Кириэль удивленно подняла брови над блином, всем своим видом давая понять, что она об этом почему-то не знала.

      — Ну, да, я тебе не говорила, — быстро ответила Мириймэ. — Ну, просто, и рассказывать особо не о чем! Погуляли, посмеялись, стихи он мне почитал. А как он читает стихи… — Тут Мириймэ на секунду запнулась и покраснела.

      Кириэль так и замерла с блином во рту. Мириймэ, заметив замешательство подруги, смутилась еще больше и быстро продолжила.

      — В общем, после наших прогулок и установившегося перемирия, да-да, не смотри так иронично, только перемирия! Мы начали более-менее сносно общаться, и тут появляются они… Нет, я конечно все понимаю, дворцовые фифы и все такое… Но когда этот рыжий олух подает одной из них ручку и заявляет: «Достопочтенная эллет, позвольте Вам помочь обойти лужу!». И эта, с позволения сказать, эллет, улыбается и говорит: «Боюсь, рыцарь, я сама не справлюсь с этим препятствием». И что делает этот эльф?! Он берет ее на руки и переносит через лужу. Через лужу! Да она моего плевка и то меньше была! — Тут Мириймэ не сдержалась и плюнула на ковер. Потом долго и пристально смотрела на плевок, удовлетворенно кивнула и сказала. — Ну, я же говорю, меньше.

      Кириэль, устав зажимать рот рукой, громко рассмеялась, не в силах удержаться. Следом за ней засмеялась Мириймэ, и несколько минут по комнате разливался звонкий девичий смех. Внезапно дверь, разделяющая спальни распахнулась, и на пороге появился заспанный Таэл. Выглядел он довольно комично — растрепанные волосы, помятая одежда, на лице полоски от подушки. Он подлетел к кровати, сел по другую сторону от Мириймэ и схватил руки Кириэль в свои.

      — Ну, как ты, милая, тебе лучше? — С беспокойством заглядывая в лицо жены, Таэл напряженно следил за ее взглядом.

      В этот момент Кириэль чувствовала себя как нельзя счастливой и умиротворенной. Поэтому с нежностью взглянула в глаза мужа и робко улыбнулась. Они не заметили, как и когда Мириймэ покинула покои.

      Спустя несколько часов, когда Кириэль счастливая и удовлетворенная лежала в своей постели, привычный скрип пружин нарушил тишину спальни. Он опять уходил к себе. Снова оставлял ее одну. Больше она ждать не будет!

      Подождав пока звуки шагов за соседней дверью прекратятся и выждав еще несколько минут, Кириэль встала и подошла к своему письменному столу. Это был большой стол с множеством ящиков и отделений, обычно принцессой не использовавшихся. Кириэль зажгла свечу, положила перед собой лист бумаги и в задумчивости погрызла перо. Как же начать?!

      «Глубокоуважаемый супруг!..»

      Почти сразу было зачеркнуто, и взят другой лист.

      «Любимый!»

      Нет, ведь они так и не признались друг другу пока в любви.

      «Родной мой Таэл!..»

      Точно не то…

      Кто же знал, что даже начать будет так трудно!

      Она очень давно все решила, и последней каплей были слова Гвиэль. Пусть выбирает. Да, возможно, она его обманывает, но ведь, возможно, что и нет! Если он ее отвергнет, она просто уедет и все. Силы на исходе, нервы зашкаливают…

      Рука, прежде колеблющаяся, теперь твердо выводила текст по бумаге.

      «Довожу до вашего сведения, что с данного момента все наши договоренности расторгнуты. Я более не хочу видеть вас рядом с собой и моим ребенком. Да, моим ребенком, потому что я знаю, что для вас он будет не более, чем обузой в вашей привычной холостой жизни! Забудьте меня и живите так, как привыкли!

Ваша Кириэль».

      Кириэль плакала, перечитывая этот текст раз за разом и понимая, что ей не хватит духу его отправить. Все эти слова были ложью от начала и до конца. Да, она не была пока беременна, но даже если бы и была, она никогда бы не смогла оставить Таэла. Тем более, если бы была беременна! Швырнув листик на стол, Кириэль спрятала руки в ладонях и горько расплакалась.

