Кыр удивительно легко отделался. Крепкий малый, похоже он успел напрячь мышцы, да и удар, видимо, не такой уж и сильный вышел. Если не считать пары треснувших ребер, кучи ссадин с ушибами и, возможно, легкого сотрясения мозга, то самым страшным был открытый перелом ноги. Даже не он сам, а вызванное им кровотечение, которые мы благополучно остановили при помощи импровизированного жгута.

Пользуясь тем, что худо-бедно вижу кости, лично вправил сломанное и наложил шину. Можно было и не самому это делать, но вера с охотников била фонтаном, да и просто пожалел парнишку. Все же, благодаря особенностям зрения, шанс с первой попытки сделать нужное у меня был выше. Так оно и получилось. Мысленно утер пот и оглядел результат. Вроде все хорошо. Обломки копья, ставшие шиной, и плотная обмотка кожанными ремнями не мешали. Может стоит ослабить жгут? Нет, лучше пусть на стоянке снимут.

— Закрепите на палках шкуру, и отнесите его в лагерь.

Команду сопроводил наглядной иллюстрацией — проткнул листок парой щепок и положил на него мелкий камешек. Даже если бы охотники не видели ранее волокушу, они бы и то сообразили, а тут и вовсе за считанные минуты управились. Еще бы, надеть пару жилетов из шкур на два копья — не велико дело.

— Да ёшкин кот! — выругался, хлопая себя по лбу.

Ну вот кто меня дебила дёрнул Кыка манной поддержать? Какого лешего я про устроенную регенерацию подумал? Идиот!

Как только в токе праны паренька появилась моя энергия, так она сразу чуть-чуть оттенок изменила и шустро взялась за то, о чем я лишь мельком подумал. Кык на глазах побледнел, застонал, глаза выпучил и начал худеть. Не мгновенно, но вполне заметно принялся в обтянутого кожей скелета превращаться.

— Быстро тащить его на стоянку и там накормите от пуза. Бегом! — простимулировал маной пару молодых охотников, выделенных для переноски раненого. — Рым, отправляйся с ними.

Повторять не пришлось. Троица тут же подорвалась и побежала. На миг заволновался, не потеряют ли по дороге раненного, но нет, бегуны забрали вправо, ловко обойдя дерево и компенсировав маневр наклоном носилок. Вот и хорошо.

— Займитесь уже разделкой добычи, — проворчал, потерев лицо руками и направляюсь сквозь ближайшие кусты куда подальше.

За сегодня уже столько наворотил, что просто боязно рядом с живыми оставаться. Посижу где-нибудь в тишине, на воду посмотрю, подумаю, а то, не ровен час, точно кого-нибудь угроблю.

Порыв теплого ветра коснулся волос сидящего на бревне Рыма, и тот привычно сдул упавшую на глаза прядку. Взбирающееся на небо солнце приятно согревало спину старательно мнущего комок глины мальчика и сушило расставленные под навесом горшки. Рым чуть прищурился, бросив взгляд на реку. Яркие блики играли на гребнях мелкой волны затона. Сердце наполнилось радостью и он широко улыбнулся новому утру. Последняя рука дней была самой счастливой в его недолгой жизни. Впрочем, если оглянуться назад, то этих самых «счастливых дней» у него за год набиралось не меньше десятка рук. Ему ведь совсем немного для радости требовалось: узнал что-то новое, подметил какую-нибудь особенность или закономерность в окружающем мире и всё — счастлив. А уж если найдется тот, кто выслушает и разделит радость очередного открытия, так и вовсе прекрасно.

Закончив разминать глину и ополоснув руки из горшка, верхняя часть которого не пережила попытку самого первого обжига, Рым задумался над тем, чтобы ему такого слепить. Амулеты уже носили все члены племени, посуды наделали столько, что впору под неё отдельный плот делать. «Может и сделаем», — подумал Рым, почесывая нос в подражание духу-покровителю. Простое, и уже почти рефлекторное действие напомнило ему о вчерашнем открытии. Он чуть по лбу себя не хлопнул. Надо же было забыть о таком важном деле! Видимо, не проснулся еще толком после ночных посиделок.

