— Принесите таз с теплой водой, — приказал Вестэль старухе. Затем он развернулся к друзьям и, начав раздеваться, пояснил: — Я хотел срезать дорогу, поэтому поехал через кампус. Но мне не повезло. Студентов, оставшихся на каникулы в университете, собрали на выступление агитаторов. Видимо, Верховный Главнокомандующий готовит что-то серьезное, раз военные вновь стремятся любыми способами увеличить набор рекрутов.
— Третий раз за полгода! И почему мы должны слушать всю эту чушь? Как будто кому-то есть дело до этой войны? — задал риторический вопрос Клиффорд.
Будучи эгоистом до мозга костей, он считал, что весь мир крутится вокруг него, и не желал знать о чем-либо, что не входит в круг его, пускай и довольно обширных, интересов.
— Как ты можешь такое говорить, Артур? — возмущенно взревел Блэквотер. — Империя Запада — наша родина, а Империя Востока — враг. Вот уже скоро будет сто лет, как идет война между нами. Столько крови наших соотечественников было пролито! Мы не успокоимся, пока последний из этих вонючих восточников не будет гни…
— Ой, заткнись, — пренебрежительно перебил его Морган. — Твои националистические взгляды нам всем известны. Мне вот интересно другое: что на это скажешь ты, Вельф?
Вестэль почесал подбородок, на котором собралось приличное количество грязи, и произнес:
— Победа в этой войне — дело очень важное для нашей страны. Проиграв, мы не только потеряем большое количество денег и территории, но и народный дух сразу же упадет. Это может повлечь за собой мятежи и восстания, а, может даже быть, и революцию. Нет, нам ни за что нельзя проигрывать. Ведь существует серьезный риск развала государства. Раз уж мы начали эту войну, то нужно довести ее до победного конца.
Однако агитаторы выбрали неправильную аудиторию. Больше восьмидесяти процентов студентов — дворяне, остальные — представители более низких сословий, семьям которых, чтобы отправить своих детей учиться сюда пришлось приложить большие усилия. И потому никто из студентов, обладающих разумом, не пойдет на фронт, тем самым проявляя черную неблагодарность по отношению к своим родителям. Что до нас, аристократов, то я считаю, что как лица обличенные властью, мы можем совершить гораздо больше блага здесь, чем на линии фронта. Героически умереть за спасение приграничных районов, даже не достигнув зрелости, не такая уж и завидная судьба, как некоторым может показаться. Набирать рекрутов нужно в деревнях, где проживают многодетные крестьянские семьи или в бедных кварталах среди мещан. Для низших слоев населения война — это шанс не только наесться досыта, но и выбраться в люди. В наших владениях в Лиденбурге живет множество купцов и ремесленников, которым открыть свое дело помогло вознаграждение за военные заслу…
— Да что может эта чернь?! — пренебрежительно воскликнул Артур, перебивая тем самым Вестэля.
Маркиз посмотрел на него странным взглядом и ответил:
— Многое. Очень многое может. Впрочем, как и любой человек.
На мгновение в комнате установилась ошеломительная тишина. Вельф-младший не шутил, не злился и говорил, будучи абсолютно уверенным в своей правоте. Он редко бывал так серьезен.
Некомфортную атмосферу, воцарившуюся в комнате, разбавило появление служанки с тазиком. Пока Вестэль умывался, его друзья курили кальян и начали новый разговор, в котором обсуждались студенческие будни. Легкая и приятная беседа. Однако сам Вельф не мог так просто успокоиться. В отличие от своих друзей ему был чужд аристократический снобизм. И он не позволял себе смотреть с презрением на бездомных, нищих или рабов. В лицее, в котором учились он и Ольфсгайнер, не было общежития. И в Генциге, где находилось это учебное заведение, у Вельфов не имелось владений. Обычно это не являлось проблемой, так как все лицеисты были детьми богатых родителей, а неподалеку располагался квартал, полностью состоящий из гостиниц и съемных квартир. Но обустройством быта молодого маркиза занимался никто иной, как Адальберт, получивший на этот счет особые распоряжения от герцога. Двое двенадцатилетних детей поселились в самых трущобах города. Словно ягнят, их бросили на растерзание волкам. Спорить с герцогом на этот счет было бесполезно, в чем Вестэль и убедился на собственном опыте. Северин был непреклонен.
