Кое-что я, конечно просмотрела. Хромированную трубу в центре зала я заметила сразу, но из-за столиков, загораживающих вид на высокую платформу-сцену, не сообразила сразу для чего она.

— Шоу начинается после семи, — перехватив мой заинтересованный взгляд, официантка отвлеклась от сравнительного анализа двух гарниров.

— Благодарю, — прочирикала я, удивив Бэйна до глубины души, что проявилось во временном остеклянении взгляда, — но мы не планируем задерживаться так долго.

Давэн безразлично пожала плечом, отчего кофточка стекла чуть ли не до локтя. Второе пожатие плечами вернуло ее на место. Все это девушка делала на автомате, не отвлекаясь от объяснений, чем местный горох отличается от того, который растет в Римме.

За полчаса в бар набилось столько людей, что свободным остался только один стол по соседству, на котором стояла табличка резерва. Среди новоприбывших мужчин было больше, но в плане выбора еды и напитков дамы от сильного пола не отставали. Узкие проходы между столиками теперь бороздили четыре официантки, разнося коктейли, разнокалиберные бутылки и чисто символические закуски. Люди говорили все громче, их движения становились все развязней. Часы показывали начало седьмого.

Я уплетала вполне сносную на вкус лапшу из какой-то необычной муки и размышляла над причинами, по которым местная публика активно накачивалась алкоголем. Народ желал «разогреться» перед шоу? Или на улице похолодало, и все пытались согреться проверенным способом?

Перед десертом я попросила счет. Давэн ограничилась повторным показом яркого топа, но пообещала скоро вернуться. Проблемы начались раньше, чем она это сделала.

Через широко распахнувшиеся двери в зал вошла шумная компания: пятеро парней, каждый из них был младше Бэйна, и две девушки неопределенного из-за обилия косметики возраста. Два мордоворота придерживали створки открытыми, чтобы молодежь эффектно предстала перед посетителями. По спине пробежал неприятный холодок, поэтому я удержалась от смешка, вызванного откровенной рисовкой.

Местная публика как-то неадекватно отреагировала на вновь прибывших. Многие смотрели на них настороженно, кое-кто перестал трепаться, оборвав себя буквально на полуслове и застыв с открытым ртом. Несколько человек вообще протрезвели за пару секунд! Но… бар никто покидать не спешил.

Я присмотрелась к ребятам внимательнее и вздохнула. Благодаря Бэйну, я прекрасно знала, сколько стоит такая небрежность в мужской одежде. Мой взгляд упал на ботинки высокой светловолосой девицы, так откровенно виснувшей на парне, которого она сопровождала, что со стороны складывалось впечатление, будто она передвигалась исключительно с его помощью. Больше я на девушек не смотрела. Их наряды раздражали еще сильнее, чем «рабочий» костюм Давэн.

По общемировому закону подлости резерв держали именно для этих клиентов.

Бэйн тоже чувствовал неладное. Он буквально уткнулся в свою тарелку, подняв левую руку и запустив пальцы в волосы на виске. Я нет-нет, да поглядывала сквозь ресницы на отражение соседей. Диалог официантки утонул во взрывах хохота и сомнительных шутках. Серьезными оставались лишь мордовороты, зыркающие по сторонам, и собственно парень, общавшийся с официанткой. Она позволила молодому человеку приобнять себя за талию, но с поразительным спокойствием увернулась от загребущих лап его товарищей. Девица с выбеленными краской волосами и ужасными ботинками наблюдала за кавалером, надув не только пухлые губы, но и щеки, блестевшие от румян.

Приняв заказ, официантка поклонилась и удалилась, чеканя шаг. «Кавалер» повернулся к друзьям, активно включившись в дискуссию. Хомячка рядом он игнорировал.

Когда наши с Бэйном тарелки опустели, Давэн принесла десерт и счет. Рядом уже суетились две девушки, до этого момента не забредавшие в наш закуток. Они ловко расставляли на столе бокалы, тарелки и бутылки.

