А потом в деревне появились торговцы, которые шёпотом, крестясь, поведали о существе, которое заключает сделки…

И теперь зодчий снова висел на этом чёртовом кургане, слушая рассказы проклятых ягод. Странный день сменялся не менее странной ночью, и всё словно вращалось по кругу, пока, однажды, к нему снова подошёл он…

То ли человек, то ли дьявол… Скорее, последний. Боязно, до ломоты в зубах…

— Ну, здравствуй, Руслан.

Он откинул назад свои длинные волосы и протянул руку.

Стебли плюща расползлись, выпуская жертву, и Руслан упал на траву. Дрожа, как осиновый лист, мужик прижался спиной к кургану и прикрыл ладонями лицо.

— Ты ещё помнишь, почему ты здесь, зодчий?

— Помню, — прошептал Руслан и внезапно расслабился, обречённо уставившись в небо. Если бы он мог повернуть время вспять, то никогда бы не спускался в преисподнюю и не заключал эту сделку…

— Ты и впрямь хочешь, чтобы всё сгорело синим пламенем? — спросил Лаорт.

— Да, синим, — воскликнул Руслан. Для храбрости он изрядно хлебнул вина, поэтому слегка пошатывался, и облик белокурого исполина то и дело расплывался перед глазами. И от этого он ещё больше злился, пиная ногой цветы, рассыпанные по полу, и морщился от запаха тлена.

— Вместе с Воеводским и купцом проклятым! Пусть мучаются! А мой терем… будет таким, чтобы веками про него вспоминали!

— А что я получу взамен?

— Да хоть душу! Больше всё равно дать нечего…

— На что мне твоя душа… коль её у тебя нет…

— Тогда что? Не томи!

— Хорошо, я дам тебе, что хочешь, а взамен ты послушаешь немного зачарованный плющ. Он любит поговорить…

— Немного? Это сколько?

— Пока в преисподней не взойдёт настоящее солнце, — тиран ухмыльнулся, а взгляд его стал ледяным.

— У тебя есть шанс всё исправить, зодчий.

Руслан пожевал губами, прикидывая, чего можно ожидать от этого существа, и в глазах внезапно вспыхнула надежда.

— Я хочу выбраться из этого адского места! Очень хочу!

— Тогда тебе придётся сделать невозможное…

Взмах руки, и они оказались в полуразрушенном замке.

Руслан с интересом осматривал стены, проводил дрожащими руками по фрескам, даже опустился на пол, ощупывая мягкую поверхность. Щёки его порозовели, и он то и дело восхищённо прицокивал языком.

— Я ещё никогда не видел подобного чуда. Этот зодчий, должно быть, от Бога! — в голосе звучала ревность, как у всякого художника, с изумлением взиравшего на творение более искусных рук.

— Ты сможешь отстроить его?

— Да это же… это же сколько работы! — воскликнул Руслан, — да и камень этот.

— Это особый камень. Он отражает солнечный свет так, что не остаётся ожогов.

— Как луна?

— Да, — задумчиво пробормотал «дьявол», и холодные голубые глаза его сверкнули. Руслан даже перекрестился со страху — как луна отражает солнце, смягчая его палящие лучи.

— Где ж мне такой взять?

— Тебе помогут. И достанут любой камень, какой понадобится. Главное, ты должен сделать так, чтобы она захотела здесь жить.

— Она — это золотоволосая княжна? — осторожно спросил Руслан.

«Дьявол» не ответил. Подошёл к фреске и провёл пальцем по драгоценным камням, из которых был выложен глаз невероятно красивой женщины.

— Этот замок… Самое моё любимое место в преисподней. Он слишком долго стоял недостроенным. И уже почти разрушен…

— Я думал, у тебя нет сердца, — прошептал зодчий совсем тихо, но «дьявол» услышал и усмехнулся.

— Я живой, зодчий. Значит, оно у меня есть. Но смотри, если не справишься…

С этими словами он оставил Руслана одного. Зодчий осмотрелся — работы действительно предстоит немало. Восстановить то, что, похоже, разрушалось не одну сотню лет.

Замок, похожий на божественный храм…

Сложно представить, чтобы он не пришёлся кому-то по душе…

Хотя, из того, что он успел узнать о Рейне, её вряд ли можно было бы завлечь богатством и роскошью. «Дьявол» и сам должен понимать…

Прошло несколько дней, а потом недель. Тиран не показывался, и я вздохнула спокойно. Должно быть, я и впрямь перестала быть ему интересной.

