Шум за дверью купе заставляет меня вздрогнуть и насторожиться. Васька тоже вскинулся и, кажется, прислушивается к шуму.

Я решаю отправить свой поток в поисках мозга, который что-то там думает за дверью. Через минуту влезаю в чьи-то мысли и…

«… девка красивая, можно же развлечься с ней, пока она едет… Вагон полупустой… Этот Степан только мешает, вот дурак. Нас никто не застукает… Ну и что, что сказали только следить и не приближаться? Только дурак откажется от возможности трахнуть такую куклу… Степан, млять, пошли уже к…»

Ёшки-матрёшки! Вот мой «хвост»! И он настроен попортить мне мой вояж. Зараза!

Направляю ленты своего потока к двери, чтобы заблокировать её, но вижу, что моя магия шарахается и возвращается ко мне. Не получится, в междутерриториальных поездах стоит защита от магии. Во, попала! Что делать? Как защититься от этих придурков?

Васька на столе начинает копошиться и тыкаться носом в мою книгу. Я смотрю на него — испугался мой защитник. Малыш нервно фыркает, а потом встаёт на задние лапки и настойчиво стучит передними по книге. Что он делает, дурашка? Я пытаюсь взять его на руки, но он цепляется за обложку и… и… открывает книгу. Минута, другая… а-а-а-а… Я падаю куда-то в прошлое.

Ничего себе, ёжик мой ушастый! Ты куда меня забросил? Открываю глаза — сумерки, шум волн… Мама дорогая! Я оглядываюсь. Небеса! Я в лодке посреди океана в костюме примерно 17-го века. Ничего себе, удрала от опасности, да так, что оказалась в полной… среди полной Ж…идкости...

Пронизывающий холодный ветер треплет мою высокую причёску, рядом нащупываю треуголку со страусиными перьями. Первое, что приходит в голову: надо искать вёсла. По идее, в лодке должны быть вёсла. Шарю по дну деревянной посудины и слышу посапывание и пофыркивание моего Василия. В недоумении уставившись на него, пытаюсь понять, почему он перенёсся вместе со мной? А-а-а, видимо, если магия Зайцева в нём, то я могу его, как технаря, брать с собой в прошлое. Прикольно.

Ну, с ёжиком всё понятно, а вот как мне быть здесь, посреди океана? Вёсла-то я так и не нашла. Вот попала, так попала! Оглядываюсь, приглядываюсь к горизонту и… О чудо! Там огни. Там огни, а значит там суша.

«Итак, Алёшка, — говорю я себе, — ты же умеешь управлять стихией, ну немного. Этого хватит, чтобы устроить небольшое течение воды в сторону огней, тогда лодка будет двигаться к спасению». Направляю свой поток в воду и даю команду верхнему её слою двигаться в нужном направлении. Жидкая масса оживает и, к моей радости, я понимаю — получилось.

— Мы спасены! — кричу я Ваське.

Он согласен и, кажется, даже улыбается.

Но через несколько минут я понимаю: то, что я приняла за сушу, оказывается парусным кораблём, да таким огромным, что я невольно ахаю и сжимаюсь в комок. Только бы не пираты! Небеса, только бы не пираты!

__________________

Дорогие друзья! Спасибо, что читаете мой роман. :) Если дочитали до двадцатой главы, то смею предположить, что было интересно :)

Буду очень благодарна за "сердечные приветы" моей музе и за Ваши комментарии. Всегда открыта для диалога, споров, обсуждений. Адекватно реагирую на критику :)

Спасибо :))

Алексей

4 мая 1697 года (21:52)

Общаться с Петром Михайловым оказалось весьма интересно. Конечно, это же такая знаменитая и такая значимая личность в истории, что невольно хочется склониться перед ним в поклоне и замести перьями треуголки свои сапоги и его тоже. Но он здесь не как царь, а как урядник какой-то, хотя его высокая статная фигура и командный голос невольно заставляют всех относиться к нему с величайшим почтением.

Я же под видом обычного волонтёра переместился сюда, в его Великое Посольство, которое было устроено для создания союза между сильнейшими державами того времени. Миссия моя проста — к Петру будут отправлены лазутчики из Польши от паньских вельмож, что выступают в поддержку французского принца Конти, который не хочет заключать союз против Османской Империи, а я должен буду вычислить и обезвредить одного, уже находящегося на борту фрегата.

