На боль я никакого внимания не обратила. В тот момент я вообще и не почувствовала, что его удар достиг цели. Зарычав, я вцепилась ему в правый бок и, вырвав огромный кусок мяса, тут же вонзила зубы в руку другого мужчины, который держал посох и собирался или по голове им меня ударить, или заклинание какое-то применить.

— Лиэна! Твою ж… Тьма тебя сохрани! — на ходу завопил Шантаэр, а с его рук уже срывались черные плотные молнии.

С сухим, неестественным треском они вошли в мужчину, который держал книгу, и добили другого, которого смертельно ранила я. Однако тот, с посохом, успел выставить какую-то защиту, и молнии, будто грязные капли, просто скатились с тускло мерцающей сферы, в которую культист успел спрятаться.

— Вы… — хрипло произнес мужчина и вскинул руки вверх, отчего капюшон упал, представив нашему взору мерзкого старика. Выглядел он лет на двести. Как ещё дышал и стоял — уму непостижимо. Весь сморщенный, ни единой волосинки на голове, даже бровей и тех не было! Кожа морщинистая, в темных пигментных пятнах, а глаза практически белые. — Как вы посмели вмешаться в мой ритуал, мерзкие отродья!

И легко крутанув огромным, двухметровым железным посохом с тяжелым железным навершием в виде шестиугольной звезды, словно тот ничего не весил, старик выкрикнул:

«Аранар’эйна эшшх», и теперь уже Шантаэру пришлось ставить себе защитный купол, потому что на него обрушилось бушующее алое пламя.

Я же, пока всё это происходило, подползла к старику ближе, стараясь ступать по краям стола, чтобы на задеть ненароком острыми когтями девочку, и одновременно укрыть её, спрятать от этого безумца.

Но мои поползновения этот выродок заметил. И следующее заклинание было обращено в мою сторону. «Эр’эей орм’ран», — процедил он, когда я только готовилась к броску, и меня тут же обжигающим, резким порывом ветра отбросило на бок. Лезвие кинжала, что до этого лишь доставляло дискомфорт, когда я упала, полностью вошло в моё легкое между ребер. И я жалобно взвизгнула. Теперь-то я ощутила и то, что меня поранили, и всю режущую, сильную боль. Особенно, когда я вынуждена была дышать. Каждый вздох давался с трудом. Правое легкое горело, внутри всё хрипело, шипело.

Понимая, что рана может быть для меня смертельной, а бой ещё не выигран, я подскочила, не давая себе и шанса на жалость к себе, и набросилась на культиста. Вот только его всё ещё защищало заклятие. И я только больно ударилась головой. Достать его мне не удалось. А на его мерзкой морде расплылась гадкая улыбочка.

— Бог сказал, что придут другие. Но мы думали, что вы будете сильнее. И я рассчитывал заполучить ту силу… Может, Майорану повезет больше. Но ты лишь мусор, твоя сила мне не нужна, пока ещё слишком слабая, а ждать, когда ты станешь сильнее, у меня нет времени.

Так что просто сдо-о-о…

Договорить он не успел. Черный вихрь, бесшумно подобравшись со спины, с такой силой ударил по куполу, что старика сначала подбросило в воздух, потом со всей силы припечатало о камни. И от физического воздействия с камнем защита его не спасла — он потерял сознание. И купол лопнул, будто мыльный пузырь, а серые брызги от него разлетелись на несколько метров в разные стороны.

— Вот же поганец какой! — подбежав, Шантаэр создал на своей ладони крохотное черное пламя и, нагнувшись, буквально вбил этот огонек старику в лоб, и там сразу образовалась замысловатая татуировка.

— Убей его… — просипела я надсадно. Воздуха не хватало, даже чтобы дышать, а говорить — так и подавно.

— Мао придет, выяснит всё сначала, а потом и убьет, обязательно…

— Это… хорошо… — поняв, что всё наконец-то закончилось, я медленно, аккуратно опустилась на поверхность стола рядом с девочкой и, посмотрев на неё испуганную, всю в слезах, облизала ее лицо, и положила голову ей на плечо.

— Не бойся, теперь всё будет хорошо…

Я закрыла глаза и улыбнулась. Может, для этого меня и призвали тогда в этот мир вместе с Мао. Чтобы я спасла детей? Возможно, это судьба, провидение… не знаю. Жаль, конечно, что с мамой не попрощаюсь, но, если бы она узнала, ради чего я это сделала, она бы поняла меня. Обязательно.

