Я непонимающе пожимаю плечами.

— Принесёшь мне одну вещь из моей квартиры, — уже серьёзно говорит мой собеседник. — Это всего лишь безделушка, на которую никто не обратит внимания.

— Но ваша квартира опечатана. Полиция… — начинаю я неуверенно.

— Принесёшь мне эту вещь и я расскажу тебе секрет твоей силы, — настойчиво требует он.

Я чешу затылок, типа прикидываю, стоит ли рисковать ради непонятно чего. Пауза затягивается и Морталов не выдерживает:

— Это всего лишь настольный календарь, даже не артефакт, в нём нет магии. Это всего лишь круглая металлическая коробка с откидными листами дат, ты видел такую не раз. В каждом офисе есть такой календарь. Я его на тумбочке у кровати оставил. Принесёшь — поговорим, — зло отсекает Морталов, встаёт и направляется к двери из комнаты свиданий. — Эй, я устал! Хочу в камеру! — кричит он охранникам».

Я останавливаю запись.

— Что скажете? — спрашивает психолога Командор.

Та поправляет очки на носу, склоняясь над заметками, которые делала во время просмотра видео, и произносит свой вердикт:

— Несомненно, в его психическом состоянии есть некоторые отклонения — навязчивая идея, но в общем, можно сказать, этот субъект адекватен и мыслит здраво. Его нестабильное поведение — результат нервного перенапряжения. Но о сумасшествии речи быть не может.

— Благодарю вас, Александра Филипповна, вы нам очень помогли, — кивает ей Командор.

Женщина встаёт, подхватывает свои бумаги со стола, делает лёгкий кивок присутствующим и, под стук своих тонких каблучков, удаляется из кабинета.

— Как получилось, что твои агенты не нашли этот настольный календарь? — строго спрашивает меня Командор.

— Не было там никакого календаря, — отвечаю я. — Вот запись с камеры Удавиченко, когда он производил обыск в квартире Морталова.

Я включаю запись. Все смотрят на экран несколько минут.

— Кто-то успел стащить его прежде чем мы отправили туда нашу группу, — делает предположение полковник Камышов.

— Так отправьте ещё раз! Месяцем, годом раньше! — не унимается Большой Босс. — Если Морталов требовал именно этот предмет, значит мы должны найти его и понять, почему он так ценен!

— Скорее всего, это и есть тот «портативный перемещатель», который могут использовать обычные люди, — предполагаю я.

— И они его используют! — голос Командора гремит в кабинете. — Они, скачут в прошлое, как кузнечики на солнечной поляне, мать их! А вы сидите тут и руками разводите! Мне нужен результат, а не ваши предположения! Всё, за работу! И чтоб эта хреновина завтра лежала у меня на столе! Выполнять!

Все мы, присутствующие в этом кабинете, дружно вскакиваем, вытягиваясь в струну, козыряем и направляемся на выход.

— Майор Зайцев, — останавливает меня Командор, — задержитесь.

И я задерживаюсь, хотя мне хочется немедленно сбежать отсюда, поскольку понимаю, о чём сейчас пойдёт речь.

— Ну что, всесильный и всемогущий, — скептически смотрит на меня отец, пристраивая свой зад на стол, — рассказывай, что в тебе внезапно открылось после секса с Волковой.

Вижу, он не настроен устраивать мне выволочку, поэтому успокаиваюсь и притыкаюсь к столу рядом с отцом.

— Не знаю. Честно. Не знаю, — развожу я руками.

— А ты вспоминай, вспоминай. Что было в процессе и что после? — настаивает мой любознательный родитель.

— Со мной точно ничего сверхъестественного не произошло, за исключением того, что я понял: «Люблю Волкову». Это всё.

— Всё? — недоверчиво щурится папаня. — Мне что, допрос тебе устраивать?

— А ты что, хочешь услышать все интимные подробности? — усмехаюсь я.

— Если надо будет, то и не только рассказывать будешь, но и сам процесс вот тут, на этом столе проделаешь! — сердится отец.

— Если только Волкова будет под общим наркозом, — снова усмехаюсь я. — Стараниями матушки, Алёна теперь никогда к нам в Техрос не полетит.

— Что натворила Адэлина на этот раз?

Я рассказываю о нашем неудавшемся свидании с Волковой. Отец качает головой, мол «хреновые дела».

