— Не извольте беспокоиться, — промурчал Цис, и встав со своего стула указал лапкой на три дивана у стены. — Места на всех хватит.

Мы решили остаться. В конце-концов, под крышей и в тепле лучше, чем в лесу, хоть и в палатках. И Гастьян будет всегда рядом со мною, во избежание приставаний кота. К слову, фамильяр никак не проявлял ко мне интереса: он говорил и двигался только по делу, не прикоснувшись ни к кому из нас и раза. (Даже делал вид, что не замечал попыток Гаста прищемить ему хвост.)

После сытного ужина(кот щедро выставил на стол запечённую индейку, вареную картошку, салат из свежих овощей, домашний хлеб, порцию вяленого мяса и вареных яиц, травяной чай и парное молоко.) мы с Юонной вышли во двор и, отыскав более-менее целую скамью, присели у крыльца, любуясь красотой Осеннего леса во время заката. Юна крепко сжала мою ладонь, будто не осмеливаясь, что-то сказать, но спустя пару минут все же начала:

— Стиша…Мне очень жаль, что все именно так. Нужно было меня одну к нему отправлять!

— Юняша, не переживай. Я уже почти свыклась с мыслью, что все будет не так, как мы с Гастом хотели. С этим ничего не поделаешь. Даже если бы ты пришла сюда одна, не факт, что хитрый кот изменил свою цену за помощь, — я говорила спокойно, даже как то обречённо.

На самом деле за моим внешним спокойствием скрывалась адская боль, внутри я по-немногу умирала: от каждого прикосновения или поцелуя Гастьяна, от каждого теплого слова искренней поддержки Юонны и Фармана, от своих переживаний о безопасности друзей у меня просто отмирает по частичке души. Надеюсь, к тому моменту, как придёт моя очередь платить за помощь, моя душа полностью превратиться в пепел, чтобы ничего не чувствовать.

— Стиша, может еще есть способ избежать платы, Фарман перечитывает все книги, что взял с собой, в поиске выхода. И мы обязательно его найдём!

Я грустно улыбнулась и обняла подругу, напитываясь ее любовью и поддержкой.

— Лучше расскажи мне, что между вами с Фаром? — перевела я тему, не выпуская Юну из объятий.

Даже не видя лица девушки, я поняла, что она заулыбалась.

— Я думаю у нас все серьёзно. До близости, конечно, ещё не дошло, но мы уже целовались, — шепотом начала подруга, — Фарман очень интеллигентный и добрый, он словно понимает меня с одного только слова. И я каждую минуту влюбляюсь в него все больше.

— Дорогая, я так рада за тебя. Пусть Боги даруют вам счастье, — искренне пожелала я Юне, обнимая ещё сильнее.

— Милая, как себя чувствуешь? — прервал наши девичьи разговоры Гастьян, нежно положив руку на моё плечо.

— Все хорошо, милый, — посмотрела я на самого любимого демона на всем свете, пытаясь передать все свои чувства во взгляде.

— У меня хорошие новости: уже завтра утром мой отряд будет тут. Конечно, пришлось поуговаривать мэра гномов, но он согласился на ещё один переход через зеркало. Правда только десятерым. Остальные уже выдвинулись в путь своим ходом.

— Ох, это чудесная новость! Пойду расскажу Фару, — Юна чмокнула меня в щеку и убежала в дом.

Ее место рядом со мной на лавке занял Гастьян. Демон нежно пересадили меня к себе на колени и зарылся носом в мои распущенные волосы.

— Милая, я так тебя люблю.

— И я тебя люблю, сэр Гастьян, — прошептала я, гладя его по голове.

Гастьян поднял на меня свои рубиновые глаза, которые засветились огнём страсти и любви, и припал к моим губам в нежном поцелуе.

— Я никому тебя не отдам, Стихиллия.

От всего этого мне хотелось реветь белугой: вот оно моё счастье, такое близкое и родное, но с которым мне не суждено быть. Я сдержала накатившиеся слезы и обняла демона со всей своей любовью, что разъедала меня изнутри.

— Потерпи ещё немного, и все закончится. Я тебе обещаю, — прошептал Гаст и поднял меня на руки, занося в дом. — Пойдем, а то уже холодает.

— С тобой мне ничего не страшно, особенно холодов, — промурчала я, как можно мягче, скрывая дрожь в голосе.

