— Закрутился я, Миша. Да-а… У времени шаг быстрый. Не успеешь оглянуться — год прошел.

Школьные неурядицы словно позабылись. Рядом с дядей Саввой вспоминать о каких-то мелочах не хотелось.

— У времени шаг быстрый, — повторил Красюков. — Да-а… Я это к тому, Миша, чтобы вот о чем с тобой договориться. Сил у тебя — хоть отбавляй, поэтому все можешь успеть: и хорошо учиться и лесосеку не забывать. Только время следует правильно распределить. Обещаешь мне, что больше не придется нам с тобой воду в ступе толочь? Сам понимаешь, работники нужны грамотные, Упустишь время, потом трудно будет догонять.

Мишка смутился под пристальным взглядом дяди Саввы, а тот решил, что соглашение достигнуто, и перевел разговор на другое.

— Ну, как фотоаппарат, годится?

Вчера Мишка намеревался сказать дяде Савве много хорошего, а сегодня язык словно прилип к небу. Но Савве Ивановичу ничего не надо было объяснять: он все видел сам.

— Ладно, ладно, благодарности ни к чему. Я ведь мужик хитрый. Неспроста подарил тебе «Смену». Фотографируй поселок, лесосеки, технику. Лет через десять, например, станет Апрельский известным городом — снимки пригодятся. Смотрите, люди, каким был когда-то Апрельский!

Дядя Савва заразительно засмеялся, увлекая Мишку своей выдумкой.

Встретившиеся им на пути Олег, Семен, Кешка и Ромка посмотрели на них с удивлением и любопытством. Олег снова поздоровался с Красюковым громче и почтительнее остальных.

«Пошли играть. — подумал Мишка. — А Олег хорош! В школе насмешечки строил над дядей Саввой, а тут вытягивается, как на параде».

— А правда, дядя Савва, что дружинникам нагорит?

— За что?

— Сказывают, они Сенькина хотели спустить под лед.

— A-а!.. Больше раздули. Хорошие ребята, правильные, да опыта маловато…

Красюков опять согнулся и некоторое время стоял неподвижно.

Быстро подрулил задним ходом «ГАЗ-69». Шофер открыл дверцу. Усаживаясь, дядя Савва попробовал улыбнуться, но улыбка получилась жалкая, извиняющаяся.

— Ну, пока. Через месяц нагряну снова. Не забывай нашего разговора.

«Газик» кашлянул, выплюнул клубок синего едкого дыма и умчался, крутя за собой облачко снежной пыли. Скоро он пропал из виду. Только серое низкое небо над полосой дороги, над заснеженной рекой, над покрытыми лесом хребтами.

На душе у Мишки стало тоскливо и одиноко. О многом они не успели поговорить, многое не успел сказать Мишка дяде Савве. Лишь бы он не подумал, что Мишка запустил уроки из-за лени. Просто-напросто побыстрее хотелось Мишке встать на собственные ноги, начать побыстрее работать, помогать матери — вот и все.

Недалеко от механических мастерских Мишка повстречал крановщика Прошу Борышева.

— Никак мне на смену, Виктору помогать? — спросил Проша. — Разобрали мы трактор. Думаю часок соснуть. Мне сегодня на нижний склад выходить в ночную смену.

— Разве Виктор не на лесосеке? — удивился Мишка.

— А ты не знал? Еще вчера его трактор поставили на профилактический ремонт. Попросил меня помочь разобрать машину.

Не зайти к Виктору, когда он совсем рядом, было бы смешно.

В мастерских Мишка сразу увидел друга. Тот копался в моторе, и руки у него были черны от масла и грязи. Ушанка лихо сидела на затылке, а к потному лбу прилипла длинная прядка волос.

— Здорово, Миньша!

Работал Виктор весело, с увлечением и даже не оторвался от дела, когда подошел его закадычный друг.

— Я в конторе был, — похвалился Мишка. — Там испытывали модель передвижной эстакады. На нашем участке настоящую сбудут строить.

— Знаю. Братуха заходил. Рад-радешенек. И Савва Иванович, выходит, одобрил? Он в этих штуках знает толк.

Мишка не собирался долго задерживаться в мастерских. Однако стоять без дела было неудобно, он полез помогать.

— Надень Прошин комбинезон, — посоветовал Виктор. — Одежда чистая, извозишь.

