Как я и подозревала, будить Амира Ансар не стал. Очевидно, здесь это было обычной практикой, когда эгайя, с которой провели ночь, убирается восвояси, не мешая господину своим дальнейшим присутствием.
Ещё не веря в счастливую звезду, благоволившую мне сегодня, я, добравшись до женской половины, отпустила Ранию, пожелав той спокойной ночи, и отдала ей плотно наполненный кожаный мешочек.
— Держи, зайдёшь ко мне завтра ближе к обеду, не раньше. Я хочу выспаться. А это, — указала я на деньги, — завтра занесёшь по адресу, который оставлю на столике. Совсем нет сил, так хочется спать.
И я, демонстративно зевнув, выпроводила девушку из комнаты.
Эти деньги предназначались ей, только вот сказать об этом сейчас было равносильно признанию в своих планах покинуть дворец. По крайней мере это насторожило бы девушку, а я этого не желала. Но вот отблагодарить её хотела. Завтра в обед, когда обнаружит моё отсутствие, она найдёт на столе конверт с её именем, а в нём записку с разрешением распоряжаться деньгами по собственному усмотрению.
Как только Рания ушла и за ней закрылась дверь, я стянула с себя пришедшее в негодность от нашего с Амиром безумства платье, натянутое впопыхах, быстро приняла душ и, нажав на кольцо, вынула из пространственного кармана свой мужской костюм и артефакт, меняющий голос.
Быстро переоделась, накинула женский длинный всё скрывающий плащ, чтобы не привлекать лишнего внимания появлением неизвестного мужчины на женской половине. А в пространственный карман отправила деньги и самые неприметные драгоценности, которые при продаже не смогут указать, откуда они взялись. Туда же последовало несколько самых скромных платьев, костюм шагеса, бельё, обувь и кольцо, которое «Ильдар» когда-то подарил, чтобы я смогла проверять еду и напитки на яды.
Нажав ещё раз на камень в кольце, я увидела, как схлопнулся карман, и поспешила в один из дворцовых садов, в котором через записку, переданную при помощи Рании день тому назад, назначила встречу с Асадом.
Чтобы не повстречать лишней стражи, я пробралась через женскую половину в гаремный сад, а уже оттуда, немного поплутав, добралась до места назначения.
Здесь я опять открыла пространственный карман, отдала отцу Дины его одежду и новые документы и, предварительно отвернувшись, подождала, пока он очень быстро и бесшумно переоденется в неё. А сама натянула арафатку, памятуя, что амулет, меняющий внешность, можно надевать лишь в крайнем случае.
У одного из чёрных выходов нас ждал всё тот же Мирза. Ему пришлось хорошенько позолотить руку, чтобы он помог нам выбраться из дворца без лишнего шума. Предварительно договаривалась с ним я в образе гафура «Инара», так что след, ведущий к эгайе Дине, вряд ли найдут.
Когда мы оказались по ту сторону высокого забора, а потом и магического барьера, я тихо выдохнула и вытерла вспотевшие от волнения руки.
Улицы в это время суток были пустынные и тихие. Наши шаги гулко звучали в этой тишине и заставляли вздрагивать и оглядываться по сторонам, в страхе быть пойманной.
Дорога к порту была не долгой, хоть для меня она показалась целой вечностью.
А в порту нас уже ждал Аюб.
Наблюдать за встречей давних приятелей было приятно. Мне даже показалось, что в уголках глаз одного и второго появилась лишняя влага. Но не стала заострять на этом внимание, чтобы не смущать мужчин. А вскоре к нам присоединился ещё один старый, с обветренным лицом и короткой бородой мужчина.
— Знакомься, Аман (именно такое имя значилось в моих новых документах), это мой старый друг и капитан судна, на котором ты будешь плыть — Гайс.
Он пожал мою руку и предложил обращаться, если мне что-нибудь потребуется. По словам капитана, судно отправлялось через полчаса, так что лучше поторопиться. А сам он попрощался с Аюбом и по трапу поднялся на палубу.
Пришла и мне пора сказать своё «прощай» отцу Дины. Я крепко обняла его и, отстранившись, посмотрела ему в глаза.
