Однако стоило мне только высунуть свою мордочку, и я встретилась взглядом с кроваво-красными, полыхающими в темноте глазами Шантаэра. Юркнув обратно, я скрипнула зубами — не иначе опять этого монстра отрядили за мной наблюдать, чтобы не сбежала. И что делать? Вряд ли бы он меня пропустил, а если и даст пройти, то за мной следом пойдем. А меня это категорически не устраивает.

Помявшись немного у входа, я пошла в другую сторону шатра. Может, он не цельный и я, приподняв снизу боковинку, смогу пролезть?

Сказано — сделано. Зайдя за ширму, я подошла к стене и, нагнувшись, попыталась подцепить краешек ткани, но, к моему сожалению, как бы я не старалась, ничего не выходило. Получается, пол и стены целиковые, и значит, мне придется пакостить — драть.

Но аккуратно. Чтобы сразу между ушей не прилетело.

Высунув «указательный» коготочек побольше, я воткнула его на расстоянии примерно тридцати сантиметров над полом прямо у краешка ширмы, и, когда ткань порвалась, я тихонько повела им вниз. Продрав до самого пола, я ещё немного расширила дыру внизу и, пригнувшись, проскользнула наружу. После чего, не оглядываясь, я понеслась вглубь леса, подальше от монструозного коня, поближе к озеру. Которое я краем глаза приметила, когда мы скакали сюда.

Крепко держа в зубах простынку, я бесшумной тенью неслась вперед, предвкушая приятные процедуры и свободу, хоть на несколько часов, от гнета рогатых извергов. А мысли о кровавой мести, которая вот-вот должна будет свершиться, стоит мне её только придумать, грели мою душу…

«Эх-х. Вот бы мне своё тело обратно получить, — плавая в озере, томно вздыхала я. — Ну или хотя бы то, с ушами. Я бы тогда быстро этого Властелина-Пластилина охмурила».

Я, конечно, не расписная красавица, не модель, но, думаю, даже я со знаниями нашего мира найти подход к этому мужлану неотесанному смогла бы запросто. И тогда он бы сам с ложечки меня кормил, а не на пол, будто животному, тарелку ставил! А ещё, пока я бы лежала на кроватке и медленно вкушала сладости, растягивая удовольствие, а не так — торт целиком в рот мне запихал, Мао бы… а пусть бы массаж стоп мне делал! Мечтать так мечтать! Эх-х! И, вообще, он бы меня, такую хорошую, всё время на руках носил. А я бы только приказывала. Правда, что приказывать ему буду, я ещё не определилась, но это не главное. Главное — сам факт того, что это я бы на него прикрикивала и огрызалась, а не он.

И домой, к маме, он бы меня сам без просьб с моей стороны отправил. Хотя… С таким-то раскладом, когда бы сам Темный Лорд мне прислуживал, я бы и в его мире пожила, только маму с собой забрала. Он-то может и вылечить её смог бы полностью.

На этот раз вздох у меня вышел тяжелым. Да, гениального плана, как отомстить Маору, я пока не смогла придумать. Главная загвоздка состояла в том, что я сейчас находилась в теле животного, а это очень сильно всё осложняло. Ведь единственный рычаг давления на того, кто может получить всё по щелчку пальцев, скорее всего только чувства. А как охмурить его будучи кошкой? Даже мне смешно, хоть и плакать от всего этого хочется.

Чуть больше суток я нахожусь в другом мире, и с каждой минутой мне всё больше кажется, что я просто сплю. Да, осознание реальности никак не приходило. Бред только усиливался. И я, наверное, в психушке, на сильных транквилизаторах. Не понимаю, что творю, и кусаю за мягкие места санитаров.

Ухмыльнувшись, я поплыла к берегу, где оставила чистую, честно экспроприированную простынь. Я тут плаваю уже не меньше часа, пора бы подсушиться и идти обратно к шатру, пока меня никто не хватился. А плана так и нет, и мне остается лишь притворяться тихой и покорной. Но это ненадолго!

Выйдя на небольшой песчаный пляж, я со всей силы отряхнулась, после чего подошла к разложенной ткани и блаженно на нее плюхнулась. Речи о том, чтобы вытереться даже и не шло — не с моими лапами. Я могу только завернуться в простынь и ждать, когда ткань впитает влагу. А остальное само высохнет.

И, улегшись поудобнее на спинку и раскинув лапки пошире, чтобы ветерок лучше проветривал мою плотную шубку, я стала смотреть на звёзды.