Прошин комбинезон был необъятно велик. Но Мишка умело подвернул рукава, закатал штанины — и получилось в самую пору.

Виктор тряхнул пачку «Севера», вытащил зубами папиросу, закурил, придвинул к Мишке кучу гаек, болтов, шестерней, велел мыть в керосине.

— Верно, будто бы Сенькина таскали в прорубь спускать? — спросил между делом Мишка.

— Кто это сказал?

— В школе болтают: мол, Сенькин на собрании выступал.

Папироса запрыгала от смеха в белых, крепких зубах Виктора.

— Не зря говорят: от сплетни на коне не ускачешь. Разбирались, разбирались — и опять снова-здорово! Никто Сенькина на реку не таскал. Когда он взялся куражиться, тряхнули мы его, как положено, и Проша в порядке строгой профилактики пообещал в другой раз отправить его к рыбам. Вот и вся река. По совести говоря, надо было этого Сенькина окунуть. С нами, с глазу на глаз, позабыл, как маму звали, а на собрании вылез. Как же, обидно, да и поднакрутили его дружки-приятели.

— И на собрании вас не прорабатывали? — допытывался Мишка.

— Еще бы прорабатывать! Конечно, приятели Сенькина шум подняли: «Анархия, самоуправство!..» А наши, кадровики, им сказали: пусть Сенькин скажет спасибо, что только пригрозили. Мы не шаркуны, а лесорубы, перед дерьмом на коленях ползать не станем! От Апрельского до районного центра сто верст с хвостиком. Ни отрезвиловок, ни камер для отсидок у нас нет.

Все выходило совсем не так, как рассказывал Олег Ручкин.

— Ох, и набью же я сопатку Кешке Ривлину!.. — с угрозой проговорил Мишка.

Виктор насторожился:

— За что?

— Есть за что… Не станет подлые комедии разыгрывать.

Мишка передал Виктору подробности школьного разговора.

Виктор задумался.

— Этот сын завгара говорит то, что слышал дома. А завгар и на собрании Сенькина поддерживал. Разливался соловьем: нужно моральное воздействие, беседы, то да се… Правильно говорил. Мы сами об этом знаем. Только порою имеет смысл и покрепче поговорить.

За работой время шло незаметно. Мишка чистил, мыл, пришабривал, смазывал и чувствовал себя с девятнадцатилетним трактористом как равный с равным. С Виктором Масловым они дружили много лет. Виктор попал в Апрельский девятилетним парнишкой. Фамилия Масловых наряду с фамилией Деминых считалась одной из самых «древних» в Апрельском. Иван Петрович приехал сюда вместе с Мишкиными родителями. Был он тогда совсем молодой и не имел никакой специальности. Мишкин отец обучил его водить трактор. Через три года подоспели два средних брата Масловых. Демобилизовались из армии, заключили договор и махнули в тайгу. Их обучением занимался уже старший брат. В это время где-то в Кировской области умерла мать братьев Масловых. И на лесопункт приехали два младших брата: Николай и Виктор. Николая — постарше — вскоре пристроили к делу. Виктор в районном поселке Светлом окончил семилетку, а в Апрельском получил паспорт и приобрел специальность тракториста. Братья Масловы были рослые, белокурые, удивительно дружные. Они занимали целиком четырехквартирный дом и продолжали жить одной семьей, хотя трое старших братьев были женаты.

В семье Масловых Мишка считался своим. Но больше всего он был привязан к Виктору. Тот покровительствовал ему с детства: защищал от более сильных противников, помогал советом и делом. Мнение Виктора значило для Мишки много. Он не сомневался, что Виктор одобрит прямой и ясный способ разрешения школьной размолвки. И вдруг — колебания.

— Ты не смолчал — это правильно. Однако ссориться будто не из-за чего. На каждое тявканье не накрестишься. Ссоры, они, знаешь, как из колеи выбивают? А тебе сейчас самое главное — на учение нажимать. Да и пускать в ход кулаки по каждому случаю тоже не годится. Другие тебя уважать за это не станут. Если кто полезет, тогда другое дело, тогда…

Виктор сжал промасленный кулак, и Мишке не нужно было других объяснений.

— Дружбы должно быть больше. Понял?

Когда они покинули пустынные мастерские, было поздно. И большая луна над поселком, и сияющие снега, и зарево огней над нижним складам казались Мишке такими, словно он увидел все это впервые.