Слава Горам, никто не заметил нож на моей груди, хотя матушка постоянно забегала в комнату, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке, да и милая сестрица то и дело совала свой нос.

Похоже, его видела только я…

Боли в груди больше не было… но в сердце занозой сидела тоска…

Иногда, украдкой смотря на небо из распахнутого окна, я представляла себе розовые облака, фениксов, парящих под самым сводом преисподней…

Ох, Адис, как же я тебя люблю… и ненавижу тоже. И совершенно ничего не могу понять…

В то утро я проснулась и долго возилась перед зеркалом, то расплетая, то заплетая косы. Пальцы плохо слушались, и пряди то и дело выскальзывали из рук, и я уже думала плюнуть на всё и позвать Зельду, как вдруг краем глаза уловила какое-то движение за окном. Я подошла и выглянула наружу. Так и есть. Около конюшен приземлились три огромных ядокрыла. Наездники в богатых одеждах, сверкающих золотом, стремительно соскочили вниз и направились в замок. Все трое были широкоплечими, с красно-коричневыми лицами. И сердце невольно дрогнуло.

Яры. Что ещё им понадобилось? Они вроде как не должны знать о том, что я вернулась. Может, они решили посватать Флоризель? Это было бы забавно…

Но мало похоже на правду. Интересно, о чём они говорят там внизу?

Я вернулась к зеркалу, села на табуретку и продолжила сражаться с непослушными волосами, гадая, как подобраться поближе, чтобы послушать, но не попасться никому на глаза. Но тут зеркальная поверхность пошла рябью, и я увидела два огромных голубых глаза, и сердце оборвалось.

— Как поживаешь, Рейна? — спросил Лаорт.

— Неплохо, — усмехнулась я, гадая, что ещё ему надо.

И тут я почувствовала запах земляники и услышала тихий шорох цветов, ползущих по полу прямо ко мне. Опять? Я вскочила с табуретки и схватила её, норовя пристукнуть надоедливые стебельки.

— Нам нужно поговорить, — глаза тирана побелели, и я заметила крошечные молнии, мелькавшие в уголках. Края моей сорочки были распахнуты, и я поняла, что он смотрит на нож. Вот как? Значит вот почему он появился…?

Как и тот Многоликий… Да чтоб им пусто было!

Никто его не получит. Никогда. Я могла лишь предполагать, каким образом у меня появилось это колдовство, и почему оно не даёт всем покоя. Но я твёрдо знала, что если оно попадёт в чужие руки, это будет плохо. Для меня. И для Адиса…

Поэтому Лаорта не стоило подпускать слишком близко.

— О чём? — спросила я, незаметно приближаясь к зеркалу.

— Ты вообще-то моя жена.

Надо же, жена…

Тиран, если отбросить мою личную неприязнь, пожалуй, самый красивый мужчина Межгорья, мог иметь любую, даже без магии, даже с десятой частью своей власти. Что ж он так зациклился на одной неугомонной княжне?

Я невольно вспомнила его вездесущие цветы на своей коже, и что-то внутри меня ёкнуло. Вряд ли есть женщина, которая устоит…

И сколько же их у него за тысячу лет было? И зачем только я об этом думаю… Вот дьявол!

Будь он проклят со своими цветами!

— Я что-то не помню свадьбы, Лаорт. Не помню брачных клятв.

— Я объявил об этом при всех. А ты согласилась. Что ещё нужно?

— Ничего!

Я пожала плечами и запустила табуреткой в зеркало. Оно рассыпалось на тысячи осколков, а белые стебли стремительно поползли назад. Однако я понимала, что передышка будет недолгой. Сейчас он придёт в себя и соорудит новый портал, поэтому нужно было убираться из замка — куда-нибудь, где много яркого солнечного света.

Я мигом надела штаны, рубаху, стянула волосы в узел и вышла из комнаты. Коридоры были пусты, и я осторожно спустилась вниз, стараясь не попасться никому на глаза. Должно быть, все собрались в приёмном зале — я слышала довольно громкие голоса. Не желая рисковать, я пробралась в кухню и вылезла через распахнутое окно, затем побежала к конюшне.