Он снова вышел на балкон.

Ситуация внизу была ещё тяжелее, чем раньше. Главные ворота были открыты изнутри, что позволило ещё большему количеству врагов обойти оборону замка. Туман проник в замок снаружи, добавив ещё большего хаоса. К взбешённым оборотням присоединилась толпа человекоподобных ликанов. Сбежавшие рабы орудовали мечами и топорами. Его рыцари, в свою очередь, пребывали в полном беспорядке. Мёртвые вампиры, чье бессмертие оборвали эти хищные твари, расчленёнными лежали на окровавленной земле. Изувеченные трупы свидетельствовали о беспристрастной жестокости их диких врагов. Виктор проклинал Уильяма за то, что тот выпустил в мир свой мерзкий вид, и Люциана за то, что тот вдохновил это ужасное восстание.

Если глаза не обманывали его, Люциан действительно объединил бешеное отродье Уильяма и новый вид, ликанов, под одним знаменем.

Такой непотребный союз не может существовать больше ни минуты!

Виктор обнажил меч. Он подошёл к краю балкона и перепрыгнул через перила, с легкостью пролетев футов двадцать вниз. Его серебряный меч отрубил голову незадачливого оборотня ещё до того, как сапоги коснулись брусчатки. Шандор и его стражники прыгнули вслед за ним.

Призыв Виктора разнёсся над кровавым побоищем.

- ПЕРЕБИТЬ ПСОВ!

Люциан изучал сражение с вершины крепостной стены. Кожаный жилет, брюки и ботинки, снятые с безропотного обезглавленного Вестника Смерти, облекали его тело. На его голой груди запеклась кровь и пот. Кулон Сони был надёжно спрятан в штаны. Хотя его колено всё ещё болело в месте прокола, он чувствовал, что силы возвращаются. Полная луна одарила его и его армию силой погубить их древних врагов и бывших господ. Люциан боролся с соблазном снова принять обличье волка. Когда он снова столкнётся с Виктором, он хотел сразиться с ним как мужчина с мужчиной, а не оборотень с вампиром. Ему нужна была человеческая речь, чтобы обвинить Виктора в его преступлениях.

Но где был деспотичный правитель клана?

Сжимая в кулаке меч мёртвого солдата, Люциан искал своего главного врага. Пускай его доблестные братья занимаются пехотинцами Виктора; гнилая кровь Виктора принадлежала ему. Сначала он не мог выследить свою добычу, но потом вдруг увидел фигуру в броне, спрыгнувшую с балкона в самый очаг сражения. За ней последовала группа Вестников Смерти. Лидер вампиров ворвался в самое сердце сражения, бешено рубя и разя окружающих его оборотней и ликанов. Его сияющий меч прорезал кровавую просеку в рядах захватчиков. Люциан узнал богато украшенную броню и жуткий шлем; он выковал его сам ни для кого другого, как для...

"Виктора!"

С мечом в руке он бросился со стены во двор. Туман окутал его лодыжки. Сцепившиеся воины, поглощённые жестокой рукопашной схваткой, преграждали ему дорогу к Виктору. Лязг металла состязался с первобытным рёвом оборотней. Части тел хрустели под сапогами. Брусчатка была скользкой от крови и разбросанных внутренностей. Размахивая мечом как берсерк, он пробивался через хаотичную потасовку к Виктору. Глупый Вестник Смерти встал у него на пути и поплатился за это своей жизнью. Люциан ткнул ему в лицо мечом. Фонтан холодной вампирской крови вырвался из раны. Дико закричав, солдат попятился в туман, где его сразу же распотрошил ревущий оборотень. Люциан увидел Сабаса и Кристо, сражающихся бок о бок. Вестник Смерти с ножом подошёл к Кристо сзади, почти застав его врасплох, но Сабас спас своего соратника, напав на вампира сбоку. Впившись ногтями в горло солдата, дородный ликан начал душить Вестника Смерти голыми руками. Кристо в свою очередь защищал Сабаса, сдерживая людей Виктора взмахами тесака, пока его друг не задушил вампира. Вместе они мстили за поколения рабства.

Но, несмотря на храбрость ликанов, появление Виктора и его подкрепления угрожало перевернуть ход битвы. Построенные в боевой порядок Вестники Смерти сплотились вокруг Старейшины и приготовились удерживать свои позиции. Виктор убивал любого оборотня, ликана или смертного мужа, который подходил ближе, чем на расстояние взмаха меча. Лохматые туши стали присоединяться к грудам изуродованных вампиров, уже заполнившим двор. Мёртвые оборотни снова принимали свой человеческий облик. На мгновение Люциан испугался, что ненавистные вампиры снова победят.

