— Но неужели ничего нельзя сделать? — по щекам покатились слезы.

— Не знаю, у меня есть знакомые богатые горожане, но они вряд ли оплатят лечение обычной нищенки.

— Вы сможете побыть с ней немного? — спросила я, а в голове уже зрел план. Матушка Мара кивнула, а я побежала искать ребят. Выбежав на площадь, свистнула условным сигналом, через пару секунд с разных сторон стали раздаваться такие же свисты, и наши приютские, все, кто был неподалеку, стали собираться на площади. Я быстро рассказала о своей проблеме и плане добычи денег и попросила о помощи. Все согласились, один парень побежал объяснить настоятельнице, что мы задержимся и почему. Остальные разбежались по площади, чтобы найти знакомых бродячих музыкантов и созвать народ.

Был единственный способ заработать деньги: мне предстояло вновь выступить перед публикой. Мальчишки уже договорились с местными музыкантами, и те согласились подыграть бесплатно. Осталось лишь дождаться, когда соберется побольше зрителей и можно начинать.

На площади имелся специальный помост, где выступали бродячие артисты и музыканты. Туда же забралась и я. Встав перед немногочисленной толпой и молила богов лишь об одном — успеть. Ей еще рано к ним, и она нужна мне. Маленький якорь в чужом мире, за два года она стала мне сестрой и другом.

И я запела так, как умела, не прося людей помочь спасти человека, они не поймут.

Я пела о том, как прекрасно жить и любить. Такие песни любят богатые, им не нужны слезливые стихи о свободе или дружбе. Любовь и радость жизни поднимают настроение, и состоятельные горожане раскрывают кошельки, кидают деньги на землю. Мальчишки подхватывают монетки еще на лету.

Я пела дальше, о прекрасной девушке и принце, все закончилось хорошо, и жили они долго и счастливо. Народ аплодировал, женщины вытирали слезы и бросали монеты. Одна девочка из зажиточных даже протянула мне золотой. Я улыбнулась, кланяясь. Пожалуй, хватит.

По условному сигналу мальчишки подожгли дымовые шашки, их мы делали в приюте для развлечений — безопасные, но дыма много. Началась суета, все отбежали, а когда легкий ветерок рассеял дым — нас уже не было.

Эту схему мы отрабатывали весь год, после предостережений настоятельницы о том, что многие после первого выступления разыскивали странного паренька.

Музыканты уже достали за углом из сумок наши сменные вещи, мы переоделись, поменяли шапки и слились с толпой, чтобы встретиться уже у того места, где ночевала Аглайя. Собранных денег оказалось достаточно, и после выздоровления настоятельница взяла ее прачкой в наш приют.

Шел уже последний год моего обучения, но после я планировала остаться в приюте и помогать с детьми. Оплата небольшая, но зато никто не сможет принудить меня к браку. Если женщина способна себя обеспечить, мужчина не мог взять ее себе силой.

За это время я выросла и стала, по словам парней, настоящей красавицей. Хотя и не понимала их восторгов. Темно-каштановые волосы, лицо, хотя и с удивительно правильными чертами, но все же ничего особенного. Вот глаза — да. Насыщенного синего цвета, именно они притягивали внимание при взгляде в зеркало. При выходе за территорию школы мне даже приходилось надевать очки, чтобы не привлекать лишнего внимания, иначе начались бы проблемы. А так, очки чуть затемнены, такие носят люди с плохим зрением, чтобы жгучее солнце не сожгло и без того тонкую сетчатку. Мне заказала их настоятельница практически сразу после моего появления в приюте.

Друзья и парни постарше даже пытались за мной ухаживать, но в голове будто стоял блок — нельзя! Никого нельзя к себе подпускать. И ребята понимали: кто-то отступал, кто-то решил дождаться, когда повзрослею. Но один день изменил все…

Уже наступила осень, имы с ребятами решили пойти искупаться, пока стояли последние теплые деньки. Настоятельница не возражала, мы все эти годы плавали в том озере постоянно. Девочек пошло всего трое, их них я — самая старшая.

