Прежде чем ответить на эти вопросы, вспомним, кем были подлинные князья Московские, управлявшие Московским государством.

Как известно, первым московским князем стал младший сын Александра Невского Даниил, который получил этот незначительный в то время удел в конце XIII в., будучи еще подростком. За свою не очень продолжительную жизнь Даниил заметно увеличил территорию московского княжества, положив этим начало активной деятельности своих потомков, которые на протяжении трех веков добивались расширения своих владений.

Московские князья выполнили две крупные исторические задачи, из которых первая заключалась в восстановлении единого русского государства, распавшегося в период феодальной раздробленности на многие небольшие княжества, а вторая — в освобождении русского народа от татарского ига. Героическая борьба с татарами правнука Даниила Дмитрия Донского завершилась уничтожением татарского ига в годы правления правнука Дмитрия Ивана III.

Династия московских князей прервалась в конце XVI в. в результате болезненной подозрительности Ивана Грозного, который уничтожил большинство своих родственников. Можно вспомнить, что Иван Грозный, принявший в молодости титул царя, в годы конфликта с аристократией русского государства стал опять называть себя князем Московским.

В начале XVII в. в роли наследников московских князей выступали многочисленные самозванцы, которые не имели на это никаких прав. Хотя после прекращения династии потомков Даниила титул великих князей Московских был включен в число титулов последующих русских царей, они им реально не пользовались, и представление о князьях Московских перешло в категорию исторических воспоминаний.

Из этого легко понять, что князь Московский, расстрелянный в Париже в 1815 г., никакого отношения к правителям русского государства не имел.

Маршалы Наполеона. Главными помощниками Наполеона I в его усилиях по созданию французской империи были высшие военачальники, имевшие звание маршалов. Маршалы, число которых было сравнительно невелико, принадлежали к числу наиболее высокопоставленных лиц во французском государстве. Почти каждый из маршалов получил титул герцога или князя (принца), все они были очень богаты — Наполеон выделял заметную часть громадных контрибуций, полученных им в покоренных государствах, для вознаграждения своих сподвижников.

Среди маршалов Наполеона были люди очень разного происхождения. Немногие из них принадлежали к старой аристократии (например, Даву, принц Экмюльский), некоторые являлись выходцами из буржуазных кругов, а несколько человек были сыновьями бедняков (как Лефевр, герцог Данцигский). Хотя все они были хорошими исполнителями поручений императора, многие маршалы не обладали крупными стратегическими способностями и без руководящих указаний Наполеона в трудных положениях нередко терпели поражение.

Несмотря на это, маршалы внесли большой вклад в победное продвижение французских армий по многим странам Европы, и имена многих из них вошли в историю империи, основанной Наполеоном («Первая империя» Франции).

Одним из наиболее знаменитых маршалов Первой империи был Мишель Ней. Он происходил из самых бедных слоев населения — его отец занимался изготовлением бочек — и не получил почти никакого образования.

Начав военную службу рядовым солдатом в годы Великой французской революции, Ней менее чем через десять лет после вступления в армию, показав выдающиеся способности к военному делу и необыкновенную храбрость, достиг чина генерала. Из французских генералов, выдвинувшихся в годы революции, далеко не все сочувствовали честолюбивым планам Бонапарта, но Ней обратил на себя внимание особой преданностью Наполеону, который, став императором, включил Нея в число нескольких человек, первыми получивших звание маршала. Командуя корпусом французской армии, Ней сыграл выдающуюся роль в победе над австрийскими войсками при Эльхингене, после чего ему был присвоен титул герцога Эльхингенского. В последующие годы он участвовал во многих победоносных сражениях и получил от Наполеона ставшее широко известным почетное прозвище «храбрейший из храбрых», что свидетельствовало об его исключительном мужестве.

Высшей точки слава Нея достигла в день сражения с русской армией при Бородине.

Бородинская битва. После своего отречения, находясь на острове Святой Елены, Наполеон писал; «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвою. Французы в ней показали себя достойными одержать победу, а русские быть непобедимыми». В этом высказывании Наполеон более точно оценил результат Бородинской битвы по сравнению с его убеждением в конце сражения об одержанной французской армией полной победе над русскими войсками. Только верой Наполеона в эту победу можно объяснить его решение в день Бородинской битвы вознаградить главных героев сражения. Среди них первое место занял маршал Ней, который получил титул князя Московского.

Такое решение Наполеона позволяет сделать несколько заключений. Поскольку в Бородинской битве погибли десятки генералов, на фоне их самоотверженных действий Ней должен был проявить чудеса храбрости для получения столь высокой награды. Наряду с этим новый титул Нея означал, что Наполеон считал взятие Москвы после Бородинской битвы полностью предрешенным. И наконец, Ней мог быть награжден в день сражения только при уверенности Наполеона в том, что война с Россией в результате этого сражения им выиграна.

Если оценка Наполеоном выдающейся роли, сыгранной Неем в Бородинской битве, и заключение о неизбежности сдачи Москвы были правильными, в отношении исхода войны с Россией он грубейшим образом ошибся.

В связи с этим следует напомнить, что Кутузов после Бородинской битвы объявил о победе русских войск. При занятии Москвы французами это заявление резко осуждалось многими соотечественниками Кутузова. Дальнейшее развитие событий показало, однако, что такое осуждение было несправедливым.

Формально Наполеон по сравнению с Кутузовым имел больше оснований говорить о своей победе сразу же после Бородинской битвы. В этом сражении встретились армии, близкие по численности, и в результате беспримерно кровопролитной битвы каждая из этих армий потеряла примерно одинаковое количество солдат. Но русская армия, имевшая целью остановить наступление французов и не пропустить их в Москву, этой цели не достигла и была вынуждена отступить.

Однако успех Наполеона был только тактическим и поэтому малозначимым. В стратегическом плане он потерпел полное поражение. В свое время эпирский царь Пирр после дорогостоящей для него победы над римлянами заявил: «еще одна такая победа, и мы погибли». Для гибели армии Наполеона не требовалось второй победы, она была обречена уже после Бородинского сражения.

Причины безнадежности положения французов были довольно просты. Во-первых, их армия удалилась на громадное расстояние от своих баз и не могла восполнить понесенных ею тяжких потерь, тогда как для русской армии такая возможность значительно облегчилась при отступлении ее в центральные, наиболее населенные области России. Еще большее значение имела вторая причина. Русские войска готовы были сражаться до конца, защищая свою Родину, подвергнувшуюся вторжению иноземцев. Этого нельзя было сказать про армию Наполеона, которая выполняла задачи, чуждые не только для солдат, но и для многих офицеров. Цели этой войны были особенно непонятны для значительной части армии, составленной из жителей ряда государств, побежденных и порабощенных Наполеоном.

Сейчас можно удивляться поразительной слепоте Наполеона, проявленной им после Бородинской битвы. Многочисленные успехи французского императора лишили его способности отличать свои подлинные победы от мнимых, которые были фактически катастрофой для его армии.

В свете такой оценки Бородинского сражения, награда, полученная маршалом Неем, явилась демонстрацией одной из наиболее грубых ошибок, сделанных Наполеоном в течение его военной деятельности. Особенно нелепой оказалась форма этой награды: присвоение Нею старейшего титула правителей России ознаменовало самое крупное поражение, понесенное иностранной армией в войне с русским государством за много лет его предыдущей истории.