Зато вовремя вспомнил про такую нужную вещь, как протравливание семян. Конечно, в его прошлом\будущем для этого использовали самые разные химические соединения (сам, помниться, в марганцовке семена выдерживал), но в нынешней ситуации под рукой был только простейший солевой раствор. Ну да на безрыбье и рак, как говориться, щука, а солевой раствор и в будущем давал неплохой результат, а уж теперь, когда сравнивать некому и несчем, и подавно мог стать сверхэффективным средством.

Но не только сельское хозяйство требовало хозяйского догляда. Были в вотчине и другие не менее важные дела.

К примеру, кирпичное производство.

Ну да, глина-то в округе водилась, и было её много, но была она, увы, не гончарной. Поначалу Андрей этим известием сильно огорчился, но потом подумал и решил, что кирпич и черепица тоже неплохое подспорье. И слава богу, что хоть с этим на Руси проблем не было. Ещё Иван III Васильевич, недовольный тем, что каменные строения, возводимые его мастерами, рушатся едва поставлены, завёз умельцев из солнечной Италии. Они-то и привезли с собой технологию изготовления надёжного кирпича, из которого отныне и стали строить на Руси и храмы, и дома, и крепости. Конечно, найм мастера обошёлся ему отнюдь не дёшево, но имея под ногами огромные залежи пригодного сырья глупо не постараться взять с этого хоть какую-то выгоду.

К тому же, ещё в той, прошлой жизни у себя на даче Андрей столкнулся с проблемой, что выходить на улицу и "минировать" окрестности не самый лучший вариант, особенно по зиме. Тогда, обложившись журналами, облазив кучу различных форумов и поднабравшись новых знаний, он соорудил себе простейшую канализацию, когда от унитаза в доме прокладывались трубы до самой выгребной ямы, из которой всё скопленное потом вывозилось ассенизатором.

Правда, использовались там нормальные, полипропиленовые трубы, купленные в магазине сантехники, но сама-то технология укладки в памяти осталась. Там вся хитрость заключалась в том, чтобы избежать сильного перепада. Согласно выкладкам, самым оптимальным был уклон 2 сантиметра на каждый метр длины трубы. Уменьшение его вело к застаиванию воды в трубе, а увеличение, вопреки мнению, что всё быстрее и лучше будет убегать, приводило к тому, что жидкая фракция опережала твёрдую, и последняя при этом оставалась в трубе и не смывалась, что, как следствие, приводило к засору.

Тогда у него всё неплохо получилось (хоть и не с первого раза), и теперь он решил перенести знакомую технологию сюда. А что, не сильно-то всё и отличается. Такая же глухая деревенька, водоснабжение тоже как там - вёдрами из колодца или реки. Глубина промерзания - трудно сказать, где-то метра полтора наверное будет. Ну значить придётся просто покопать поглубже. Вот если чего и вправду не хватало, так это точных приборов для измерения. Но тут уж ничего не попишешь, придётся обходиться местным эквивалентом или по старинке на глазок мерить. Ну и великий метод "научного тыка", куда ж без него. Но зато какой будет эффект, когда всё заработает! Да и самому приятнее будет нужду справлять.

Потому ещё мастер и был так дорог, что он кроме кирпича умел и глиняные трубы делать (ну да специально такого искал, что уж там). Из наиболее многодетных семей ему в помощь и обучение были отобрана пара парней посмышлёнее (с прицелом, так сказать на будущее, хоть мастер, поначалу, об учениках и слушать не хотел) и процесс, как говаривал не к ночи будь помянутый генсек, пошёл.

А ведь кроме всего, ещё и место под запруду нужно было отыскать. Ну не просто же так они корячились, вывозя тяжеленые лесопильные железяки из пределов Литвы. И для этого вновь были надобны деньги, чтоб плотницкую ватажку нанять. Слава богу, запрудных дел мастера на Руси тоже водились, да вот деньги, словно мёд в мультике про Винни-Пуха, имели плохое свойство быстро заканчиваться, напоминая, что пора бы уже князю и на войну собираться. Ибо заёмное серебро лучше всего отдавать экспроприированными деньгами.

Как там, в песне у Льдинки было:

Золото - хозяйке, серебро - слуге,

Медный грош бродячий всякой мелюзге.