Красивые. Яркие. Но на мой дилетантский, далекий от астрономии, взгляд они были слишком похожи на «наши». А ещё у этой планеты был спутник, почти точь-в-точь Луна, — может, чуть поменьше размером и более желтый, словно сливочное масло или кругляшок сыра в крупную дырочку…

При мысли о масле, о куске свежевыпеченной, ещё горячей булке, при соприкосновении с которой это самое масло вмиг бы начало таять, и вкусном сыре у меня свело от голода желудок.

Загрустив окончательно, я отползла на сухую часть ткани и, свернувшись клубочком, подложив под голову лапу, закрыла глаза. Поскорее бы весь этот бред закончился. Не хочу я такие приключения! И отпуск такой мне не нужен! И мужик этот, рогатый, тоже на фиг не сдался! Хотя… нет, с ним подождем. Для начала я должна ему вернуть должок — отомстить, а потом, гордо помахав лапой… то есть рукой, удалиться в закат. А он бы сидел весь такой расстроенный на своем троне и, утирая слезы, вспоминал обо мне. О том, что потерял! Вот это была бы шикарная мстя! А я вся такая красивая… нет, не на Майбахе в Куршевель или на Бентли в Ниццу еду, а на электричке к маме на дачу… Чтобы вскопать ей грядки, прополоть в теплице, обработать клубнику, и уставшей с грязными волосами и поломанными ногтями вернуться обратно в пустую крохотную квартирку, где меня никто не ждет. Даже тараканы.

И это крайне печально. Наверное, осенью точно маму к себе заберу: всё нам вместе веселее будет. Правда, пока я в теле кошки, и мечтать о возвращении не стоит — меня же там наши ученые быстро на атомы разберут, увидев такой уникум, как разговаривающий ирбис.

Вытянув лапку перед собой, я уставилась на мягкую розовенькую подушечку, остренькие коготочки, ещё влажную шерстку, кажущуюся в лунном свете персиковой, и, застонав, прикрыла лапами глаза.

— Тише ты, идиот, не дай Ерэй, спугнем! Райга, да ещё молоденькая. Знаешь сколько нам монет Лаир отвалит за нее?! Можно будет уйти со службы и всю жизнь припеваючи жить, — донёсся до меня едва слышный шепот. — И пусть служба у нас и престижная, но, знаешь, плевать на этот престиж — я лучше открою свою лавку снадобий. Всё меньше на эти рожи аристократий смотреть буду.

— Тише? — зашипел в ответ мужчине другой. — Да ты только что создал шума больше чем я, споткнувшись о ветку! И, вообще, силки ты уже напитал?

— Спрашиваешь ещё! Я такую добычу точно не упущу.

Голоса замолкли, а я продолжила лежать себе спокойненько на бережке. Вряд ли они за мной охотятся. Они ещё метрах в пятистах от меня. Если что — успею от них сбежать.

Кстати, если подумать… имя или название «Райга» я ведь точно где-то уже слышала. Вот только никак не могла вспомнить где. Хотя… кажется, это как-то касалось именно меня.

И в этот момент по моей спинке пробежал холодок. Райга! Так ведь меня назвали стражники! А это значит, что те «ходоки», которые сейчас ползут, судя по звуку в мою сторону, пришли именно по мою душу, точнее шкуру!

Резко подскочив, я от страха не сразу смогла сообразить в какую сторону бежать: то ли в противоположную от мужиков, то ли по диагонали в сторону шатра к Маору.

Решив, что лучше к Мао, даже если мужчины окажутся настойчивыми и смогут меня как-то найти, он-то точно им по темечку своей косой быстро настучит.

И я, больше не тратя время на раздумья и сомнения, побежала со всех ног. Но мой бег практически сразу прервался. На меня прямо с воздуха что-то рухнуло, и, запутавшись, я кубарем полетела до ближайшего дерева.

Несмотря на то, что я достаточно болезненно ударилась головой, я, придя в себя, тут же попыталась подняться, но почему-то лапы меня не слушались, а мир всё быстрее затягивало странной тёмной пленкой.

Зашипев, зло зарычав, понимая, что меня схватили и хотят похитить, я выпустила когти и начала царапать странную, немного глянцевую мягкую поверхность, которая с каждой секундой становилась всё плотнее и плотнее, превращаясь в подобие пластика. И я, понимая, что остроты моих когтей уже не хватает, чтобы эту странную ловушку даже поцарапать, заорала что есть мочи: