— Думаю, пора начинать.

Председатель правления в Шарту переизбирался каждые восемнадцать месяцев. Сейчас это был Юрана Варта — щуплый человек с редкими рыжими баками на осунувшемся лице. Говорили, что в юности он был почти гением: без подготовки сдал какие-то очень сложные экзамены и получил редкий грант на образование в Литтаплампе. Отучившись, он вернулся и стал главным инженером на электростанции Шарту. Однако со временем эта работа начала его убивать. За полгода до выборов у него нашли рак, и его уход в политику многие восприняли как своего рода почетную пенсию — способ побыть важной шишкой на закате жизни.

— Пте, друзья, сограждане, мы ждем, когда с юга вернется наш отряд. Его возглавляют Листа Джифой и Шедра Киртаса. У них должны быть самые свежие новости о том, что сейчас происходит на границе. Но суть я могу изложить уже в данный момент.

Хинта вспомнил, что имя «Шедра Киртаса» принадлежит шерифу поселка. Их семья вела достаточно пристойный образ жизни, поэтому про шерифа они лишь слышали, но никогда не сталкивались с ним по делу.

— Вот что произошло. Омары научились дистанционно выключать наших охранных дронов. Раньше…

Договорить Юрана не смог, его голос потонул в захлестывающей реакции зала.

— Вот-те на, — сказал Риройф и потянулся мимо Хинты, чтобы встретиться взглядом с Атипой. — Значит, мы теперь с неприкрытой задницей?

Председатель поднял руки, пытаясь успокоить толпу.

— Дайте ему договорить! — гаркнул кто-то из крайняков. Шум немного спал.

— Раньше дроны создавали мобильный заслон по периметру юго-восточной границы, присутствовали на полях, чтобы предотвратить хищение фрата и, в качестве охраны, сопровождали людей, когда тем нужно было зайти в пустоши. У нас есть четыре типа дронов. «Витаба» — самые новые, с большой огневой мощью — частично принадлежат Джифою, частично администрации поселка. Соответственно, у них два центра управления и разные задания, но обе системы дополняли друг друга: по договоренности с Джифоем, он оборонял свои поля сам, а мы выставляли наших на те направления, где он не ставил своих. Вместе получался почти сплошной щит. Дроны патрулировали периметр то хаотически, то небольшими рассеянными цепями, и омары очень рисковали, если заходили хоть немного вглубь наших земель.

Юрана перевел дыхание, поправил микрофон. Продолжал плакать чей-то младенец.

— За последние дни было около четырех случаев, когда омары на время выводили «Витаба» из строя. Итого у нас перестало функционировать порядка тридцати роботов. Это примерно…

В зале снова поднялся шум.

— А почему центр управления сразу не принял меры?

— Дайте мне договорить.

Стало тихо.

— Это примерно шестая часть нашего парка «витаба». То есть, можно говорить о прорыве целой секции. Теперь отвечу на вопрос. Дроны не были повреждены. Они продолжали передавать сигнал, свидетельствующий, что они работают и выполняют программу. Омары ничего с ними не делали: не похитили ни одной машины, не пытались снять с них аккумуляторы или боезапас — ничего. Более того, когда омары отходили, дроны снова начинали функционировать, как будто ничего и не произошло. Упреждая следующие вопросы, скажу, что случаев с дронами могло быть и намного больше. Мы не знаем, когда омары научились это делать. Они могли бы по ночам проходить на нашу территорию, в глубину нашей оборонительной линии, и мы бы ничего об этом не знали.

Люди снова загалдели.

— Почему тогда они напали с краю? Могли ведь и на центр Шарту.

Юрана вытер рот платком.

— Мы не знаем. Возможно, именно это они и планировали, но наткнулись на отряд людей, и это их выдало. Следующий важный пункт состоит в том, что у нас пока не было замечено случаев отключения дронов других типов. На внутренних полях Джифой использует новые маломощные дроны типа «Джамбата», оснащенные нелетальным оружием. Они малопригодны для серьезного боя, но исправно ловят жуликов и докладывают обо всех проникновениях. Этих дронов у него достаточно, и Джифой уже выразил согласие усилить с их помощью границы Шарту. Что еще лучше, хозяйства многих приграничных фермеров вооружены устаревшими, но вполне боеспособными моделями «Приграва» и «Иджимба». Нам не известно ни одного случая, когда они без боя выходили бы из строя или предавали своих хозяев. Три недели назад был случай, когда дрон типа «Приграва» открыл огонь и доложил о проникновении…

— Это был мой дрон! — громко, хрипло похвастался один из стоящих в проходе мужиков. — Отделал ублюдков! А зовут меня Габда!