Неужели ничто не покончит с их ужасным бессмертным господством?!

Но вдруг из главных ворот цитадели вырвалась толпа ревущих ликанов во главе с огромным чёрным оборотнем. Лунные оковы, сжимающие их шеи, выдавали в них рабов, которых Люциан отправил освободить Рейза. С благодарностью взглянув на огромного волка, возглавляющего беглецов,

Люциан понял, что Рейз наконец расстался с последними крупицами своей смертности. Его сердце наполнилось гордостью.

Каким оборотнем он стал!

Вооружившись украденными мечами, топорами и пиками, освобождённые рабы набросились на Вестников Смерти с тыла, прорвав их ряды. Рейз поднял извивающегося вампира над головой и швырнул его о внутреннюю стену крепости. От удара по гранитной стене пошли трещины, облако каменной пыли и известкового раствора взмыло в воздух вперемешку со скалистым щебнем. Малиновое пятно изуродовало кладку. Раздробленное тело вампира безжизненно сползло на брусчатку.

Виктор испуганно обернулся, застигнутый врасплох второй волной ликанов. Его голубые глаза, спрятанные за черепоподобной маской, расширились от удивления. Он дрогнул и растерянно осмотрелся, словно впервые понимая, что он вполне мог проиграть это сражение. Люциану показалось, что надменный Старейшина, наконец, узнал, каков страх на вкус.

Если нет, то Люциан был готов познакомить его с этим ощущением. Их глаза встретились на переполненном поле боя. Война, со всем её шумом и ужасными картинами, покинула его разум. Все внимание было приковано к его бессмертному врагу. Всё что он видел теперь, был Виктор - убийца Сони - прямо перед ним. Кулак сжал рукоять меча. Его решительные глаза сузились до мстительных голубых щёлок.

Никто никогда раньше не убивал Старейшину. Ни человек, ни зверь, ни вампир.

"Всё бывает впервые", - подумал Люциан.

Он уверенно зашагал к своей жертве.

Ужасный шум и крики битвы были слышны даже через множество ярусов, отделяющих Таниса от побоища во дворе. Танис дрожал под своей мантией. Он стоял на шаткой деревянной площадке, на вершине забытой лестницы, скрытой глубоко в сердце горы. Тёмно-синие воды подземной реки разбивались об илистый каменный причал у основания лестницы. Отражающийся свет факела бросал дрожащие тени на стены пещеры. Светящиеся зелёные водоросли облепили влажные известняковые стены. Заостренные сталактиты висели над головой нервничающего писца, словно легендарный дамоклов меч. Спящие летучие мыши шуршали в тенях.

"Жаль, что я не могу превратиться в летучую мышь, как полагают смертные, - сетовал он, - иначе я бы уже улетел отсюда так быстро, как только могли меня нести мои кожистые крылья".

Увы, это причудливая выдумка было всего лишь суеверным мифом.

Его вспотевшие руки потянули за ржавую цепь. Он пытался справиться со сложной талевой системой, свисающей с потолка. На другом конце цепи, над мутной водой, был подвешен полированный латунный саркофаг с выгравированными замысловатыми кабалистическими рунами. Богато украшенная заглавная "А" была выдавлена на верхушке тяжёлого металлического саркофага. Танис пытался держать его ровно, осторожно опуская в ялик из чёрного дерева, ожидающий многими футами ниже. Лодка предусмотрительно хранилась под замком именно для такой чрезвычайной ситуации и была пришвартована возле тускло освещённого причала. Танис услышал, как она мягко стукнула об причал.

Цепь выскользнула из его пальцев, и подвешенный саркофаг стремительно рухнул на несколько дюймов вниз, прежде чем он снова смог удержать его и замедлить спуск до более разумной скорости.

"Простите за беспокойство, леди Амелия, - подумал он. - Приказ Виктора".

Дремлющие в своих гробницах, не имеющие не малейшего понятия о бушующих над ними событиях, спящие Старейшины были крайне уязвимы перед неожиданным нападением оборотней. Танис хорошо понимал, почему Виктор решил переместить их в более безопасное место. Он просто хотел, чтобы эта раздражающая ответственность выпала на долю кого-нибудь другого.