Чем больше Рейчел размышляла об этом, тем больше она убеждалась, что её план — единственно верный в создавшейся ситуации. Хейгер, только Хейгер была ключом к решению всех проблем. И она бы никогда не простила себе, если бы не попыталась воспользоваться этой возможностью, не попыталась сделать всё от неё зависящее, чтобы привлечь на свою сторону мать погибшей Эффи и тем самым примирить две семьи, внезапно оказавшиеся по разные стороны баррикад.

Подъехав к дому Роулинсов, Рейчел остановилась и осмотрелась. В загонах паслись десятки лошадей. При её приближении они вскинули головы, некоторые из них заржали. Но сам дом Роулинсов выглядел покинутым. Из трубы печи не вился дымок. Ни в окне, ни рядом с домом не было видно ни одного человека.

Это угнетающе действовало на нервы девушки. Она подождала, надеясь, что кто-то всё же появится. Но никто не появился. Тогда она заставила себя сделать один шаг, второй, третий... подошла к самой двери и уже занесла вверх руку, собираясь постучать, но её рука вдруг замерла. Рейчел почувствовала состояние, близкое к панике. Вот она стоит перед домом Хейгер Роулинс. Но что в конце концов она может сказать ей?

Рейчел так и не пришлось постучать — дверь неожиданно сама распахнулась перед её носом. Девушка увидела в проёме двери Хейгер. Хейгер неподвижно стояла и смотрела прямо на неё. Взгляд женщины был пронизан бесконечной ненавистью. Яркий солнечный свет падал на лицо Хейгер, безжалостно высвечивая все её глубокие морщины, измождённую кожу и впалые щёки. Это было лицо не живого человека, а мертвеца.

Рейчел попыталась заговорить, попыталась произнести заранее заготовленную фразу, но так и не смогла заставить себя сделать это. Она видела дьявольский огонёк, вспыхивавший в тёмных глазах Хейгер Роулинс, тот же самый, который они вместе с Матильдой уже видели прежде, когда Хейгер рассказывала о том, как побывала в плену у краснокожих, и это совсем парализовало её.

Девушка была в панике. Ей больше всего на свете хотелось повернуться и убежать, но она не могла заставить себя сделать ни шагу.

— Ты, — выдохнула Хейгер. — Ты... ты посмела прийти сюда?

— Я только... — Горло Рейчел внезапно стало шершавым и сухим, и она не могла больше выговорить ни слова.

— Ты пришла сюда. Пришла в мой дом. Пришла и стоишь сейчас передо мной. — Голос Хейгер звучал задушенно и жутко. — Может ли на свете быть более страшное святотатство, чем это?

Её взгляд, который она вновь устремила на Рейчел, был столь зловещими, что у Рейчел холодок пробежал по спине. Не сошла ли Хейгер с ума?

— Проклятая индианка! Индианка из племени кайова! Как ты только посмела прийти ко мне и стоять передо мной! — Голос Хейгер задрожал, но она чудовищным усилием воли заставила себя продолжать: — Мерзкая индианка! Теперь мы уже всё про тебя знаем. Это твой чёртов братец зарезал мою дорогую девочку в Ноу-Хоуп. И теперь её скальп прибит к его щиту. А по пути в Ноу-Хоуп, по пути туда, где он готовил резню, он остановился у вас, не так ли? Наверное, хвастался перед вами, что собирается сделать — а потом прямо от вас поехал резать и убивать моих родственников. Это он поработал своим ножом, разрезая мою доченьку на куски, на сотни кусков, не оставив ни одного члена целым... он, он, твой проклятый братец!

Рейчел пришла в замешательство. Кого из её братьев обвиняла сейчас Хейгер в этом жутком преступлении? Бена? Кассиуса? Или Энди? Но это было невероятно... этого не могло быть.

— О, теперь-то я тебя узнала! Узнала до конца! Ты — настоящая проклятая индианка. И если бы ты была рядом со своим братцем в Ноу-Хоуп, ты бы обязательно обагрила свои руки в крови убитых. Потому что все индианки поступают так. Но больше тебе не удастся совершать этих преступлений. Теперь весь Техас всё знает про тебя. Всё, до конца! И ты будешь уничтожена. Тебя сотрут с лица земли. Ты, и все твои родственники, и все, кто помогал совершить это страшное преступление, кто был соучастником и пособником — все, все будут найдены и изгнаны, опозорены и уничтожены...