Цис, как гостеприимный хозяин, постелил нам на всех трёх диванах, а сам устроился на огромной подушке возле шкафа.

Третьим ложем мы не воспользовались, разместившись: я с Гастом на одном диванчике, а Юна с Фаром на другом.

Вдвоём нам было, конечно, тесновато, зато я чувствовала себя в полной безопасности, не боясь засыпать. А вот Гастьян, похоже, спать не собирался: сжав меня в своих стальных объятиях, демон то и дело поглядывал в сторону уже спящего кота (или притворяющегося спящим), что лично у меня сейчас вызывал веселую улыбку: на Цисе красовалась пижама ярко-желтого цвета с большими розовыми звёздочками и с таким же ночным колпаком. Само по себе одеяние было забавным, а вкупе с упитанным котом-гигантом вообще вызывало смех, который я сдерживала, дабы не привлекать к себе внимания.

Пожелав друзьям, что лежали по-соседству и мило обнимались, добрых снов, я чмокнула Гаста и устроилась по-удобнее на его плече, пытаясь сосредоточиться, чтобы во сне попасть к Семени Жизни.

После нескольких неудачных попыток мне все же удалось уснуть, переносясь к Мине и Эрсулу.

Первым, что я почувствовала — была нехватка воздуха. Меня будто сжимали за горло, не давая вдохнуть.

Освободив стихию, я начала сопротивляться невидимому врагу: моему дару удалось ослабить хватку и отшвырнуть нападающего порывом ветра. Пустив пару молний, сверкнувших прямо передо мной, в свете которых я сумела разглядеть очертания противника: словно сиреневый призрак в длинной рясе и с капюшоном на глазах. Я судорожно задышала: неужели это Оборотень?

Не дав мне до конца себя разглядеть, нападавший снова сделал выпад в мою сторону каким-то боевым приемом, но стихия вовремя подхватила меня тёплым вихрем и вознесла над врагом.

— Думаешь ты вечно сможешь защищаться, ведьма? — каким-то механическим, не живым голосом оскалился на меня Оборотень, подняв голову. — Осталось немного и ты встанешь на колени перед новыми властителями мира, вместе со своими дружками. Если доживете…

Призрак Оборотня мерзко расхохотался таким же искусственный смехом и испарился, превратившись в сиреневую дымку, тающую на глазах.

Меня затрясло мелкой дрожью, а внутри расползался противный и кусающий прямо за душу страх. Пытаясь взять себя в руки и не начать истерику, я пролетела пару метров вперёд, подсечивая путь шаровой молнией, но так никого и не увидела.

Нужно найти Эрсула и Мину! Если здесь был Оборотень, то они могли пострадать. Я ещё раз вгляделась во тьму, что сегодня почему-то не пыталась на меня нападать и даже не казалась живым существом, но мой взгляд так ни за что не зацепился.

— Мина! Эрсул! С вами все в порядке? — мой голос дрожал, как и моё нутро, но я держалась из последних сил, чтобы не сбежать отсюда, а увидеть эльфа и фею, ставших мне друзьями по несчастью.

Около пяти минут я парила в темноте в поисках заключённых и, наконец, нашла.

От увиденной картины я пришла в ужас: внизу, стоя на коленях и обнимаясь, стояли пленники алмаза и не двигались. Я спустилась прямо к ним и мое сердце пропустило удар, а слезы начали застилать глаза.

Эрсул и Мина застыли сиреневым каменный изваянием. Они не моргали, не дышали, не реагировали на мои крики. Передо мной стоял памятник их любви: даже сейчас, в их застывших глазах, в мимике и последних объятиях чувствовалась огромная любовь, что они унесли с собой.

Теперь я не сдерживала истерики: я кричала и рычала, выпускала ураган и ливни с грозами, металась из стороны в сторону и проливала водопады горячих слез, лишь бы хоть немного заглушить ту боль, что разрывала мою душу и топила моё сердце в холодном океане ненависти и бессилия.

Я ненавидела Оборотня, ненавидела себя, за то, что не приходила к друзьям, хотя я возможно могла бы их спасти! Я настолько погрузилась в любовную пучину с Гастом, что забыла о лежавшей на мне ответственности за двух пленников! За моих родных и друзей! И вот к чему это привело…

Нет! Я не позволю себе больше расслабляться. Теперь цель и смысл моей жизни — отомстить Оборотную и спасти всех, кто ещё верит в меня. И плевать на цену!