наблюдением СЛИМа. Из известных — вот эта старушка. — Литспот перед глазами Юдей. — Девочка восьми лет. Контакт с кизеримом длился около двух часов.

— Она…

— Постарела. При том уровень её развития полностью соответствует биологическому возрасту — семидесяти восьми годам. Она рассказывает о событиях, которые пережила, о будущем. Часто в её словах фигурирует война, но из-за деменции нам не известны ни участники, ни причины конфликта. Если хочешь, найду для тебя свежий отчёт.

— Нет, спасибо.

Другая жертва, мужчина, после контакта с кизеримом перестал болеть. Когда в Хагвуле бушевала бурая лихорадка, он постоянно контактировал с больными, но так и не заразился. Позже, под контролем врачей, принимал разнообразные яды, и они тоже не оказали на него никакого воздействия.

— Его кровь проверяют каждый год. Он абсолютно здоров.

— Чем питался его кизерим?

— Мы до сих пор не знаем. Тцоланимы высказывают гипотезы, но подтвердить их или опровергнуть невозможно.

— Где он сейчас?

— Под защитой.

Следующая классификация берёт за основу использование неорганических материалов в жизнедеятельности. Некоторые кизеримы укрепляют, или украшают, к единому мнению так и не пришли, кожу и панцири мэврианскими минералами и рудами.

Самая непопулярная классификация делит кизеримов на группы по способу передвижения.

— Зачем мне это? — спросила однажды Юдей и Хэш, заканчивая очередную схему на доске, ответил ей, не оборачиваясь:

— Потому что это может спасти тебе жизнь.

Помимо сведений о кизеримах, фюрестеры пользуются множеством инструментов, большую часть которых разработали специально для них. Знать, как ими пользоваться и чего от них ждать, тоже входит в задачи охотников.

— Тцаркан — оружие дальнего боя. Капризное и не очень меткое, но помогает справиться со многими кизеримами.

— Вроде моего паука?

— Да.

— Оно… оно ведь живое?

— Да. О его происхождении тебе уже рассказывал Буньяр.

— Точно. Значит… нечто подобное может явиться к нам?

— Формально, да, но если верить записям Гуды Рубали, эти существа не особо-то активны в естественной среде и не покидают обжитые водоёмы.

— Но здесь вы… мы носим их в кобурах и используем как пистолеты.

— Дело в запекании. Технология разработана тем же маром Рубали, с тех пор дополнялась, но коренным образом не менялась. Там, — кивок за спину, — этого не происходит. Насколько нам известно.

— Поняла.

Юдей тцарканов побаивается. После того случая в лаборатории, она ни разу не брала их в руки и даже не приближалась к ним, и каждый раз настороженно наблюдала за теми существами, что состоят на вооружении ибтахинов. Обращение с тцарканом входит в практическую подготовку, и она ёжится каждый раз, представляя, что Хак сотворит с ней, когда они перейдут к этой части.