Тут инициативу в беседе перехватил Бэйн, обратившись ко мне:

— Проект с Дворцом — наша общая задумка. Я рассказал о тебе и лестно отозвался о твоих талантах в качестве охранника, глава Дома желает оценить их лично.

— Понимаю.

На этом тему можно было считать исчерпанной. Госпожа Глос придерживалась такого же мнения: именно она начала церемонию прощания с высоким гостем.

По коридорам Школы мы с Бэйном шли, следуя четкому регламенту: он впереди, я позади, отставая на пару шагов. Нелепая ситуация случилась возле кара: блондин открыл для меня дверь. Я округлила глаза, он досадливо поморщился и, когда я оказалась на сиденье, хлопнул дверцей дорогой игрушки сильнее, чем требовалось. Крамас-младший не привык возить в своей машинке прислугу и действовал по привычке. К счастью, все студенты в этот час находились на занятиях, свидетелей у казуса не оказалось.

Я не испытывала особых эмоций по поводу непривычного жеста Бэйна. Как можно отвлекаться на такие мелочи, сидя в салоне самого настоящего кара? Правда, у «салона» отсутствовала крыша, но так было даже лучше! Раньше я ездила только на многоместных машинах, у которых общего с карами было примерно столько же, сколько у свиньи и жеребца чистых кровей. Вроде животные, вроде с копытами, вроде одомашнены, но по факту разница колоссальная!

Я совсем притихла, изучая стильную панель управления, смотревшуюся просто шикарно на фоне тонкой бежевой кожи. К моему счастью, система безопасности тут была силовая, а не механическая, с ремнями. Мне было бы попросту страшно до них дотрагиваться!

То, что кар движется, я поняла только по ветру, запутавшемуся в моих волосах. Мотор машины мурлыкал так же тихо, как после включения двигателя, но мимо уже неслись деревья подъездной аллеи. До трассы мы доехали за пять минут, не больше. Выезжая на нее, Бэйн повернул налево. В Армас он ехать не собирался.

— Дядя ждет нас на вилле, она в двух часах от столицы, на побережье.

Заявление Бэйна заставило вновь задуматься над вопросом: не читает ли он мысли? Поразмыслив, я отбросила эту идею, посчитав слишком радикальной.

— Ты эмпат?

Блондин, не отрывая взгляда от дороги, повторил мой недавний жест — сделал круглые глаза. Я не совсем поняла, что это могло значить.

— Мне извиниться за «ты»?

— Нет, — он мотнул головой. — Мне самому «вы» жмет не хуже неудачно завязанного галстука. Я удивлен тому, как быстро ты догадалась о моем маленьком таланте.

— Сам виноват. Уже второй раз отвечаешь на вопросы, которые я не успеваю озвучить.

Бэйн дернул уголком рта. Хорошее настроение. Значит, отошел от конфуза. Не устроить ли еще один?

— А где же обещанный маг и медик ему в помощь? — я напомнила парню о его вчерашнем обещании.

Уголок рта опять поднялся и задержался в таком положении на несколько секунд.

— Зачем? Рассказывая о них, я слушал твои эмоции. Ты сохраняла абсолютное спокойствие. Так к чему лишние траты? Лучше я тебя обедом накормлю, — Бэйн коротко мне подмигнул.

— И чем же ты меня кормить собрался? Омарами?

На самом деле, предложение показалось мне заманчивым. Желудок все настойчивее давал понять, что завтрак я пропустила зря, и он согласен даже на бутерброд и чашку кофе. Смех Бэйна отвлек от составления списка того, что еще я согласилась бы сейчас съесть.

— Ты преувеличиваешь доходы некоторых специалистов.

— Тебе виднее, — я пожала плечами, полагая, что на этом разговор завершится, но нет. Теперь вопросы возникли у Бэйна:

— Из твоего разговора с госпожой Глос, я понял, что отказ подписать допсоглашение влечет за собой наказание.

Мысленно я поморщилась, — выбранная парнем тема не радовала — но по факту кривиться не стала, решила намекнуть на ее неуместность иным способом:

— И?

— Вообще-то, я у тебя хотел спросить, что это значит.

