Они прислушались к дыханию Матильды и обнаружили, что оно стало несколько тише и спокойнее. Неужели так быстро подействовали травы, сваренные Джорджией?

— Подойдите к окнам и встаньте перед ними! — неожиданно скомандовал Энди. — Каждый к своему окну! Приготовьтесь захлопнуть их и закрыть ставни. Но только делайте это по моей команде, когда я скажу!

Они услышали грохот копыт лошади Кэша. Девушки не видели самого Кэша, но было ясно, что это он подал Энди какой-то сигнал об опасности.

— Мы попали в дерьмовую ситуацию, — сказал Энди. — К нашему дому приближаются индейцы. Как только Кэш окажется внутри, тут же захлопывайте окна и закрывайте ставни. Но только не трогайте их, пока Кэш ещё не подъехал. Иначе они не дадут ему добраться до дому.

Все напряглись. Стук копыт с каждым мгновением приближался. Энди затаился за дверью, готовый немедленно распахнуть её. Время словно застыло. Сколько мог ехать к дому Кэш, чёрт побери?

Вдруг Энди резко распахнул дверь настежь. Рейчел увидела, как Кассиус пришпорил своего жеребца и на полном скаку влетел прямо в дом, перескочив через порог.

— А теперь закрывайте и задраивайте всё! — громко закричал Энди.

— Думаю, их там примерно с дюжину, — сказал Кассиус, спрыгнув с коня.

В тесноте не очень большой комнаты его конь казался просто огромным. Деревянный пол прогибался и скрипел под его тяжестью.

— Рейчел, открой бойницу в той стене, что выходит на западную сторону. Также открой её в спальне, где лежит мать, — скомандовал Энди. — Джорджия, а ты открой бойницу на северной стороне.

Их было четверо в доме, двое мужчин и две женщины, способных драться и оборонять его, и каждый занял своё место. Матильда в это время, казалось, спокойно спала.

Прошло некоторое время, и солнце начало склоняться к горизонту. Сгущающиеся сумерки принялись постепенно вытеснять яркий дневной свет.

Кассиус напряжённо прислушивался к тому, что происходило снаружи. Внезапно он зашипел, обращаясь к Джорджии:

— Джорджия, милая, ради Бога, останови эти проклятые ходики!

Джорджия бросилась к часам и остановила маятник. Маленький белый кораблик перестал раскачиваться на нарисованных синих волнах, и в помещении вдруг стало так тихо, что от этой абсолютной тишины невольно заложило уши.

— Эй, смотрите сюда! — раздался голос Энди. — Один индеец едет вдоль течения реки. Справа.

— Пусть подъедет поближе, — напряжённым голосом произнёс Кассиус.

Перед домом показалась фигура одинокого индейца верхом на лошади.

— Это Потерянная Птица, — сказал Кассиус.

Индеец подъехал ещё ближе, и они увидели, что на нём нет боевой раскраски и он совершенно безоружен. Это было странно. Кайова обычно никогда не расставались со своим оружием. И это вызывало ещё большие подозрения: очевидно, индейцы задумали какую-то хитрость, ибо коварство кайова также не знало границ.

— Этот серый жеребец, на котором он подъехал, — знатный скакун, — пробормотал Кассиус, узнавший коня Потерянной Птицы.

Правая рука Потерянной Птицы была поднята вверх в знак того, что он приехал с миром. Он остановился в пяти ярдах от дома Закари и, не опуская поднятой руки, стал ждать.

Кассиус обратился к нему на языке кайова, сказав несколько слов. Потерянная Птица кивнул и заговорил сам. Он говорил медленно, дублируя каждую свою фразу языком жестов, который понимали все, кто жил в прерии — он боялся, что те, кто находился сейчас в доме Закари, не поймут его, и делал всё, чтобы смысл его речи был передан без ошибок. Рейчел смотрела на его гладкое, прекрасно вылепленное лицо, видела улыбку, время от времени мелькавшую в уголках его рта, видела, как отливали маслянистым блеском его волосы, собранные в толстые косы и смазанные специальным составом. Но она не могла рассмотреть его глаз: теперь они превратились в маленькие узкие щёлочки. «Господи, как же он отвратителен», — пронеслось у неё в голове.