Смысл разговора соседей ускользал не только от меня. Вторая девушка в компании, рыженькая с пустыми голубыми глазами, равнодушно переводила взгляд с одного участника беседы на другого. Когда она останавливалась на своем парне, в ее лице что-то неуловимо менялось, выдавая безграничное обожание, но потом ему на смену опять приходила скука.

Неужели они не могли обсудить высокоинтеллектуальные проблемы в каком-нибудь приличном месте? Я посмотрела на Бэйна. Судя по сведенным в линию бровям, его занимал тот же вопрос.

Блондинка опять обратила на себя мое внимание. Получив в свое распоряжение тарелку, наполненную какой-то зеленью, и яркий коктейль с соломинкой, она выбрала последний, чтобы вернуть интерес увлекшегося спутника. На парня, заметившего ее манипуляции, собеседники начали косо посматривать — он явно отвечал невпопад.

У охранника возле зеркала заблестела побритая наголо макушка. Может, тоже оценил талант любительницы коктейльных трубочек, может, из-за плохой вентиляции кожа испариной покрылась…

«Кавалер» пропускал все сигналы, но настойчивости его спутницы позавидовали бы многие! Она сменила тактику, выбрав адресата для своего орального послания. Бэйн подавился крошкой и потянулся за водой. Для меня ягодный пирог потерял вкус. С каждой секундой будущее обретало все более мрачные очертания.

Охранники явно не местные, значит наемники и маги. Сами парни — представители золотой молодежи, то есть тоже маги. Такой расклад означал неминуемый расход Силы, последующие за ними проблемы с органами правопорядка, а также разбирательства в посольстве. Мы с Бэйном в него плохо вписывались: парень должен был сохранить инкогнито, а я должна была выполнить заказ.

— Может, обойдется? — беззвучно шевельнулись губы Красама-младшего.

Я почти наскребла силы на обнадеживающую улыбку, но тут справа раздался звонкий голос:

— А что это ты на него заглядываешься?!

Блондиночка счастливо рассмеялась. Как же! На нее наконец обратили внимание!

Прямой взгляд Бэйна дал понять: он готов совершить глупость. Отважную, но глупость. Да, я на задании, но в первую очередь я — собственность Дома Красмас и при любых обстоятельствах должна защищать жизнь и честь членов этой семьи.

Я едва заметно качнула головой из стороны в сторону. Отложив приборы, я как бы невзначай поправила плащ, ровно настолько, чтобы в полумраке блеснул кант на лацканах и обшлагах рукавов — хорошо, что Бэйн не взял с собой какую-нибудь нейтральную тряпку. Разговоры за соседним столом прекратились. Парни сообразили, что собираются связаться не с простыми туристами. Особых надежд на их благоразумие я не питала — в грязь лицом на своей территории никому не хочется ударить, поэтому решать назревающий конфликт придется на другом уровне. Между девочками.

Медленно встав, я повернулась лицом к притихшей компании. Там все начали активно переглядываться. Да-да, главной в нашем с Бэйном дуэте для вас буду я.

— Вот и мне интересно, какого демона твоя телка уставилась на моего мужика?

Парень моргнул. Что отвечать он явно не знал, но я и не ждала ответа. Я посмотрела на девицу, остервенело помешивающую трубочкой в полупустом бокале.

— Кушай травку, пока есть чем, — я кивнула на салат, к которому красотка так и не притронулась, — и не беси меня: моргнешь, а от тебя уже одни шнурки остались!

Единственным звуком, наполнявшим зал, осталась музыка. Мелодия звучала громко, но когда рыженькая тихонько хихикнула, я услышала. Наверное, она тоже не испытывала восторга от обуви подруги, или просто подругой не являлась.

Несостоявшийся ревнивец очаровательно улыбнулся своей девушке и протянул к ней руку со словами:

— Кисса, уймись!

Но Киссу понесло. Она оттолкнула ладонь парня и вскочила на ноги.

— Кисса… — прозвучало уже с угрозой, но та лишь упрямо тряхнула волосами.

Образ нахалки немного поплыл и смазался. Глаза у нее стали просто огромными для человека, радужка налилась золотом, а зрачок сузился до размера точки прежде, чем превратиться в вертикальную щель.