— Вот так. Она назвала меня придурком и послала нахрен.

— Ну, она ведь и раньше тебя матом крыла, — успокаивает меня отец.

— Раньше, па, это было не серьёзно. Как мышиная возня. Я её «цепляю» — она мне отвечает тем же. А теперь всё серьёзно. Теперь она подумала, что я ей не доверяю и считаю преступницей.

— А ты так считаешь?

— Нет, конечно. Сомнения, посеянные матушкой, возникли, но я съездил к Алёне ночью, проверил её комп и айфон, посмотрел записи и контакты. Ничего подозрительного не обнаружил.

— Поговорил с ней?

— Нет. Она спала. Пьяная в сосиску. Расстроенная.

Отец отрывается от стола и прохаживается по кабинету.

— А я, как раз думаю, что девчонка нам неспроста попалась именно сейчас, — задумчиво вещает он.

— И ты туда же, — скептически качаю я головой. — Она здесь ни при чём.

— Не кипятись, подумай. Она маг, причём Хранитель. И эта ваша случайная встреча, я думаю, не случайна, — он делает паузу, а я жду обвинений в адрес Волковой, но отец меня удивляет. — Магия природных — это загадка, которую никто разгадать не может, и, наверное, не сможет никогда. То, что дают магам Небеса — не поддаётся никакой человеческой логике. Там, — он указывает пальцем в небо, — свой план насчёт нас всех. И именно по этому плану вы с Волковой столкнулись, не иначе. Она твоя пара. А по словам Морталова, вы в паре — всемогущи. И вот тут надо задуматься. Видимо, вам уже уготована особая миссия.

— Она и я вместе можем использовать артефакты того и другого вида магии. Ты это имеешь в виду? — спрашиваю я, всё ещё не веря в наше всемогущество.

— Видимо, не только это. Нам бы взять пробу с вашей бриллиантовой пыли и определить, что именно получается при вашем интиме.

— Я не поеду звать Волкову для траха в нашей лаборатории. Она на меня сейчас так зла, что и убить может ненароком. Скажи «спасибо» мамАн, — нервно отвечаю я, делая ударение на последнем слоге, как бы имитируя французский прононс. Этот гнусавый язык мне никогда не нравился и поэтому непроизвольно именно так я выразил сейчас своё негативное отношение к выходке родительницы.

— Алексей, сейчас дело не в ваших любовных отношениях. Тут всё намного сложнее…

— Вот именно, — перебиваю я его. — Нам нужно выяснить, кто стоит за группировкой Северный Фронт. А для этого нам надо внедрить в их ряды нашего агента. Я предлагаю Клавдия. Он подходит. Осушенный, то есть потерявший свой поток, он может проникнуть в группировку, не вызвав подозрений. К тому же он обученный боец, на счету которого не мало спецопераций. Он справится.

— Согласен, — кивает отец. — Внедряй. Причём, займись этим сегодня же. И сводки ОКС посмотри, там тоже для тебя работа на сегодня имеется.

— Хорошо. Тогда я пойду.

— А с Алёной помирись.

Уже в двери останавливаюсь и вздыхаю:

— Я бы с удовольствием. Но как?

Алёна

7 июня 2119 (12:30)

Сегодня меня бесит и раздражает буквально всё. И даже не дело в том, что проснулась я с головной болью и общей апатией. А дело в том, что интуиция подсказывает мне — случилось что-то непоправимое, что-то сломалось и не подлежит ремонту. Неужели с Зайцевым не просто ссора, а настоящий разрыв?

Весь день ищу способ отвлечься от грызущих душу мыслей, поэтому когда мой начальник Павел подходит к моему стеклянному кабинету и приглашает: «Алёна Михайловна, будьте добры, уделите мне несколько минут вашего внимания во время обеда», я молча киваю в знак согласия и следую за ним в кафетерий. А разве ему можно сказать «нет»? Он ведь босс, имеет право командовать.

— Алёна Михайловна, — начинает Павел, когда мы, наполнив свои подносы обеденными блюдами, усаживаемся за столик чуть вдалеке от оживлённого зала, — из вашей характеристики мне известно, что вы особа, не склонная к депрессии и меланхолии. Но сегодня я вижу вас как раз в депрессивном состоянии. Хотелось бы узнать причину.