— Освободи… детей, — попросила я керр’эр’ира… и тут невыносимая боль захлестнула меня, а на смену ей сразу пришла благостная и спасительная тьма…

— … а с ней точно всё будет хорошо? — услышала я чей-то звонкий голосок и, не понимая кому он принадлежит, попыталась открыть глаза. С первого раза у меня ничего не вышло: веки будто склеили клеем моментом.

— Я же уже раз десять вам это сказал, мелюзга, — недовольно пробурчал Шантаэр вслух, — что же вы такие настырные-то?!

— Обещаешь? — спросил теперь девичий голосок, и керр’эр’ир протяжно застонал.

— Да! — рявкнул он. — А сейчас не мешайте мне!

— А что вы делаете? — хором поинтересовались два мальчишки.

— Ох-х, теперь мне понятно, почему она так хотела вас спасти. Она почувствовала в вас свою родную кровь… Вы такие же, как она!

— Она — пушистая, — оспорила девочка утверждение Шантаэра, — красивая. А мы — дети.

— Логично, и не поспоришь, — он хмыкнул. — Только она не всегда пушистая. Иногда она вредная, как и вы. Да, Лиэна?

— Ч… ч-что? — первое слово мне далось с огромным трудом — в горле пересохло.

— Что-что, открывай глаза, покажи нам свои глазки и скажи, как ты себя чувствуешь, только не смей вставать. Я хоть и влил в тебя практически половину своего оставшегося резерва, но это не смогло заживить полностью твою рану. Ну ты и обжора, я тебе так скажу!

Будто бездонный колодец: в тебя ману льешь, льешь, а результата не видно. Ты самый настоящий монстр.

— Она — не монстр! — обиженно воскликнула девчушка, и крохотная ладошка, опустившись мне на нос, начала его робко и ласково гладить. А я, наконец-то справившись с налитыми свинцом веками, открыла глаза. И первыми я увидела карие с золотистыми искорками глаза девочки. Той самой, что лежала на алтаре. Именно она меня и гладила сейчас.

— Что произошло? — прохрипела я, но, как и просил Шантаэр, даже не дернулась. Боли как таковой я сейчас не испытывала, но была жуткая слабость, причем везде. Даже мой, обычно крайне активный, хвост распластался где-то и не предпринимал попытки двигаться.

— Что, что. Что ты всё заладила, — керр’эр’ир появился в поле моего зрения, а за ним по пятам следовали двое мальчишек. Чумазых, ростом «мужчине» до пояса. Они напоминали двух домовят: одетые в лохмотья, босые, худенькие, волосы торчали в разные стороны, мордочки черные. — Один тебя кинжалом пырнул, а второй поглубже его воткнул.

И чтобы тебя в стазис не запечатало, мне пришлось делиться с тобой своей энергией… Ох-х, что со мной Мао сделает, когда узнает, что ты чуть не умерла! Простым порицанием тут не обойдется, наверное. Развоплотит ещё, — подойдя ко мне, лежащей на алтаре, он приложил ладонь к моему лбу и прикрыл глаза. — Нет, помирать ты уже не собираешься, так что в стазис тебе угодить точно не грозит.

— А что такое стазис? — мальчишки, что шли позади, опять хором спросили Шантаэра. — А развоплотит? А кто такой Мао? Он злой? Да?

— А-а-а-а! — схватившись за голову, застонал керр’эр’ир. — Я провел с вами всего час, а уже хочу сам, по своей воле, развоплотиться, чтобы больше не мучиться! Изверги мелкие!

Ну сколько можно задавать вопросы? Давайте в тишине побудем хоть немного. Сейчас «тетя Кошка» оклемается, и вы быстро найдете с ней общий язык. Она тоже страсть как любит поговорить! А меня — оставьте в покое!

— «Тётя Кошка»? — переспросила я и, когда девочка начала меня чесать за ушком, прикрыла глаза, и даже начала тихонько урчать от удовольствия. Причем «мурчалка» у меня «включилась» автоматически.

— Это она, — Шантаэр кивнул в сторону девочки, которая сидела рядом со мной и чесала, — тебя так окрестила. А остальные и подхватили.

— А сколько детей? Ты всех выпустил? Может, кому-то помочь надо?! — я, вспомнив те крики, тот плач, что слышала, когда сюда бежала, сразу активизировалась. Захотелось подскочить, всех осмотреть, всем помочь, успокоить. Но я смогла сдержать свой порыв, да и сейчас никто не плакал. В склепе стояла умиротворяющая тишина.