Или когти.
— Вопросы задаю я, — сказал Ух’эр.
Мягко, медленно принялся обходить человека со спины, рассматривая, обнюхивая. Да, еще живой. Да, прорвался как-то в его земли со своим сном, и сделать что-то, конечно, можно, но это будет не щелчок пальцами. Чем самому с ним возиться — проще позвать братьев-сестер поиграть. И им веселее, и от него отстанут, не будут под ногами путаться, и человек скорее помрет окончательно… И тогда Ух’эр сбросит его вместе со всей его призрачной семейкой в небытие…
Человек тем временем раздраженно вздохнул, скрестил руки на груди.
— Ну? — мрачно спросил он, когда Ух’эр завершил круг и остановился напротив. — Нанюхался?
Кажется, он не услышал, кто тут задает вопросы. Или, как обычно у таких и бывает, услышал, но внимания не обратил.
— Что с семьей? — прищурился Ух’эр. — Почему притащил их ко мне? Хотя… не их же, да? Воспоминания, миражи… Что с вами, люди, не так? Я от своих избавиться не могу, а вы — за собой таскаете!
Семью придется убрать в любом случае. Не человека раздавить — так это его видение. И как раз это — раздавит человека. Если Ух’эр, конечно, все правильно понимает. Ему всегда с трудом давались такие вот, которые не по его правилам играют.
Человек поднял темные густые брови. Насмешка в глубоких темных глазах стала колючей.
— Так что с семьей, Даарен? — завершил речь Ух’эр, попытавшись вложить в вопрос побольше презрительного сочувствия.
— Долгая история, —жестко ухмыльнулся гость. Нет, его вопрос совершенно не расстроил. Жаль. Может, и давить их нет смысла... — Это все вопросы? Или будут еще?
— Я не могу убрать тебя отсюда, — задумчиво сказал Ух’эр. — Но могу сделать твое существование здесь гораздо веселее… Ну, как, веселее… Для меня веселее.
Взмахнул рукой, ближайшая скала треснула, земля под ногами дрогнула, из трещины раздался рев.
— Запугиваешь, — понимающе кивнул Даарен. Обернулся на скалу. Глянул на Ух’эра. Опять на скалу. И снова уточнил. — А запугивать — закончил?
— Погоди! — раздраженно отмахнулся Ух’эр. — Ты тут так не вовремя, что ни одной толковой шутки не могу придумать.
И нахмурился.
— Послушай… — начал человек.
— Тшш! — строго сказал Ух’эр, поднял палец. Покосился на человека, который и правда осекся. Человек с тем же странным узнаванием во взгляде уставился и на этот жест. Вздохнул. Помолчал. Вздохнул еще раз, пожал огромными плечами и решительно зашагал под свою завесу.
Ух’эр шевельнул пальцами — и человек не успел дойти. Земля разверзлась под его ногами — он провалился в щель. А потом, провалившись еще раз, сквозь смоляную черную тучу, упал к его ногам. Вскочил, весь черный.
Ух’эр снова ткнул в него пальцем и строго напомнил:
— Я же попросил — тихо!
Потом шагнул ближе и осторожно, когтями, достал из собственных волос белое перо и приладил его на волосы гостя — теперь, на смолу, все цеплялось хорошо. Ух’эр подумал и достал из-за спины курицу, раздумывая, куда приклеить ее.
Но человек мотнул головой — и снова стал собой. Без смолы и перьев.
Ух’эр почувствовал, как брови поднимаются сами. Выше. На лоб. Выше лба. Зависают над головой.
Человек тоже проследил за их полетом, а когда зависли — опять уставился в глаза.
— Я тут давно, — серьезно сообщил. — Пару трюков знаю.
— Да ну! — вконец обиделся Ух’эр, вернул брови на место, швырнул курицу прочь, та превратилась в виверну и с ревом взлетела ввысь.
“Виверной брошу, — подумал он. — Она ближе. Потом — Заррэтом. Его еще найти надо. Храпит так, что на все царство слышно, а где спит — попробуй разыщи…”
— Кости так же быстро соберешь, если переломаю? — уточнил деловито.
— Эй! — неожиданно рявкнул человек, почти как Заррэт, и хлопнул в ладоши, будто хотел привлечь внимание. Привлек. Потом нахмурился задумчиво и пробормотал себе под нос. — Как там тебя…
Ух’эр чуть не задохнулся от возмущения. Он же только что представился!
Выпустил когти. Всё будет проще. Вручную разорвет гостя на мелкие клочья, а клочья — сожжет дотла.
А пока он злился, человек продолжил:
— Мы можем помочь друг другу.
— Неужели?! — прошипел Ух’эр, готовясь к удару.
— Ты поможешь мне, — сказал человек. — Я умру.
Ух’эр втянул когти. С тем же прищуром наклонил голову набок, изучая.
— Ты хочешь умереть?
— А чего тут сидеть? — пожал тот огромными плечами. — Скучно. Неудивительно, что ты постоянно пытаешься пошутить. И что никак не выходит.
Ух’эр резко приблизился, широко улыбнулся, демонстрируя зубы, прошипел:
— Призрак семьи не спасает, да? Ты слишком умен, чтобы не понимать, что они ненастоящие. Ты один. Вы всегда одиноки. И слабы. Вам проще уйти в небытие, чем жить со своим одиночеством.
Даарен, к сожалению Ух’эра, не отшатнулся. Поморщился и взмахнул рукой, словно отгоняя запах.
“А может, проще все-таки разорвать тебя?”
Ух’эр сделал шаг назад, окинул человека презрительным взглядом. Человек был скучным. Эльфенок — и тот веселее. А этот — как каменный. С ним и шутить невесело, и пугать бессмысленно. С тем же успехом можно пойти поиграть с ближайшей скалой.
— Ну и? — спросил наконец. — Я тебе не нужен, чтобы помереть. Ты просто должен отпустить все. Что бы тебя там ни держало — оно не имеет смысла.
— Мне нужно поговорить с сыном, — твердо сказал Даарен, и теперь пришла очередь морщиться Ух’эру.
Только что ведь сказал: ты одинок! Всё бессмысленно!
И вроде не спорит, и вроде согласен, а все равно — беседу с сыном ему подавай.
— Да ну… — во второй раз повторил он, разочарованно, скучающе.
— Ты ходишь по снам, — напомнил Даарен.
— Да, — согласился Ух’эр. — Я по снам хожу. Почему я должен вести тебя?
Он врал. Он больше не ходил по снам. Его сил хватало на самую малость, на тех, кто пропустит, и вряд ли сын Даарена настолько безумен, чтоб Ух’эр смог к нему заглянуть. Ну и вряд ли сын Даарена — Нивен.