— На трибуну его, — потребовал кто-то из крайняков.

— …тогда этот инцидент вызвал удивление, так как было непонятно, как омары прошли до посевных земель Габды через заслон «Витаба». Теперь есть основания полагать, что они уже тогда умели отключать наши основные дроны и делали вылазки, но старались не попадаться на глаза людям и не создавать инцидентов.

Фермеру уступили дорогу, и он протиснулся к подножию трибуны. На нем был старый костюм, который, очевидно, использовался на подобных собраниях многими поколениями его семьи. Шагал он с привычной хромотой — левая нога была короче правой.

— А как говорить-то? — добравшись до микрофонов, спросил он. Это вызвало недолгий подъем настроения — кое-где даже раздались отдельные смешки. Но улыбки гасли, едва успев появиться.

— Пта, расскажите, как все было, — подсказал Юрана.

— Ночью они пришли. Нас разбудила домашняя тревога — поднял ее дрон. Мы послали двух других ему на подмогу. Но пока они доехали, там уже все закончилось. Омары — они быстрые, когда им пятки подпалят. — И фермер замолчал, теряясь под взглядами толпы. Юрана начал его выручать.

— Видеозапись, к сожалению, оказалась почти бесполезной, так как дрон стрелял в темноте, сквозь поросли багряного брача. Но утром по следам крови и нанопены удалось установить, что он серьезно ранил как минимум двух омаров, и те отступили в пустоши. Возможно, он даже убил кого-то, но, в таком случае, омары успели забрать своего мертвеца. В общем, ничего, кроме пятен на земле, не осталось, и инциденту не придали значения. Признаю, это было нашей ошибкой. Следовало уже тогда устроить настоящее расследование.

Фермер поднял руку, приветствуя кого-то из знакомых, неуклюже помялся и отошел назад, на нижнюю ступень трибуны. В зале становилось душно, и Хинта уже несколько раз вытирал рукой взмокший лоб.

— Теперь о жертвах. Пострадало около двадцати человек. Девять пропали без вести. Мы считаем, что омары увели их к себе, далеко в пустоши. И, скорее всего, убили.

Не стало слышно даже дыхания.

— Тела еще пятерых нам удалось найти и вернуть. Остальные — члены поисковых отрядов — ранены в стычках с омарами и сейчас находятся в больнице Шарту. Их родные отдельно оповещены. Думаю, их нет сейчас в зале.

— Имена! Назови имена!

— Сейчас назову, но сначала от лица всей общины хочу поклясться, что мы окажем семьям пострадавших всю возможную моральную и материальную поддержку. Теперь список имен.

Юрана развернул голограмму, начал читать. Слушали в почтительной тишине, и имени на третьем все, кто сидел, поднялись с мест. Хинта тоже встал. Он ждал имен родителей Дваны, и вот они прозвучали — в списке тех, кого не нашли.

— …Виджра Лакойф, Имара Лакойф…

Хинте показалось, что среди звуков толпы он расслышал плач Дваны — хотя, может, это был кто-то еще, чьи родные и любимые погибли в пустошах. В горле у него встал комок. Вроде бы он и знал, что так будет, но сейчас, когда имена прозвучали в зале гумпрайма, смерть этих людей вдруг стала окончательной реальностью.

Список был прочитан, а толпа все стояла, почти не шевелясь. Вытягиваясь на цыпочках, Хинта смог разок увидеть трибуны: Тави, видимо, тоже плакал и поэтому прятал лицо за рукой, а Юрана Варта, низко опустив голову, стоял перед микрофонами и молчал. Это длилось с минуту. Потом по залу поползли шорохи; закашлял старик; мать Хинты позволила себе сесть и снова подняла Ашайту на колени. Большая часть людей, однако, продолжала стоять.