Я коснулся рукой груди и обомлел. Амулета не было. Я больше не чувствовал его силу. Но как она умудрилась достать его? А главное, когда? Неужели, когда я спал? Но это ведь невозможно без колдовства, а у неё так мало ярости…

Вот неугомонная плутовка! Признаться, было неприятно сознавать, что юная княжна обвела меня вокруг пальца, тем более так, что я не заметил. Я, верно, забыл, что женщины бывают коварны, и почему-то решил, что Рейна Кош не такая. Но иначе она бы не прошла сквозь пламя…

Дьявол!!!

Сумасшедшая девка! Она и не подозревает, что её там ждёт. Пустыня, лес призраков — просто цветочки. Рейна пропадёт там, одна, без меня! Даже тошно думать, что она попадёт в руки тёмному тирану.

Валлиар…

Это имя резало слух, как скрежет зубов. Он владел именно той частью преисподней, о которой в поднебесье идёт дурная слава. Ему было уже десять тысяч лет, в течение которых он сотни раз перерождался, сохраняя молодость и красоту. Многим в преисподней хотелось его убить или хотя бы изгнать в бездну…

Но, к сожалению, это невозможно.

Впервые я услышал имя Валлиара, когда мне было семь лет. Я играл в саду с лианами ведуницы, дивного существа, принявшего форму цветка. Длинные стебли, усеянные крошечными глазками, показывали мне сны, подсмотренные ими у духов. Это была их сущность — они могли ловить чужие сны и запоминать по одному на каждый глаз. И чем длиннее были лианы, тем больше снов они могли рассказать. Мне нравились эти сны. Большей частью духам снились картинки, залитые настоящим солнцем поднебесья. Я видел таких разных и необыкновенных существ, которые не спускались в наш мир.

Изредка духи вспоминали собственную смерть. Ягодки, запечатлевшие такой сон, съёживались и покрывались коркой, и тогда я их обрывал. Ведуницы мучились, если таких ягодок становилось слишком много. Они не любили страдать.

Как раз в тот день они пересказывали мне солнечный сон, сверкая от удовольствия. Я лежал на траве, уставившись на розовые облака.

Отец пронёсся мимо меня, как ветер, что было странно. Обычно он просто исчезал и появлялся там, где хотел. Но сейчас я ясно слышал топот его ног. Отец, без сомнения направлялся к белому замку.

Признаться, тогда меня съело любопытство. Нам с братьями запрещалось подходить к этому сооружению. Недостроенное, слишком много солнца, да и вообще, лишние вопросы тоже задавать было нельзя. Но, похоже, отец меня не заметил. И я пошёл вслед за ним на свой страх и риск…

На первый взгляд, в этом непонятном строении не было ничего интересного. Я осторожно прокрался по коридорам, стараясь ступать как можно тише, с любопытством осматриваясь вокруг. Потолок был мутно-белым и непривычно светился. Мне нравилось. Было необычно после розовых и фиолетовых облаков.

А потом я услышал чьи-то голоса.

Женщина. Мягкий, приятный голос. И отца, как всегда вкрадчивый и холодный. Я подобрался поближе и спрятался в уголке. Через приоткрытую дверь мне хорошо было видно комнату. Такая же белая и светлая.

Пол был светло-серым, словно усыпан пеплом от костра.

На одной из стен картинка — невероятно красивая женщина с огромными сверкающими глазами, выложенными драгоценными камнями. Светлые волосы спускались до ступней ног, а губы приоткрыты в улыбке. Мне и самому захотелось улыбнуться, что не часто бывало. А затем я увидел её…

Красавица, очень похожая на портрет, стояла рядом с отцом, замерев, словно статуя. Лицо её казалось неподвижным, будто окаменелым.

— Ты можешь страдать вечно, — в голосе отца слышалось раздражение, — это ничего не изменит, не вернёт.

— Я знаю…

— Тебе следует быть сильнее.

— Не говори так, Лей! В моих силах было помешать…

— Увы, мама, это было предрешено, с самого начала, как мы ступили на эти земли, — холодно ответил отец.

— Нет, сынок. Это наша гордыня! — воскликнула женщина, — именно поэтому нас оставили Боги! Мы могли просто… дать им быть счастливыми.

— Забудь об этом, мама, просто забудь.