Когда Дарина начала кричать, мы бросились на помощь, но я успела первая. Скорости моей реакции и быстрому бегу завидовали все мальчишки, а я все эти годы старалась развивать эту особенность организма. Вначале подумала, что она просто тонет. А когда увидела на поверхности чешую, и что какое-то существо утягивает девочку под воду, стало уже слишком поздно. Успела лишь схватить Дарину за косу и потянуть на себя, но тут ногу обхватили какие-то щупальца с присосками.

— Не подходите! — что есть силы закричала я ребятам. — Нам уже не помочь…

И меня потянуло вглубь озера. Дальше события происходили слишком быстро.

Раз — я очутилась полностью под водой и с удивлением обнаружила, что зрение стало перестраиваться, и я начала видеть. Хотя лучше бы не видела. Чудовище оказалось огромных размеров, в пять раз больше меня, как минимум. Огромные длинные щупальца тянулись в разные стороны.

Два — гигантский моллюск попытался обвить мои руки и тело.

Три — наверное, от безграничного страха что-то в голове прояснилось, и в сознании вспыхнула подсказка. Я вскинула руки вверх и произнесла про себя: «Кордант варрум», и тут же с моих рук сорвался огненный шарик.

Четыре — шар врезался в моллюска, и тот мгновенно начал розоветь, а мои ноги, обхваченные щупальцами, пронзила острая боль. Ощущения такие, словно я их в огонь опустила.

Пять — взрыв! Моллюск разлетелся на части, меня взрывной волной отбросило в сторону и, уже теряя сознание, почувствовала удар спиной о землю.

Позже ребята рассказывали, что после того, как нас утащило под воду, они все лишь отбежали от берега, но остались, надеясь, что мы все же выберемся. В воду никто не полез, каждый понимал безуспешность этого мероприятия. А погибнуть просто так — высшая глупость. Так всегда говорил наш учитель по физической подготовке, и мы с ним соглашались.

Потом озеро в центре запузырилось, сначала понемногу, затем все больше и больше, повалил пар. А следом — взрыв, огромная волна — и вот мы с Дариной уже лежим на берегу, все в страшных ожогах и не дышим.

Ребята, кто умел, начали делать нам искусственное дыхание, массаж сердца. Кто-то побежал за директором и учителями.

Нас перенесли в приют, и после две недели я не приходила в сознание. Дарина очнулась уже к вечеру, хотя тело пострадало от ожогов, но в остальном угрозы жизни не было. Чего нельзя сказать обо мне. Обожжены сильно были лишь ноги, но я почти не дышала.

Госпожа Милана умудрилась как-то стрясти с мэрии деньги на мое лечение и добиться вызова столичного мага, чтобы меня спасти. Мэр поначалу отказал, но горожане, узнав, какое существо обитало в их озере, и что именно я смогла его уничтожить, встали на мою защиту. Все жители города собрались у стен мэрии, бедные и богатые, плечом к плечу стояли и требовали вызова мага. Несли деньги, кто и сколько мог, чтобы оплатить мое лечение.

Мэр, сообразив, что дело для него оборачивается не лучшим образом, оплатил телепорт и нашел самого лучшего столичного целителя. Во что ему и жителям обошелся этот визит, боюсь и представить. Много позже я узнала, что если бы я не убила ту тварь, вскоре она бы разрослась и расплодилась, а ее потомство имело бы возможность ползать по земле. И в считанные дни от города не осталось бы ничего. В истории королевства уже были подобные случаи.

Целитель две недели сидел у кровати, не покидая мое практически безжизненное тело, и вливал силу. Оказалось, что я полностью себя исчерпала, жизненных сил осталось лишь чуть. И вот, спустя две недели, я, наконец, открыла глаза.

— Ну и напугала ты нас девочка, — запричитала Аглайя. Я лишь улыбнулась, как же я рада ее видеть!

Целитель, магистр Лерием, пробыл со мной еще несколько недель после пробуждения. Поначалу просто вливал силу и залечивал шрамы, рассказывая о магах, их жизни. Об Академии и обучении там. Сперва затуманенным от боли и постоянных снадобий сознанием, я не понимала, к чему мне все эти знания, полагая, что пожилой уже мужчина просто любит поболтать. Но едва мне стало легче, он сел, глубоко вздохнув, грустно посмотрел на меня, и начал разговор.