– Спасайте полководца! – закричали снаружи. – Спасайте Субудая!

– Сам спасусь, – сказал Субудай, откидывая полог дымящегося шатра и выбираясь наружу.

Вокруг горела земля. От крепостных стен летели со свистом и грохотом новые огненные стрелы, оставляя за собой дымные следы.

Неподалеку кто-то вскрикнул предсмертно – коротко и нехорошо.

– Что там еще? – не глядя, поинтересовался полководец.

– Хана Кублая безносая настигла, – услужливо сообщил кто-то из блюдолизов. – Осада еще не началась, а уже такие потери…

Конечно, по всем монгольским канонам за убитого хана следовало жестоко отомстить. Но задерживаться у скромного Энска значило лишиться великой добычи, что ждала воинство в урусских городах. Каждый час промедления обещал будущие разочарования.

Свистящие огненные стрелы в очередной раз обрушились на лагерь. Вновь тревожно загалдели и завыли доблестные воины джихангира.

– Ну их, шайтанов! – сказал полководец Субудай. – Мы пойдем другим путем. Не крепости русские брать пришли, не в баранту сунулись, чтобы скот угнать, – земли разорить и под руку кагана отдать нацелились! Снимаем осаду! На Киев пойдем, багатуры!

Мунгалы уходили.

Вот уже вытянулись передовые отряды, маленькие фигурки на зеленом поле печально зашевелились, закатывая медный котел в арбу, которая своими боками напоминала скелет какого-то древнего чудища. Не получилось у неприятеля постоловаться под стенами Энска. Голодными уходили гоги и магоги от крепостных стен. Над городом и его окрестностями, заслоняя небо и солнышко ясное, стояла хмарь от бестолковых пожарищ.

– Высокоуважаемый Серьга! – китаец уже спешил навстречу розмыслу, вытягивая руки для объятий. – Своими глазами увидел я, что знание может переломить грубую силу! Этот день достоин занесения в хронологические списки любых династий! Великий Конфуций обрел достойного ученика в холодных урусских землях. И ваши помощники, они тоже достойны упоминания в летописях! Вы – истинный князь науки!

– Занесло китайца, – неодобрительно сказал Янгель. – Как бы эти слова не влетели нашему Землемилу в ухо!

Ухо! Розмысл сразу же вспомнил о нем и огляделся по сторонам.

Ухо торчало из-за котла со смолой, приготовленной для неприятеля и оставшейся без дела. Взяться за него было истинным наслаждением.

Ухо взвыло.

Маленький уродливый человечек болтался в руке розмысла, вызывая гадливую жалость. Ну, что поделать, коли человек ничего иного не умеет, кроме как доносить и закладывать?

Однако поддаваться жалости не следовало, хотя и не по чину розмыслу было заниматься такими пустяками.

– Илья! – позвал розмысл воеводу. – Разберись с этим дятлом стучащим!

– А я-то думаю, откуда Николка Еж все знает? – воевода бережно принял карлика в могучие руки. – А тут, значит, даже не человек, видимость одна! Я его летать научу! А еще лучше – научу дятла этого личинок из каменных стен добывать!

– Слушай, – сказал розмысл. – Добрыню не видел?

– Ранен Добрынюшка, – продолжая удерживать Ухо в руке, сказал воевода. – Третьего дни увидел он в битве с мунгалами странную лошадь с двумя горбами, кинулся, отбил ее, взялся разглядывать, да заспорил с товарищами, кованая она или нет.

– И что же? – с интересом спросил Серьга.

– Кованая оказалась, – признался воевода Илья. – Теперь девки вокруг него хороводятся, говорят, что у нашего Добрыни сотрясение ума. Откуда? Нечему в голове бранника сотрясаться!

Воевода ушел и Ухо с собой унес.

Видимо, не терпелось ему карлика премудростям птичьим обучить. Розмысл обнялся с терпеливо ждущим своего часа китайцем.