— Не могу, Лей, просто не могу… Если бы я раньше поняла, о чём говорил Алларис.

— Мама! — в голосе отца звучало раздражение, — тебя не смущает то, что он ни с кем не говорил, кроме тебя?

— Намекаешь, что я сумасшедшая?

— Нет. Ты просто устала. Запуталась. Столько всего произошло.

— Тогда зачем Валлиар его выкрал? Если Алларис ничего из себя не представляет?

— Скоро мы это узнаем. — пообещал отец, и в голосе послышалась горькая усмешка.

Женщина всплеснула руками и подбежала к отцу, вцепилась в его предплечья и заговорила быстро-быстро, с шумом вдыхая воздух. И впрямь, будто безумная.

— Остановись, Лей! Слышишь, остановись. Подумай о своих сыновьях. Твоя семья — это всё, что осталось от нашего рода.

— Лучше думай о том, что я отомщу за твоего мужа, твоих сыновей, твою дочь.

— Это не та цена, которую стоит платить. Одумайся, сын! Это не он. Это мы всё начали! Нужно поставить точку, Лей. Прошу тебя…

— Надоела! — зарычал отец, — видят Боги, ты мне надоела! Сиди здесь, если хочешь.

Женщина оставила его и отошла к фреске, задумчиво провела руками по розоватым камням, из которых были выложены губы красавицы, и я заметил, как пальцы её дрогнули.

— Я с удовольствием здесь умру.

Отец громко хмыкнул и исчез. Незнакомка осталась одна. Она всё также стояла, выпрямив спину, но пол под ней внезапно зашевелился. От него отделился какой-то стебель, пополз вверх и стал скользить по щеке. Я увидел, что они мокрые от слёз. И мне самому стало грустно.

Внезапно женщина вздрогнула и обернулась.

— Кто здесь? — настороженно спросила она.

Я долго думал, отозваться или нет. Ведь если отец узнает, мне несдобровать. Однако она неожиданно направилась прямо ко мне.

— Адис?

Я был немного удивлён, что она знает моё имя. Я видел её впервые. но женщина опустилась рядом со мной на колени и провела рукой по волосам.

— Какой же ты… так вырос!

— Кто ты? — спросил я.

— Непала… ты уже и не помнишь… Славный мой…

Если честно, я не помнил такого имени. Родители никогда не рассказывали мне о Непале. Они вообще редко со мной общались. Мама была занята младшими братьями. Отец вечно занят тем, чтобы защитить нас от какого-то страшного и коварного врага.

Слуги говорили о нём шёпотом, и каждый раз умолкали, когда замечали, что я слушаю. Мне было жутко интересно, однако за такое любопытство вполне можно было схлопотать по шее, поэтому я молчал, жадно выхватывая любое слово, неосторожно слетевшее с чьих-то неосторожных уст.

Теперь вот, оказывается, есть ещё Непала, которую от нас почему-то скрывают. Отец называл её «мама». Значит, она — моя бабушка? Но почему она здесь, в этом странном месте?

— Я расскажу тебе когда-нибудь, Адис, — говорила она, целуя меня в щеку. Тёплая, такой приятный запах шёл от её кожи, немного влажной от слёз.

— А кто такой Валлиар? — вдруг вспомнил я. Странное имя. Почему-то запомнилось.

— Тот, кто уничтожил нашу семью, — ответила Непала, и глаза её полыхнули ярко-синим огнём.

И вот сейчас, много лет спустя, я стоял и смотрел на пламя, мучительно решая, как быть. Минуты промедления стоили дорого — для неё. Пойти за ней следом было безумием — для меня. Я не мог пронести сквозь пламя магию. Всё придётся оставить здесь. Быть никем. Почти никем. Во владениях своего злейшего врага…

Ох, Рейна, ты явно моя погибель!

Однако я всё ж убрал за спину посох и прыгнул.

К дьяволу всё!

Пройдя сквозь пламя, я ступил на дорожку, выложенную каким-то странным камнем, отливавшим розовым перламутром, и почувствовал, как накатывает тоска, а метки на теле слегка покалывают. Знаменитая дорога уныния, каждый камень в которой был обтёсан собственноручно Валлиаром. Говорили, что таким способом он избавлялся от тоски. Странно думать, что когда-то у тёмного тирана было сердце. Но сейчас уж точно ничего не осталось.