— Я требую, чтобы к этой твари были применены меры.

— Какие? — спрашивает гигант. Внешне он невозмутим, но Хак, не смотря на него, чувствует, что внутри охотника бушует ураган. Женщина хмурится.

— Ликвидация.

— Реза, — начинает Мадан, но его резко перебивает Хэш.

— Нет.

Два взгляда сталкиваются и над столом вспыхивает гроза. Молнии бьют во все стороны, но Хэш и Реза не замечают, что страдают от них окружающие. Доктор невзначай отступает на шаг, Мадан прекращает нелепый аккомпанимент, Йоним закрывает глаза и устало трёт виски. Происшествие с новым охотником и так сразу… Рядом с исследованиями парой идёт опасность, и зачастую мэвр убивает тех, кто так или иначе пытается проникнуть в его тайны.

— Ситуация сложная, но если мы хотим вынести какое-то решение, нужно прийти к компромиссу, — высказывается Филин. Его слушают с почтением, но в этот раз один из участников распри Хэш, и ректор, чувствуя свою вину, не может воспользоваться авторитетом в полную силу. И Реза улавливает слабину.

— Тогда заприте это и используйте как подопытную крысу. Оно не должно свободно разгуливать по СЛИМу и подвергать опасности моих людей.

— Так теперь мы все — твои люди? — саркастично спрашивает Хак.

— Я обеспечиваю безопасность, — твёрдо отвечает ибтахин. — Защищаю всех людей, которые работают здесь.

— Ну, свежо придание… — усмехается охотница и кивает ректору.

— Что?

— Людей, значит?

— Да.

— Тогда и меня используйте как подопытную крысу, — говорит Хэш. Реза кривится, отворачивается и смотрит на директора.

— Я предлагаю расследовать нападение кизерима на гэвэрэт Морав. С целью выявления тайного умысла, — чеканит ибтахин. Хак подаётся вперёд и впивается взглядом в Резу. Он отвечает. На долю секунды охотнице кажется, что сейчас он попробует застрелить её прямо на месте.

— Ты идиот, Ипор.

— Гэвэрэт Арева!

— Простите, ректор, — тут же извиняется Хак. — Но эти глупые домыслы отдают паранойей. Мы и так находимся на осадном положении, а тем временем девочка наверняка страдает от угрызений совести и ужаса.

Реза громко хмыкает. Охотница закатывает глаза и продолжает.

— Я… догадываюсь, что с ней произошло. Нужно провести Испытание. Чем быстрее, тем лучше.

Филин внимательно слушает, кивает. Его взгляд смещается с лиц на предметы интерьера и скользит по ним без всякого интереса. Он вспоминает, как проходило обращение Хак. К тому моменту Йоним уже был одним из кандидатов на пост ректора, но всё равно активно участвовал в проектах СЛИМа. «Испытание», как назвала его пожилая охотница, — бесчеловечная процедура, которую ректор поклялся больше никогда не проводить. Но гибриды человека и кизерима до сих пор остаются сумеречной зоной, многое не исследовано, и даже непонятно как его в принципе можно исследовать. Возможно, будь у тцоланимов больше времени, они что-нибудь придумали бы.

«Какой же варварский инструмент», — думает Йоним.

— Вынужден согласиться с гэвэрэт Аревой, — наконец, говорит Филин. — Директор?

Мадан, до того безмолвно наблюдавший за беседой, улыбается, обводит взглядом присутствующих.

— Я думаю, что мы не имеем права разбрасываться такими ценными ресурсами, как гэвэрэт Морав, — говорит он, и, предупреждая возмущение ибтахина, поворачивается к нему. — Мой дорогой Реза, потеря ваших людей — настоящая трагедия. Мы окажем им все возможные почести, но вы должны признать, что наша работа здесь, в лаборатории, трудна и чрезвычайно опасна. Ваша служба — единственная линия нашей обороны против того мира, — директор тычет пальцем вверх, — но против того, что скрывается в нашем подвале ваши люди малоэффективны. Для отражения вторжений из мэвра нужны фюрестеры и Юдей, я уверен, станет отличным охотником, особенно после того, как её обучат наши мастера. — Кивок в сторону Хак и Хэша вышел почти игривый. — Хэш, правильно я понимаю, что случившееся с Юдей похоже на какой-то приступ?

