— Прошлой ночью был не несчастный случай.

Смотрю на его лицо, но мне тяжело понять, что на нем написано.

— Тот человек, который был прошлой ночью в машине мой бывший парень Брейден. — Пакс вскинул брови. — Я не знаю, как он нашел меня, но уверена, что он был не рад видеть нас вместе. Он очень... навязчивый. Он беден. Но он ничего с этим не делает. Мне кажется, что у него не все в порядке с головой. Ему нужна помощь.

— Он пытался убить нас, потому что я встречаюсь с тобой?

— Да. Я же сказала, ему нужна помощь.

Пакс злится, и я понимаю почему. Из-за этого я начинаю бояться его и не могу рассказать ему все остальное. Передвигаюсь поближе к лицу Пакса, чтобы наши глаза были на одном уровне.

— Если Брейден нашел меня, значит... остальные тоже могут. Они знают, что мы встречаемся.

Тишина.

Кадык Пакса поднимается и опускается.

— Остальные? — наконец произносит он.

— Три года назад мою бабушку убил наркобарон по имени Хуан Гонзалес. Мне кажется она видела то, чего не должна была и заплатила за это. Семья Брейдена очень влиятельная в Мексике, — объясняю я. Очень часто я задавалась вопросом, занимались ли они торговлей наркотиками. Как бы они тогда были знакомы с Гонзалесом? — Его дядя познакомил меня с убийцей моей бабушки. — Я не могу убрать гнев из голоса, который вдруг появляется. — Я была сиротой, слабой девушкой в их глазах. Он доверял семье Брейдена, и предположил, что я была совсем одинока и нуждалась в деньгах. Ему казалось, что я сохраню их секрет, — вздохнула глубже. — Шесть месяцев я работала на Гонзалеса, выращивала коноплю, сушила ее, а затем расфасовывала, чтобы распространять по стране и в Канаде. Гонзалес продавал марихуану всем, кто был способен за нее заплатить.

Тишина.

Я отчаянно хочу знать, о чем думает Пакс, но боюсь.

— Я знаю, что то, что я делала неправильно, но не могла пойти к копам. Большинство из них работало на Гонзалеса. Он отобрал у меня единственного человека, который имел для меня значение. Я… я хотела отобрать у него что-то не менее ценное. — Смотрю на пятно за головой Пакса. — Я изучила их график. Знала, когда они меняют охрану. Мне удалось выкопать яму под ограждением из колючей проволоки и проникнуть на эту территорию. Я разлила бензин на землю, и зажгла спичку. И наблюдала, как пылали поля. Как уничтожался лес. — Мой голос становится тише. Вспоминаю последний день в Минессоте. Ночь, которая привела меня сюда. — Семь месяцев назад я нашла один из подземных домов Гонзалеса, — шепчу я. — Он скрылся после того, как я сожгла его «ферму». Он думал, что это кто-то из его конкурентов. Были разговоры о войне с наркотиками, уличном стиле, так как было в Мексике. — Я содрогаюсь. — Я сделала нечто ужасное, — продолжаю, мой голос понизился до шепота. — Я видела Гонзалеса. Как он совершает вещи более зловещие, чем могла представить.

Красный.

Он застилает мое зрение. Я не могу сказать этого. Хочу спрятать это глубоко внутри и не думать об этом никогда.

— То, что я видела, придавало мне мужества. Я... я выстрелила в него.

Все тело Пакса напрягается под моим. Если я остановлюсь сейчас, то остановлюсь навсегда и никогда не расскажу ему всю правду.

— Я... я не уверена мертв он или жив, — продолжаю, мой голос обрывается. — Выстрелила ему в живот, около живота. Хотела, чтобы он умер, Пакс, — признаюсь я. — Знаю, что должна была целиться в сердце, но в последний момент опустила пистолет и выстрелила в какое-то другое место, мне кажется, я испугалась. Я хотела причинить ему вред, Пакс. Не думала, что такое зло может существовать в мире. Хотела причинить ему вред за всю ту боль, которую он причинил другим людям. — Я начинаю плакать. — Думала, что, если сделаю ему больно, пустота внутри меня исчезнет. — Прячу свое лицо в ладонях. — Но этого не случилось. Она целиком осталась во мне. Ничего не делало ее лучше. — Останавливаюсь. — Ничего, до тебя.

Тишина, наполненная смыслом, длинная и пагубная. Он не произносит ни слова еще очень долго, так долго, что я подумала, он больше никогда не заговорит со мной. А разве он должен? Его девушка преступница, а может быть и убийца.