Под подозрением у меня двое: один — нанятый в порту Либаве матрос, другой — офицер стрелковых войск немецкой национальности, который присоединился к Посольству где-то в Латвии.

По информации нашего ОКС (Отдел Контроля Событий), Петру подсыпят слабый яд или наркотик, и он, в весьма болезненном состоянии, прибыв в Кёнигсберг, не сможет адекватно реагировать на встречи с вельможами, закатит скандал и сорвёт переговоры.

Очень подозреваю, что изменили ход событий представители Османской Империи, а в моём времени это Объединённое Турецкое Государство. Но пакт протеста предъявить им никак не получится — нет доказательства их вмешательства в историю. Да, бывает и такое.

Я в раздумьях хожу по палубе, которую уже освещают вечерние зажжённые фонари на мачтах.

— Алексей Данилов сын, ТЫ ведь будешь тот самый мастер фехтования, о коем матросы легенды сказывают? — вдруг окликает меня голос Петра Михайлова.

Я оборачиваюсь и склоняю голову в лёгком поклоне.

Было дело, схлестнулся в порту с подвыпившим местным вельможей. Тот за шпагу. Ну я и отчехвостил его у всех на глазах.

— А матросам лишь бы байки сказывать, — улыбаюсь я и скромничаю. — Мудрёное ли дело шпагой махать?

— Что ж, проверить надобно, пустое болтают, али нет, — Пётр протягивает мне шпагу с эфесом весьма искусно украшенным драгоценными камнями.

Отказать царю? Как можно? Придётся сразиться с ним, поскольку весь его бравый вид уже во всю говорит о том, что Государь заскучамши, а энергия так и прёт.

Принимаю от него шпагу, достаю из ножен и, на безопасном расстоянии от зевак, рассекаю воздух клинком. Уау! Это просто фантастическое оружие. Рукоятка легла в ладонь, как родная и я чувствую сталь, словно продолжение моей руки.

— Отличный клинок! — восхищаюсь я и думаю о том, какую технику фехтования стОит выбрать на этот раз. В моём распоряжении есть несколько восточных и несколько европейских. Ладно, посмотрим сначала, какой владеет Пётр.

— Коли победу одержишь — будет твой, — милостиво обещает царь.

— За такое сокровище не грех и подраться, — хохочу я, становясь в классическую позицию ожидающего нападения.

— Поранишь его — голову оторву, — вдруг слышу у меня за спиной голос приближённого к Петру вельможи.

— Не боИсь, — тихо отвечаю ему. — Знаю, с кем дело имею. Даже не царапну.

И тут Пётр начинает атаку. Резко, мощно, напористо. А я отбиваю выпады и улыбаюсь: ишь ты, видать сильно заскучамши был Его Величество, аж треск стоит, как в бой рвётся. Но техники не хватает. И той самой красоты движений. Да, да, красоты и возвышенности фехтования. А мне это дело нравится и я наслаждаюсь, отступая и отбивая шпагу противника в самую последнюю минуту перед тем, как её остриё должно было коснуться моего тела.

В атаку идти не спешу, пусть парень потешится, гоняя меня по палубе. А я тем временем определяю, что Государь немецкой технике обучен. Что ж, против неё лучшей будет английская колониальная, то есть выжидание удобного момента и резкий неотразимый один, но весьма опасный выпад с захватом.

Пётр, кажется, понимает, что наступать я не намерен и галдящая толпа, собравшаяся на палубе, дабы насладиться зрелищем, уже тоже разочарованно начинает критиковать меня. Ну ладно, пора и в наступление.

— Не шибко то ты искусен, как я погляжу, — чуть запыхавшись укоряет меня Пётр.

Но я не отвечаю, лишь хитро улыбаюсь, поджидая нужный момент. Опа, а вот и попался ты, дружок. Одним ловким движением выбиваю шпагу противника из его руки, отчего тело его подаётся вперёд, а я, быстро юркнув к нему за спину, делаю захват, и моя шпага в секунду оказывается у горла царственной особы.

Толпа восхищённо ахает.

Мой поверженный противник, кажется, проникся драматичностью момента, потому как нервно сглатывает, ощущая кадыком острую сталь. Секунда, другая, и я отпускаю его из захвата, склоняюсь почтительно, отводя шпагу за спину, от греха подальше.