Сначала было очень тяжело. Драки, кражи, обидные прозвища, постоянные синяки и даже выбитые зубы. Каждый день Вестэль чувствовал, как будто живьем попал в ад. Напряжение в ожидании новых неприятностей не отпускало его ни на минуту. Однако больше собственных проблем Вельфу-младшему было гораздо тяжелее видеть синяки на лице своего камердинера. Тот всегда выглядел хрупким, и любые физические повреждения придавали ему вид жертвы домашнего насилия. И все же, в отличие от молодого господина, Ольфсгайнеру доставалось немного меньше. Размышляя над этим, Вестэль пришел к выводу, что все конфликты возникали по его собственной вине. Адальберт мог как ни в чем не бывало общаться с жителями квартала. Он не строил гримас презрения при встречах с ними, всегда был вежлив и помогал, если его просили о чем-либо. И все побои он получал из-за того, что заступался за молодого господина. Маркиз же опасался окружающих его людей. Выросший в аристократической среде он чувствовал себя некомфортно в трущобах, где жили люди другого социального положения. Бессознательно ощущая его отношение, горожане отвечали ему тем же.
И наблюдая за тем, как Адальберт пытается хорошо выполнять свои обязанности одной рукой (вторая была сломана накануне в очередной драке с уличными мальчишками), Вестэль решил, что пора меняться. Сначала он попытался расслабиться, найти в окружающих его людях что-то хорошее и изменить свое отношение к ним. В итоге он даже смог выдавить не самую плохую улыбку. Медленно, но верно мир стал меняться. Сначала прекратились драки, потом из дома перестали пропадать вещи. Вскоре прекратились и язвительные провокации со стороны горожан. Поняв, что эти люди не такие уж и неприятные, как ему показалось на первый взгляд, Вестэль даже однажды вызвался вместе с Ольфсгайнером помочь старой соседке починить крышу. Именно этот случай открыл ему глаза ту силу, что сокрыта в обычных людях. Мужа, братьев и двух сыновей этой пожилой женщины одного за другим унесла война. Каждый из них в надежде разбогатеть ушел на фронт. Фрау Герде вовсе не нужны были богатства. Она лишь хотела, чтобы ее родные остались дома целыми и невредимыми. Каждый из них клялся и божился, что скоро вернется. Она ждала. И ждала. И ждала. Пришедшие одно за другим извещения о смерти разбивали ее сердце и душу на все более мелкие кусочки до тех пор, пока они не превратили их в труху. И пожилая фрау умерла бы в своем доме от тоски и голода, если бы не добрые соседи. Они оттащили старушку от края пропасти и дали ей повод жить. Теперь бабушка учила грамоте и жизни их детей, а они помогали ей деньгами и продуктами. Это было чудо. Почти умерший человек, похоронивший всех своих родных, снова жил, смеялся и чувствовал себя нужным. И это чудо сотворили обычные люди. Однако Вестэль безмерно восхищался именно фрау Гердой, так как уже в своем юном возрасте прекрасно знал, как тяжело терять любимых людей. У Вельфа оставался дядя, у нее — никого. Но благодаря толчку со стороны и собственной силе воле, она продолжала жить и наслаждаться своей жизнью дальше. Пообщавшись с другими жителями квартала, мальчик узнал, что практически в каждом доме произошла подобная трагедия. Однако никто не опускал руки и шел дальше. Вера Вестэля Вельфа в человеческие силы была безгранична.
Его друзья ничего не знали. Но маркиз не мог винить их в этом. «Когда-нибудь жизнь раскроет им глаза», — подумал он, вытирая лицо полотенцем и смотря на свое отражение в зеркале.
Когда Вестэль повернулся к друзьям, те обсуждали свой последний розыгрыш, для исполнения которого Ольфсгайнер был вынужден обратиться за помощью к герцогу. Во время очередной лабораторной работы из черной коробки, привезенной Северином, были выпущены на свободу ботилианские тараканы. Эти прожорливые твари сразу же ринулись к трупу, являющемуся в тот день их учебным пособием, чем сильно напугали ассистентку профессора. Из-за громких криков и испорченного тела пара была сорвана, но преступников найти не удалось: Вестэль успел выбросить улику в ближайшее окно, где ее подобрал Генри Морган, не устоявший перед возможностью насладиться фиаско своего ненавистнейшего преподавателя анатомии. Вероятно, это был не самый лучший их розыгрыш. Однако, по мнению Вельфа-младшего, помимо срыва занятия, в знак утешения они помогли профессору сблизиться с хорошенькой медсестричкой, выполняющей роль ассистентки, которая от испуга прыгнула к нему на руки и повалила на пол. Вестэль отложил полотенце, повернулся к друзьям и решительно присоединился к разговору. Легкая и приятная беседа продолжалась.
