— Могу воспользоваться телефоном? — спросила я, ставя пакеты на стол.

— Что? А, нет. Дальше города всё равно никому позвонить не сможешь.

Видя мою появившуюся панику, Ричия тут же исправилась:

— Поработаешь день — я положу деньги на сотовый и смогу дать его на пару минут.

Комната, в которой мне предстояло расположиться, была небольшой, с одной только кроватью, застеленной покрывалом с яркими зелеными цветами, и комодом, украшенным белой вязанной салфеткой. Окно прямо напротив входа выводило в сад, где между пышными деревьями располагались клумбы и грядки. Огород был действительно небольшим. А огромным на минуточку! Даже по сравнению с домом моей бабушки. Работы предстояло много, но это лучше, чем лежать в палате и ждать операции, которым, иногда кажется, что нет конца. Хостел — просто громкое название, на самом деле это просто жилой дом. Это и хорошо, потому что меня будет непросто найти.

— Сегодня вечером приедут на одну ночь. Поможешь с уборкой.

Впервые я почувствовала невероятную лень и неприязнь от того, чем мне придется заниматься, хоть в заданиях и не было ничего такого. Сам тон хозяйки сделал из меня рабыню. Как будто мы договаривались об этой подработке с самого начала, а не обстоятельства вынудили меня согласиться на неё. Пора было сбавить пыл и смириться. Только глупые сдаются в самом конце истории.

После чая я все же смогла остыть и воспринимать это всё как помощь, за которую меня просто немного поблагодарят. Ричия рассказала мне о своей семье. О том, что развелась с мужем много лет назад, сама растила единственную дочь, которая сейчас живет в Америке и пишет ей по одному письму в полгода. Такие себе дары для матери. В моем блокноте дел появился еще один пункт. Может быть, конечно, это и не моё дело, но немного образумить человека не помешало бы. А может с отправкой какие-то проблемы, тогда мы сможем их решить.

После небольшого экскурса я приступила к работе. Весь необходимый мне инвентарь находился на втором этаже, в заваленном хламом шкафу, поэтому с него и пришлось начать. Схватив мусорный пакет, я стала сгребать туда пустые бутылки, оставшиеся от моющих средств, валяющиеся крышки от банок, которые мне так и не встретились, старые тряпки и еще неизвестно что. Затем приступила к вытиранию пыли по всему дому, неоднократно встречаясь с пауками и их забитыми жертвами сетями.

— Природа бушует так, когда кому-то больно. И я по сути не имел права даже улыбаться…

Я вздрогнула, обернувшись к двери, но больше кроме биения сердца не услышала ничего. И, конечно, никого не увидела.

Надо сказать, остановка получилась отменной. Олег сработал на славу и совесть. Подобные розыгрыши могут лишить людей жизни, но веселье, безусловно, того стоит. Надеюсь, все, кто хотел, получили удовольствие и наигрались вдоволь. Так, чтобы подобная идея больше никогда не посетила чью-либо голову, чтобы больше ни одна девушка не чувствовала себя также, как и я. Потрепанной мягкой игрушкой, которую перепутали с куклой Вуду и натыкали куда только можно свору иголок. Да, в отличие от неё у человека есть сила воли. И пока она есть, такие злодеи, как Олег, будут с чистой совестью красть людей и заставлять их принимать участие в собственном спектакле, ведь силы жить дальше обязательно найдутся.

Снова сквозь пелену безразличия прорвались воспоминания.

«Дмитрий зашел с подносом, на котором было полно баночек и пачек с таблетками. Я выдавила улыбку но, сама того не ожидая, отбросила его в стену».

На самом деле, страшно от мысли, что истинные психи так умело скрывают свой диагноз. Это надо же было превратить жреца в такое…

«— Рит, вспомни, о чем мы говорили в последний раз. Что ж такое, ты не приняла еще ни одного лекарства!»

От последнего слова к горлу подступила тошнота. Горькие порошки и накаливающие до красна ротовую полость сиропы снова напомнили о том отвратительном послевкусии, что испытывали на себе соответствующие рецепторы. Еще долго придется отплевываться от мяты и цедры цитрусовых, которые добавляли всюду, чтобы подбавить в рацион витаминов.