Чувствую себя разрушенной. Признание словно создало трещину внутри меня, и с каждой секундой она становится все больше и больше. Слышу, как что-то ломается внутри меня.

— Мне нужно побыть одному, — наконец говорит Пакс тоном, который я не могу понять.

Он отстраняет меня от себя. Я ничего не могу сделать, кроме как дрожать, когда Пакс покидает кровать. Когда слышу, как дверь закрывается, выпускаю наружу пронзительный хриплый вопль, идущий прямо из моего сердца. Он исходит из моей сущности, из моей души, разрывающейся от всех ужасных, принятых мною решений. Рассказала ему все мои секреты. Мое тело наполнено болью, будто все внутри меня изорвано в лохмотья. Обнажение моей души и отказ Пакса от меня хуже ножа режущего мою кожу. Кажется, будто он взял по отдельности каждую клетку моего тела и разбил молотком, пока они не превратились в пыль.

«Чего ты ожидала?», — разочарованно спрашиваю я у себя.

Я преступница. Убийца. Красного я вижу больше, чем крови Гонзалеса. На мгновение Пакс остановил это, но теперь, оглядывая комнату, это все что вижу. Впервые за долгое время я плачу во сне.

Кошмары возвращаются.

***

— Привет, Джулиана. — Его голос раздается эхом.

Мы находимся не в его доме. В лесу. Он держит пистолет, которым он убил бабушку. Краем глаза вижу ее. Ее желтая рубашка настолько яркая, что контрастирует со всем, что нас окружает. Она стоит на коленях, прижимая руки к животу, но кровь все равно сочится из раны. Она открывает рот, чтобы произнести мое имя, но и из него начинает литься кровь. Громкий булькающий звук пугает меня больше всего.

Мои руки трясутся. Слышу громкий звук и понимаю, что держу пистолет. В голове мелькает знакомая мысль. Либо он, либо я. Это всегда либо он, либо я. Выживу, говорю сама себе. Я выживу. Сжимаю пистолет в дрожащих пальцах. Он холодный и ненатурально выглядит в моих маленьких руках.

— Ты принадлежишь нам. — Его ухмылка распаляет мой гнев как ничто другое.

— Я не такая, как вы! — выкрикиваю я.

И нажимаю на курок.

Взрыв настолько сильный, что он падает на колени и на его лице появляется шок. Он прижимает руки к животу, как бабушка. Я моргаю и понимаю, что бабушка и Гонзалес рядом друг с другом. Они вместе смотрят на меня, и кровь течет из каждой раны.

Чувствую, что что-то влажное капает с моего лица. Это что-то густое и имеет металлический запах. Медленно убираю руки с лица. Фигуры бабушки и Гонзалеса становятся темнее, а все вокруг становится светлее.

Нет...

Смотрю вниз.

Кровь. Она везде. На моих руках, просачивается через мои поры. Перевожу взгляд на грудь кровь и здесь, льется непрерывным потоком. Падаю на колени.

Я кричу.

— Джулс! — Сильные руки трясут меня. — Джулс!

Продолжаю кричать, борясь с железным захватом вокруг моих плеч.

— Она на мне! Ощущаю ее запах на мне! Уберите ее! — кричу я. — Уберите ее! —Ногтями пытаюсь соскрести ее со своей кожи. Везде. Она везде.

— Джулс! — Пакс испуган. — Что ты делаешь? Перестань царапать себя!

Он отрывает сильными руками мои пальцы от кожи. Он держит мои руки за спиной, когда я задыхаюсь от всхлипов и мои ноги трясутся.

— Она везде, — плачу я. — Везде...

— Что? — шепчет он.

— Кровь.

Слезы вырываются из меня, а воспоминания и образы всплывают в моей голове, и чем больше пытаюсь забыть все это, тем больше они усиливаются. Пакс оборачивает свои руки вокруг меня, укачивая как ребенка, будто я невиновна и нуждаюсь в защите.

Он что не понимает, что я монстр?

Эта мысль заставляет впасть в истерику, и я снова начинаю дрожать и задыхаться.

— Все в порядке, Джулс. — Успокаивает он меня. — Разве ты не помнишь? Я с тобой. Я всегда буду с тобой.

Чувствую, как его руки прикасаются к моему лицу, волосам. Его нежность заставляет меня чувствовать себя виноватой, так как я этого не заслуживаю.