«Сегодня точно слеплю Дрого в полный рост», — пробормотал Рым, не в силах сдержаться, и улыбнулся, полностью уверенный в успехе. Осмотрев имеющуюся глину он пришел к выводу o ее явной недостаточности. Проще говоря — маловато будет! В представлении мальчика, фигура менее чем в локоть высотой было просто не достойна изображать Великого Небесного Духа Огня. Рым буквально трепетал, когда думал о невероятных знаниях обо всем на свете, которыми обладал Прародитель. Особенно радовало Рыма то, что Дрого терпеливо, пусть, зачастую, и не слишком понятно, отвечал на все вопросы. В глазах юного шамана, все это возносило духа на невероятную, просто недосягаемую высоту.

Прихватив воду и уже размятый комок глины, Рым перебрался под навес, поближе к остаткам лосиной шкуры, под которой хранились запасы сырья для лепки. Добрав недостающее, он прямо тут же разжился травой и тоненькими прутиками, позаимствовав все это из кучек, которыми обложили сохнущие горшки, миски, крынки и прочие продукты первобытного гончарного искусства. Разложил все так, чтобы легко дотягиваться не вставая, Рым огляделся, деловито прищурившись кивнул, и, почесав кончик носа, взялся за дело.

Вообще-то, это была далеко не первая попытка слепить фигурку духа, просто все прошлые оказались неудачными. Как Рым не старался, что не предпринимал, но обжиг всегда приводил к плачевному результату. Если бы Рым не планировал сделать сюрприз, он бы давно уже спросил Дрого. Собственно говоря, он уже почти сдался, но недавно, во время вечерних посиделок, Дрого обмолвился о том, что толщина стенок сосуда, в идеале, не должна превышать двух сантиметров. Разумеется, Рым тут же попросил наглядно показать эти самые загадочные сантиметры. Вздохнувший дух продемонстрировал фалангу указательного пальца. Само собой, воодушевленный Рым попытался слепить полую статуэтку, но та вышла настолько ужасной, что он смял незаконченное творение и в расстроенных чувствах, пиная камешки, ушёл вниз по реке. Наткнувшись на принесенную течением корягу, он просидел возле воды большую часть дня. Возможно, он даже не пришёл бы к ужину, но его нашёл Кыр.

— Чего ты так далеко забрался? — недовольно спросил бледный и худой юноша, со вздохом облегчения опускаясь на нагретую солнцем кору и утирая со лба пот.

— Мне подумать надо было. Я плохой шаман, — немного невпопад ответил Рым, которого совсем не радовал разрушенное уединение.

— Глупости не говори, — покосился на него Кыр. — Если бы ты не попросил Покровителя помочь, так я бы давно уже того, — махнул он рукой в сторону опускающегося солнца.

На это Рым лишь вздохнул, да лицо ладонью прикрыл. Наверно, даже сам Дрого не смог бы разубедить Кыра в том, кто стал его спасителем. Молодой охотник, не пойми с чего, считал себя обязанным именно Рыму, и старался присматривать за мальчиком по мере сил и возможностей.

— Назад пошли. Уха остынет, — нарушил Кыр тишину, прерываемую лишь редким всплеском волн, и, оперевшись на плечо Рыма, поднялся на ноги.

— Ладно, — буркнул тот в ответ. — Держись, — шевельнул он плечом. — Тебе вообще лежать положено.

— Я бы и лежал, если бы кое-кто не поперся не пойми куда. Хоть бы копьё захватил, — попенял Кыр, опираясь на плечо Рыма.

Тот уже собирался открыть рот и ехидно поинтересоваться копьем самого Кыра, но наткнувшись на его взгляд и сероватое от усталости лицо, предпочел покрепче стиснуть зубы. Только сейчас он сообразил, насколько трудно дались недавно начавшему вновь ходить Кыру поиски ушедшего без предупреждения Рыма. Только сейчас он обратил внимание на энергетику друга. Не было никаких сомнений в том, что без помощи Дрого тут не обошлось.

Осмотревшись по сторонам так, чтобы этого не заметил Кыр, он увидел удаляющееся пятно яркого света вдали. Почти бесшумно вздохнув, Рым опустил голову, ощущая как кровь приливает к щекам и ушам. Ему стало невыносимо стыдно за собственное поведение. Совсем он не подумал о том, что является единственным истинным шаманом племени. И всё же, несмотря на стыд, от плохого настроения не осталось и следа. Где-то в груди появилось ощущение тепла и тихой радости. Он не был одинок в этом огромном мире. Он был нужен. Не только из-за своего дара, но и просто так. Он даже не чувствовал, а точно знал, вернее, осознал это на глубинном, практически подсознательном уровне.