«Я положила дрожащую ладонь ему на плечо и прижала зажатую горсть осколков к его коже».

Руки опустились, сжимая мокрое старое постельное, что отдали мне на растерзание. По окну побежали капли.

— Вытирай лучше. Разводы нам не нужны! — донесся голос с лестницы.

«Он накрыл ее своей».

— Да-да, прошу прощения!

Я схватила газеты и стала чистить стекло.

Уборка продолжалась до самого прихода гостей. Всё это время Ричия готовила ужин, который состоял из лукового супа, жареной трески и картофельного пудинга в качестве десерта. Когда в дверь постучались, мы уже падали с ног.

— Так, неси тарелки, — шепнула мне Ричия, показывая молодой паре комнату.

Я вернулась в кухню, обтерев мокрую ладонь о рубашку, на которой тут же возникло пятно.

— Черт!

— Чтоты себе позволяешь? — тут же пресекла хозяйка. — Уйди к себе, я сама всё сделаю.

— Простите, сейчас всё достану.

— Уйди, кому говорят! И переоденься, выглядишь как чушка.

Извинившись перед рыжеволосой девушкой в белом легком платье, которая тут же стала за меня заступаться, я поспешила к себе, со злостью развязывая грязный бант.

Жители теплых стран всегда отличались доброжелательностью и гостеприимством. Однако к Ричии это не относилось. Кроме дорогостоящих экскурсий она ничем не делилась и много спрашивала. Хоть комната находилась на втором этаже, с открытой дверью я слышала весь их разговор. Пара прилетела с Воронежа на медовый месяц, поэтому им сложно было испортить настроение. Даже ворчание Ричии не могла заглушить их счастливый смех. Так мило. Я лежала на кровати, свесив голову с распущенными волосами вниз и снова забивая ее дурными мыслями.

Чувство необходимости меня этому миру пропало. Я больше не чувствовала себя жрецом. Все эти годы мы всё делали не так, обвиняя всех вокруг. На деле же сами оказались во всем виноваты. Земле, как и людям, тоже иногда требуется выхлоп, а сдерживая его, мы только копим проблемы. Что если перестать вмешиваться? Вдруг камень всегда обманывал и показывал всё чересчур преувеличенно? Опять же, это проверить можно только одним способом. Ничего не делать, когда появится очередная угроза, впервые за всё это время довериться. Можно ли себе это позволить, рискуя буквально всем. Имею ли я право на это? Тут напрашивается еще один вопрос. Зачем тогда нам дана эта сила, если использовать ее было нельзя?

Я обхватила руками голову и согнула ноги в коленях, выгнув спину.

— Как же надоело. Почему все так сложно? Ох, бабушка, ты бы все расставила по своим местам, — прошептала я, отгоняя от глаз слезы. — Одна я ничего не могу. Ни с чем не могу справиться. Я просто хочу домой… Хочу проснуться от этой жути и забыть всё, что с ней связано.

Пятиминутная слабость защитана.

«— Ты не хотела идти против своей одноклассницы, боясь от нее каких-либо упреков. Пожертвование было не при чем. Ты и без того почти все деньги отправляла на помощь животным и детям, пострадавшим во время пожара и так далее».

Он оказался прав. Но не во всём. Я не боялась Кати. Мне хотелось подружиться с ней, а точнее с ее отцом. Она всегда говорила, что он — владелец какой-то крупной кампании, которая занимается озеленением. Теперь понятно, что всё это было ложью, но кто знал. Да, эгоизм в этом есть, но я просто хотела попросить помощи со своим проектом. Встретиться с работниками, поездить с ними по объектам, провести кое-какие анализы. Экология — стиль моей жизни. На этом они и сыграли.

В дверь постучали. Ричия с недовольством дала мне чистую одежду и позвала к столу. Видимо, та девушка все-таки уговорила ее простить меня и дать еще один шанс. Что поделать, аппетит пропал, но отказываться было нельзя. Беседа с ними могла помочь мне немного отвлечься и унять головную боль. Хоть сейчас было и не до знакомств, но кто знает, может мне смогут помочь.