— Как ты думаешь, что заставляет магов, подобных мне, его подписывать? Желание оказаться в постели с чистокровным? Низкий уровень моральной ответственности? Нарушения психики, выраженные в стремлении передать полный контроль над собой другому лицу? — задавая вопросы, я внимательно следила за реакцией парня. Он мотнул головой, услышав, как я заковыристо обозвала распущенность, и все. — Или же они пытаются обеспечить себе в будущем место поспокойнее? Или им просто нужны деньги? Или они боятся наказания за отказ поставить подпись на злосчастной бумажке? Какие варианты, на твой взгляд, более уместны?

Бэйн не стал отвечать, он задал свой вопрос:

— Зачем вам деньги, если вас всем обеспечивает Школа?

— Нас обеспечивают абсолютно одинаковыми вещами. И мало кому это приходится по вкусу.

— Не понимаю, к чему ты клонишь, — парень дернул плечом, отчего блеснул кант на рукавах его пиджака.

Я верила ему. Он настолько привык видеть в магах, подобных мне, рабов, что забывал об одной важной детали: мы были рождены свободными. По его законам нас забрали у родителей, закрыли в Школах и сказали, что по их окончании мы должны будем выплатить столько-то тысяч кредитов. Такую сумму не накопить даже за двадцать лет, не то, что за два года. Но всегда найдется тот, кто готов выкупить тебя с потрохами, и пока за тобой окончательно не закрепился статус чьей-то собственности, ты мог выбирать хоть что-то. Многие подписывали допсоглашение и покупали вещи лишь для того, чтобы честно назвать их своими. Для кого-то это было неосознанной формой протеста, для кого-то становилось утешением. Только чистокровному магу Бэйну Крамасу этого не объяснишь. Для таких, как он, маги, рожденные от обычных людей, всего лишь собственность того или иного Дома, настоящая или будущая. Прошлое игрушек брало начало с момента зачисления в Школу. Все, что было до, не стоило внимания.

— Не бери в голову, — я отвернулась к своему окну. — Внушения помогают выбивать вредные и опасные мысли, так написано в законе.

— Из тебя, по ходу, их так и не выбили, — сухо заметил Бэйн.

— Это всего лишь мысли, — я заворочалась в объятьях силового корсета, устраиваясь удобнее. — Ограничивающая метка никогда не позволит им перерасти в действия.

— Кстати, ты в курсе, что иногда от тебя фонит как от жертвы насилия?

Вопрос заставил закрыть глаза. Я осознавала бесполезность действия. Бэйн ведь постоянно слышал, чем от меня «фонит», но мне почему-то не хотелось, чтобы он прочел те же эмоции в моем взгляде. Конечно, я находила маловероятным то, что парень оставит без внимания дорогу, когда кар мчится на такой скорости, ради короткого взгляда в боковое зеркало, дабы поймать в нем мое отражение…

Закрытые глаза. Это успокаивало, не позволяло отчаянию затопить целиком. Почему я решила, что моя жизнь изменится? Я лишь сделала шаг вперед по давно проторенной дороге.

Тот факт, что Бэйн разрешил обращаться к нему по имени, ничего не значил. Бэйну так было удобнее. Для Бэйна я по-прежнему оставалась полезным приобретением, с интересным эмоциональным «фоном», в котором на досуге можно было покопаться в свое удовольствие.

— Почему молчишь? Ты ведь не спишь, я чувствую.

— А я чувствую, что ты смотришь на меня в то время, когда должен смотреть на дорогу.

— Не хочешь отвечать?

— Почему же? Да, я не исключаю того, что порой выдаю странные реакции.

— Не хочешь рассказать, по какой причине так происходит? Это ведь невозможно в твоей ситуации.

Смешное заявление! Ничего толком не зная о моей ситуации, он бросался подобными словами.

— Ты умный. Подумай над этой загадкой сам. А я пока посмотрю на Белое море. Никогда его не видела.

— Ты хотела сказать, что никогда не видела его так близко?

— Я сказала ровно то, что хотела.

— Вы же живете в тридцати минутах езды от него!

Пришлось напомнить Бэйну о причинах, по которым мы по-разному считали время:

— Это если на каре.

Блондин покачал головой и, наконец, заткнулся.

Дорога, поднимаясь в гору, извивалась змеей, открывая виды на белые скалы, у подножия которых плескалось море. Чем дальше от берега, тем белее становились воды. Они ослепляли своим блеском в свете высоко поднявшегося солнца. Вряд ли море получило свое название именно по этой причине, но, глядя на него здесь и сейчас, в такое объяснение легко верилось.