Хейгер внезапно закашлялась. Поток её слов на несколько мгновений прервался. И всё-таки она сумела выплюнуть в лицо Рейчел:

— И ты... сейчас... стоишь прямо передо мной... как ты смеешь?

В уголках рта Хейгер пузырилась слюна. Рейчел казалось, что она была розовой от крови. Хейгер повернулась и сделала несколько неверных шагов вглубь комнаты, потом рухнула на колени.

— Ружьё, — скрежещущим голосом произнесла она. — Моё ружьё... дайте мне ружьё.

Рейчел отчаянно тряхнула головой. Наваждение прошло... теперь она снова могла двигаться, могла ходить. Она бросилась к своей лошади, чтобы запрыгнуть в седло и ускакать прочь от этой безумной женщины, которая пыталась застрелить её. Но порыв ветра вдруг взметнул вверх её широкую юбку, и лошадь испугалась и попятилась назад. Рейчел сделала ещё одно отчаянное движение, стараясь поймать её, но лошадь, точно очумев, всё пятилась и пятилась от неё, а девушка чувствовала всей спиной, что выстрел может прозвучать в любую секунду. Она пыталась поймать лошадь, а лошадь всё не давалась ей в руки, всё пятилась и отбегала в сторону от неё... Это был какой-то кошмар. Наконец, Рейчел удалось каким-то чудом схватить поводья... она вцепилась в них так, как утопающий вцепляется в протянутую ему руку, и кое-как запрыгнула на спину лошади. Лошадь поскакала вперёд, а Рейчел лежала поперёк седла и была счастлива, что хоть так сумела забраться на лошадь. Сердце девушки сжимало спазмом страха, а по всему её телу бегали мурашки: она каждую секунду ожидала выстрела Хейгер. На таком небольшом расстоянии она была совершенно беззащитна.

Но выстрела так и не последовало. Джорджии удалось наконец подбежать к своей матери, которая возилась с тяжёлым ружьём, тщательно прицеливаясь, чтобы убить Рейчел.

— Ты не можешь, мама! — закричала Джорджия. — Нет, нет!

Джорджия обхватила мать руками, стараясь оттащить её от двери и не дать ей выстрелить. Хейгер начала с нечеловеческой силой бороться со своей дочерью. Она ударила Джорджию локтем по лицу. Локоть Хейгер рассёк Джорджии губу, из раны обильно потекла кровь. Стараясь вырвать ружьё из рук Джорджии, Хейгер заехала ей тяжёлым прикладом ружья в бок. Ребро Джорджии хрустнуло. Но она по-прежнему не отпускала мать. Неожиданно Хейгер закашлялась, силы изменили ей, и Джорджии удалось выхватить ружьё.

В следующую секунду мать бессильно рухнула на колени. Джорджия подхватила её, как ребёнка, и отнесла на кровать.

Рейчел удалось наконец перекинуть ногу через круп лошади и сесть в седло. Некоторое время она молча нахлёстывала лошадь, делая всё, чтобы та неслась во весь опор. И лишь когда она почувствовала, что ускакала на достаточное расстояние от дома Роулинсов, она осмелилась обернуться.

Хейгер нигде не было видно. Ни в дверном проёме, ни в окне, ни рядом с домом. У Рейчел чуть отлегло от сердца. И всё равно она продолжала яростно нахлёстывать лошадь и успокоилась только тогда, когда дом Роулинсов скрылся за гребнем холма.

Лошадь перешла на шаг. Она вся дрожала и тяжело поводила боками от безумной скачки. У Рейчел внутри тоже всё дрожало, дыхание её было неровным и прерывистым. Ей потребовалось немало времени, чтобы хотя бы чуть-чуть прийти в себя.

Она подождала, пока лошадь отдохнёт, и шагом направилась к дому. В голове Рейчел всё время крутились страшные обвинения, которые успела бросить ей в лицо Хейгер. Хейгер казалась совершенно безумной, её речь была бессвязной, было ясно, что она повторяет бредни, которые усердно распространял вплоть до своей смерти Эйб Келси, и всё-таки что-то в её словах было правдой. Не могло не быть правдой. Рейчел чувствовала это всем своим существом, всей своей кожей.

Когда она подъехала к дому и спрыгнула с лошади, она была внешне абсолютно спокойна. И всё же, когда она вошла в дом, Матильда сразу поняла, что произошло.