      Утром Мириймэ как обычно без стука зашла в комнату подруги. Кириэль она обнаружила спящей за столом, среди вороха исписанной бумаги. Эльфийка вздрагивала и всхлипывала во сне, а беспорядок на голове красноречиво указывал на то, сколько раз ее хозяйка запускала руки в волосы, в надежде привести мысли в порядок.

      Мириймэ раздраженно вздохнула и тихо обошла стол. Вдруг, ее вимание приковала одна единственная бумажка, дописанная, в отличие от других, до конца. Нахмурившись, эллет быстро пробежалась по ней глазами и, закончив читать, резко стала расталкивать спящую.

      — И как это понимать?! — Мириймэ обвиняюще трясла перед лицом заспанной Кириэль несчастной запиской. — Ты, я смотрю, в конец ума лишилась?!

      Кириэль поначалу не могла понять, о чем вообще идет речь. Протирая сонные глаза, она пыталась сосредоточится на прыгающей перед глазами бумагой. Но, постепенно она проснулась, и события сегодняшней ночи снова напомнили о себе. Она резко вырвала из рук Мириймэ письмо и прижала его к груди. Ей было стыдно за свой вчерашний порыв, и она безумно радовалась тому, что хватило ума ничего никуда не отправлять.

      — Никак не понимать, Мириймэ! Это мое дело!

      — Твое дело, говоришь? — Глаза Мириймэ опасно сузились, предвещая начало большой бури. — Нет, дорогая моя, это и мое дело, если ты, благородная эллет, принцесса собираешься вести себя как девица из романов про смертных! Это мое дело, если ты совсем потеряла разум и собираешься выставить себя на посмешище! И, да, это мое дело, если ты все еще считаешь меня подругой! — Закончив свою речь, Мириймэ обиженно отвернулась к окну, давая Кириэль осознать все вышесказанное.

      Мириймэ с раннего детства дружила с Кириэль. Они делились друг с другом всем, и печалями, и радостями. И первыми падениями с лошади, и первым промахом в стрельбе. И похвалой родителей, и робкими взглядами молодых эльфов. Но то, что творилось с подругой здесь, в Лесу, Мириймэ никак не могла принять. Всего за несколько месяцев она из прямой, дерзкой и, временами, упрямой эллет превратилась в размазню и бесконечную плаксу. Иногда ей так хотелось схватить подругу за плечи и встряхнуть как следует! Ну почему нельзя пришить ей свою голову? Хотя бы на время. Объяснить, что нельзя так близко все воспринимать, что надо при любой ситуации держаться выше всех, и как бы ни было горько, никогда не подавать виду. Как же она сама здесь устала… Плечи эльфийки опустились, и она неслышно вздохнула.

      Рука Кириэль осторожно легла на плечо Мириймэ и легко его сжала.

      — Прости, родная. Правда, прости. Я сейчас сама не своя. — Кириэль мягко улыбнулась, разворачивая подругу лицом к себе. — Ты, конечно, права, идея с письмом с самого начала была бредовой.

      С этими словами Кириэль отодвинула верхний ящик своего стола и закинула туда исписанный листок.

      — Вот и все, забудем об этом. — Кириэль снова улыбнулась, но улыбка вышла натянутой. — Я ведь все равно не знаю, что мне делать, Мириймэ. Как мне с ней бороться? Да и стоит ли?

      Кириэль устало опустилась в кресло и вся сжалась, стараясь удержать набежавшие слезы.

      — Вот, видишь, опять они! — Она зло смахнула слезинки, нависшие на ресничках. — Как я их ненавижу! Как я устала чувствовать себя слабой и беспомощной. — Она подняла свои огромные глаза на подругу и с мольбой посмотрела на нее. — Что еще мне сделать? И зачем я должна еще пытаться?

      — Ну, хоть какие-то признаки разума еще появляются в твоей речи, — ворчливо заметила Мириймэ, облокачиваясь на стол. — Что тут делать? Ты заставила его себя заметить, соблазнила, заметь, сама, без моей помощи. Осталось закрепить успех. Надо заставить его ревновать!

      — Ревновать? Да с кем мне заставить себя ревновать?! Вокруг либо его друзья, либо его слуги. — Кириэль, глаза которой сперва загорелись азартом, снова притихла.

      — А вот тут, дорогая моя, снова вступаю в игру я! И, да, можешь не благодарить. Я и так хотела тебе сказать, но все откладывала, думала, у вас тут почти семейная идиллия…