Гигант смотрит на директора. Движения фюрестера слишком скупы, что выдаёт напряжение.

— За секунду до… произошедшего, она сказала, что свет в коридоре слишком яркий.

— Вот видите, Реза! — восклицает Мадан. — Это просто ошибка. Фортель лимфы, курсирующей по венам Юдей. И если Испытание пройдёт как положено, думаю, ничего подобного впредь не повторится. Думаю, судить о возможностях кандидатки мы будем судит по результатам Испытания, м?

— Я не согласен. Нужен непосредственный контроль за передвижениями.

— Я могу смотреть за ней, — отзывается Хэш. Хак, до этого разглядывающая смутные отражения в поверхности своей чашки, вскидывает голову и пристально смотрит на гиганта, как будто пытается его предостеречь. Но Хэш ничего не замечает.

«Зачем, мальчик мой? — думает она. — Зачем?»

Следующая мысль совсем не радует старую охотницу. Она старательно отгораживает её и выкидывает из головы.

— Вы собираетесь обучить чудовище и надеетесь, что оно будет вам подчинятся, — подытоживает Реза. — Это противоречит всем разумным доводам и протоколам безопасности. Она станет опаснее и убьёт больше людей. Одно дело, кизеримы…

— Сейчас гэвэрэт Морав куда ближе к кизеримам, чем к людям, — подаёт голос доктор, о котором все и подзабыли. Он выходит из тени, задевает металлическую фигурку, и та с громким лязгом падает на пол.

— О, не волнуйтесь! — говорит Мадан и небрежно машет рукой. — Так что там с Юдей…

— Она… Трансформация не проходит бесследно для психики. Мой предшественник уделял мало внимания этому вопросу, но я… На основе полученных данных могу сделать вывод, что часть сознания кизерима, который инициировал гэвэрэт Морав, по видимому, сохраняется в лимфе. По мере адаптации организма, оно даёт о себе знать. Испытание может купировать симптомы…

— Вот и славненько! — перебивает доктора Мадан и дружески хлопает ибтахина по плечу. — Вот видите, Реза? Мы «купируем симптомы». Но если даже после Испытания инцидент, не дай Элоим, повторится, или вы будете отмечать тревожные тенденции, мы пересмотрим наше решение. Как вам?

— Соглашайтесь, мар Ипор, — говорит ректор. — Несмотря ни на что, она, всё же, человек и почти не отличается от нас.

Реза мог бы возразить. Редкий человек убьёт двоих вооружённых людей так быстро, а раны… подобное ему доводилось видеть только на охотах, когда кизеримы прорывались сквозь Хэша или Хак, и тогда в дело вступали ибтахины. Рваные порезы на шеях напомнили Резе о чудовищах из мэвра, о дикой тёмной воле, единственная цель которой — любой ценой уничтожить человека и набить брюхо его мясом.

«Не подоспей мы тогда, она бы начала их жрать, — думает он. — Тогда не осталось бы никаких сомнений. Даже у вас, мар Гон».

— Хорошо, — говорит Реза. — Но при малейшем подозрении я сделаю всё, чтобы остановить её.

— Безусловно, Реза! Безусловно! — восклицает Мадан и поднимает свою чашку. — За нового фюрестера!

Директор доволен настолько, что даже этого не скрывает. Кривится начальник ибтахинов, хмыкает пожилая охотница, укоризненно смотрит на Мадана ректор. Один лишь Хэш, кажется, упустил из виду поведение своего начальника. Ему кажется, что в одном из углов он видел фигуру в плаще, но морок рассеялся, стоило сосредоточить на нём взгляд.

>>>

Пробуждение выходит едва ли приятным. Барахтаясь в черноте, Юдей изнемогает от видений, которые накатывают непрошенными волнами. Гнездо с кучей чёрных личинок, и какая-то невообразимо уродливая птица, полу-обглоданная падальщиками. Таких птиц Юдей не видела ни разу. С видениями приходят и чувства: вот она зарывается в землю и чувствует каждое насекомое, что ползёт по ней, а вот она впивается в чью-то плоть и вместе с отвращением другая часть её тела взрывается упоением. От вкуса холодной гнилой крови во рту хочется одновременно блевать и попискивать от удовольствия.

«Что со мной?» — думает она, и мысль натыкается на барьер, созданный чем-то внутри.