— Прости, ты и сам знаешь, что нам не стоит уезжать вместе. Я помню, что ты мечтал о маленьком домике на побережье. Теперь вы с Аюбом сможете отдохнуть от всех забот и насладиться неспешной беззаботной жизнью. Если получится начать своё дело или хотя бы устроиться на работу, я открою счёт на твоё имя в одном из банков и положу на него деньги из первых же доходов.
Он грустно посмотрел на меня и снова обнял, поцеловав в щёку.
— Я подозревал, что так произойдёт. Ты выросла и стала самостоятельной. Мне тяжело тебя отпускать, но я справлюсь. Знаю, что для тебя так будет лучше. А деньги не нужны. Твой старик отец сможет как-то заработать на жизнь. Надеюсь, мы всё же когда-нибудь увидимся. До свидания, Диночка. Будь счастлива, — он украдкой вытер слёзы собравшиеся в морщинках в уголках глаз и постарался улыбнуться.
Я тоже надеялась, что хотя бы сейчас он наконец станет счастливым. За всё, что ему пришлось пережить, он давно на это заслужил.
С Аюбом нас ждало не менее эмоциональное прощание. Когда мы обнялись, я шепнула «спасибо», а он попросил меня писать, в случае необходимости, дав небольшую шкатулку — магический вестник. Очень удобное приспособление. Письма сразу же оказывались у адресата, стоило лишь положить их в эту шкатулку, настроенную на отправку почты определённому получателю.
Простившись, я поднялась по трапу, провожаемая взглядами Аюба и Асада, и спустилась в свою маленькую каюту, спросив путь у встреченного мною матроса.
И только там, вынув из кармана браслет, ограничивающий зеркальную связь, надела его на руку, тут же ощутив сильный холод в месте, которого касался артефакт.
Сердце защемило от осознания, что вот сейчас сбываются мои планы, и я больше никогда его не увижу…
Путешествие прошло на удивление спокойно. Я старалась лишний раз не показываться на глаза команде и тем немногим пассажирам, которые решили так же, как и я, навестить далёкие заокеанские страны.
Среди пассажиров оказались несколько торговцев, собирающихся наладить новые рынки сбыта. Банковский сотрудник, отправившийся в путешествие по делам заокеанского филиала, и знатный юноша, сын шагеса, решивший посмотреть мир. Вот его-то я избегала больше других, не желая, чтобы маг раскрыл мою маскировку.
Именно поэтому я и прослыла затворником и очень скромным, стеснительным молодым человеком. Меня не трогали и не пытались разговорить. А мне это было лишь на руку.
Те несколько недель, которые длилось путешествие, я избегала любых мыслей об Амире, памятуя, чем это чревато. Но сердце у меня, как выяснилось, не такое уж и каменное, как считали подчинённые в моей компании. И поэтому нет-нет, а перед мысленным взором возникал образ Амира.
А ночами мучили кошмары, в которых я видела девушку с тёмными волосами, восседающую верхом на полностью обнажённом Повелителе. Со спины она была так похожа на меня.
Вот «я» медленно проводила ладонями по груди своего любовника, выгибала спину, чтобы как можно глубже и полнее ощутить его в себе. Его бёдра начинали двигаться в такт с моими, а руки придерживали округлые белые ягодицы, задавая желанный ритм. И когда оба достигали долгожданной разрядки, девушка оборачивалась, и подмигивала мне. А потом долго заливисто смеялась. Это была не я, а Самила.
Просыпалась я после таких снов разбитая и с неприятным ощущением, что меня предали. Но ведь не могла же я не понимать, что Амир не монах. Если у нас существует связь, которую я, кстати, к тому же временно блокировала, то это не значит, что он не может развлекаться с кем пожелает. Он мужчина, со всеми им присущими потребностями. Да и гарем под боком — выбирай любую. К тому же, ещё и этот отбор. Новой айной девушки точно не станут, ведь я пока жива, то есть это физически невозможно, но фавориткой стать для них вполне реально.
Было больно думать о нём и других женщинах. Для меня измена с другой приравнивалось к предательству. То, что я прощала мужчинам, к которым оставалась равнодушна, я не могла простить ЕМУ. Но подобные сны и мысли были необходимы, как горькая пилюля, которая в конечном итоге помогает выздороветь от затяжного недуга.