– Ну, вот твои гоги и магоги, – сказал он. – Слаба у них кишка против ума русского!

– И китайского пороха! – добавил ревниво китаец.

– И немецкого усердия, – кивнул Янгель.

– Ой, не знаю, что бы вы делали с русским умом, китайским порохом и немецким усердием, – сказал жидовин, – если бы не мои познания в алжгебре.

– Ладно, – согласился розмысл. – Все хороши. Нечего делить.

Они стали медленно спускаться с крепостной стены.

В синем небе, с которого постепенно сходила копоть ставшей прошлым битвы, сверкнула маленькая золотая точка. Если приглядеться, она более походила на запятую, несущуюся в высоте. День был слишком ветреным и шумным, чтобы услышать наигрыш небесных колокольцев, но если бы чудо стало возможным, наши герои наверняка бы услышали:

Розмысл проводил точку жадным взглядом.

И вдруг всем телом он ощутил ровно ожог, кто-то недобро смотрел на него со стороны. Со взгляда такого душа розмысла залубенела. Серьга медленно повернулся. От высокого светлого терема на него хмуро и озабоченно смотрел князь Землемил. Рядом в синих штанах, красных сафьяновых сапожках и расшитой безрукавке, надетой на голое тело, стоял кат Николка Еж, нетерпеливо и горячо нашептывая что-то князю на ухо.

И розмысл Серьга Цесарев вдруг понял, что ничего не завершилось, сказки просто не кончаются пресловутым пиром, с пивом-медом на губах, все только начинается, когда кажется, что неприятности и горе людское уже позади…

Царицын, июнь 2006 года

История живет летописцами.

Таркфоринат, имея войско, уступавшее римскому и пригодное скорее для разбойничьих набегов, налетал несколькими отрядами сразу и стремительно уходил, оставляя при своем отступлении многочисленные засады. Нумидийцы и мавританцы дрались жестоко и смерти не боялись. Римляне задумали наступать в трех направлениях и разделились на несколько колонн. Легат Корнелий Сципион начальствовал отрядом, призванным освободить жителей Лепты от грабежей и отрезать Таркфоринату отступление в страну гаромантов. Сципион создал несколько мелких отрядов и поручил начальствовать над ними центурионам испытанной доблести. Отряд, возглавляемый центурионом Птолемеем Пристом, лишь с огромной натяжкой можно было назвать легионом, ибо он не соответствовал ему по численности, но отвечал по боевому духу. Возможно, что именно малочисленность отряда способствовала его исчезновению в ну-мидийских песках. Предполагали, что он был разбит одним из отрядов Таркфорината или попал в засаду жестоких антропофагов, пришедших к побережью из внутренних областей материка.

Так писал известный римский историк Гай Валерий Проперций в своем историческом труде «О славных римских воинах», посвященном африканской войне 17 года идей эры. Судьба легиона таинственная, как истории об UFO, давалась до последнего времени загадочной, и лишь недавно рассекреченные документы Царицынского областного архива позволили пролить свет на фантастические события, происходившие в нашей области в конце восьмидесятых годов. Sapient sat! Для понимания достаточно!

Автор выражает глубокую благодарность историку бузулуцкой средней школы А. Д. Игнатьеву, сотрудникам Бузулуцкого отдела внутренних дел Публию Сервилию Секстуу, Гаю Сульпицию Фабию, Гнею Квину Мусу и всем жителям Бузулуцка, оказавшим ему неоценимую помощь в реставрации происходившего. Их правдивые воспоминания о событиях лета 198… года, имевших место в небольшом провинциальном городке Бузулуцке, помогли воссоздать эту необычную историю без излишней авторской фантазии и, как говорится, cum grano salis[1]. Автору, как и римскому историку Титу Ливию, хотелось, чтобы «каждый читатель в меру своих сил задумался над тем, какова была жизнь, каковы права, каким людям, какому образу действий – дома ли, на войне ли – обязана Держава».