На пьянку для солдата, на бархат для вельмож,

Холодное железо добывает медный грош.

Но пока собирались лишь рати, что шли на оборону берега. И Андрей, словно ужаленный в одно место, носился по вотчине, ругался, торопил, приказывал (пару раз и плетью кой кого оходил, самому потом муторно было, но сделанного не вернёшь, а князь пред холопом не виниться). И всюду таскал за собой нового старосту, которого бережичцы сами выбрали на сходе, так как Нездин, памятуя о статье Судебника от предложения князя отказался. Что ж, вольному воля. Впрочем, сход порешил мудро, избрав новым старостой немногословного, степенного мужика ныне ставшего уже дедом, и который на проверку оказался человеком дельным и въедливым. Ныне Фрол - так звали старосту - трусил следом верхом на кобыле, запоминая, где, что и когда нужно сделать. Масштаб строек в пределах имения поразил даже Андрея, когда он свёл все свои хочу и надо воедино. Почесав в затылке, он теперь принялся срочно урезать осетра, понимая, что всё и сразу не потянет ни финансово, ни физически. В конце концов Фролу был выдан новый план, по которому за время летнего похода мужики должны были закончить хозяйственные постройки вотчинного двора и окончательно расчистить место под постройки стеклозавода. И, разумеется, поставить запруду на Грязне где-то в тех же местах. Тем более отыскалась там пара мест, где при минимуме копательных работ можно было поставить даже верхнебойное колесо.

На большее рассчитывать пока не приходилось.

Вот так в трудах и заботах и пролетела весна. В срок вспахали поля. В срок посеяли яровое. Пока мужики потели на полях, бабы горбатились на огородах, выставляя зады выше головы, сажали зелень, овощи да горох. Жизнь текла своим чередом.

Нет, летний поход всё же не зимний. Во-первых, местные телеги брали явно меньше груза, чем в будущем или те же сани, а припаса нужно было взять с собой столько же. Во-вторых, комары. Эти мелкие кровососы так и вились вокруг, тело зудело и чесалось в местах укусов и даже дым, которым окуривали палатки, не спасал. Ну и в-третьих дороги. Зимой старались идти реками, теперь же предстояло тащиться и трястись на ухабах по тому недоразумению, что ныне называлось дорогой. Было ещё и в-четвёртых, и в пятых. И, конечно, жара. Жара донимала и людей и скотину даже хуже комаров. Спасаясь от неё, многие поснимали брони, забросив их в телеги, и ехали налегке, не вздевая даже на вражеской земле. Андрей, вновь получивший чин головы, отъезжая от основного войска, плюя на все каноны, тоже скидывал с себя всё, кроме тонкой льняной рубахи с расстёгнутым воротом, расправленной поверх штанов, но всё равно часто менял платки, которыми утирал взопревшее лицо.

Да, он вновь был на войне. И вновь в войске князя Шуйского. Правда, на сей раз сборы псковско-новгородской рати были назначены не в маленьком Холме, а в Великих Луках.

Вообще-то, в соответствии с планом войны государь повёл свою армию в Боровск ещё 14 июня. Но наступление пришлось отложить. Лишь передовая рать Репнина-Оболенского выдвинулась к Смоленску. С юга поступили сведения, что отряды крымских войск под командованием царевича Мухаммад-Гирея всё же принялись прощупывать оборону русских границ. Начались столкновения со степняками под Брянском, Путивлем и Стародубом. Впрочем, благодаря разведке и доброхотам, имеющимся у Москвы в Крыму, русские были готовы и татар, хоть и с трудом, но удалось отогнать, не пустив их в центральные земли теми полками, что изначально выделялись для обороны "крымской украйны", не трогая стоявшую в готовности основную рать. Но всё равно ещё весь июль на рубежах продолжались небольшие стычки. И до самой осени пять русских полков дежурили в районе Тулы, и столько же на реке Угре. Посошные люди и дети боярские охраняли броды и "перелазы" через Оку. Да и в землях Стародубского княжества, ещё одного из возможных направлений ордынской атаки, тоже были сосредоточены крупные силы. Лишь в начале сентября степняки окончательно ушли восвояси...