— Множество раз вы приходили к нам, чтобы забрать своих людей у нас, — сказал Потерянная Птица. — Вы приходили, вы выбирали тех, кто был вам нужен, вы их покупали у нас. Вы платили нам и мы позволяли вам после этого забирать этих людей. Это происходило множество раз. Мы всё это делали по-дружески. Всё было хорошо.

Кассиус сказал что-то на языке кайова, и Потерянная Птица, улыбаясь, кивнул в ответ и продолжал. Судя по всему, его речь была тщательно подготовлена, и он не собирался упускать ничего из того, что собирался сейчас сказать белым:

— Много лет тому назад вы взяли у нас одного ребёнка. Вы взяли у нас мою сестру. Мы долго искали её. Теперь мы её нашли. И поэтому приехали к вам. Мы хотим забрать её обратно. Ведь она — одна из нас. За это мы заплатим вам. Вы всегда платили в подобных случаях нам, и теперь мы точно так же заплатим и вам. Всё должно произойти по-дружески, так, чтобы все остались довольны. За свою сестру я отдам вам десять лошадей. После этого вы отдадите мне мою сестру, и я отвезу её домой.

Кассиус что-то рассерженно проговорил на языке индейцев.

— Скажите мне, чего вы хотите, если вы хотите за неё больше. Хотя цена, которую я предлагаю вам, очень хорошая. Но если вы настаиваете, я заплачу вам больше. Я не уеду отсюда без своей сестры. У меня с собой двадцать два воина. У вас же — всего двое мужчин и три женщины, одна из которых очень старая. Вы в плохом положении.

Кассиус высунул в бойницу ружьё и выстрелил так, что пуля просвистела над самым ухом Потерянной Птицы. В доме запахло порохом. Серый конь Потерянной Птицы вздрогнул, но не сдвинулся с места. Потерянная Птица улыбался, и его улыбка была полна безграничного презрения. Судя по всему, он прекрасно представлял себе, в каком безвыходном положении оказались сейчас те, кто находился внутри дома Закари, и что им неоткуда было ждать реальной помощи. Он также, должно быть, ясно представлял себе, что сможет и чего не сможет сделать в этой ситуации Кассиус, как далеко он пойдёт и чего он никогда не сможет сделать. Поэтому он и улыбался так.

— Ты хорошо стреляешь. Поэтому ты выстрелил так, чтобы не задеть меня. Потому что если бы ты задел меня, то тогда все, кто находится сейчас в вашем доме, превратились бы в трупы. Ты отлично знаешь это. А теперь слушай меня. Я снова скажу тебе это. Множество раз вы приходили к нам, чтобы забрать своих людей у нас... — И Потерянная Птица вновь начал произносить своё тщательно приготовленное обращение.

Рейчел подошла к Кассиусу и прошептала ему в ухо:

— Ты видишь, Кассиус — ничего хорошего из этого не выйдет!

Кассиус вздрогнул.

— Стой там, где я тебя поставил! — яростно прошептал он.

— Нет, Кассиус, никакого сражения не будет, — сказала она. — Пропусти меня к нему. Я прекрасно поняла, что он сказал. На этот раз, я всё поняла.

— Не обращай внимания на его лживые индейские басни! — закричал Кассиус. — Ты не...

— Он сказал правду, Кассиус. Я и так уже давно знала это. И я сейчас я покончу с этим. Раз и навсегда.

— Ты не выйдешь к нему. Я не позволю тебе. — Но в голосе Кассиуса не было слышно настоящей уверенности. Возможно, его потрясло то, что она, оказывается, знала всю правду о себе.

— Вероятно, тебе удастся силой задержать меня. Но пока ты будешь бороться со мной, они воспользуются этим, чтобы войти прямо сюда. Дай мне выйти к Потерянной Птице.

Кассиус уставился на Рейчел, поражённый тем безжизненным тоном, каким она изрекала эти невероятные, режущие слух слова.

— Здесь что, все сошли с ума кроме меня самого? — закричал он. — Господи, я знаю, как уладить это дело!

Потерянная Птица продолжал произносить своё обращение к белым. Его громкий, хорошо поставленный голос был прекрасно слышен в доме. Кассиус вновь поднял своё ружьё и на этот раз прицелился прямо в голову индейца. Грянул выстрел. Пуля попала в голову Потерянной Птицы. Индеец рухнул вниз. Когда он упал, все, кто был в доме, увидели, что выстрелом ему снесло всю заднюю половину черепа. Серый конь почувствовав, что на нём нет больше всадника, отскочил в сторону и помчался прочь.