- Продолжайте, Ян, - это король обратился уже к поэту.
- Так вот, ваше величество, я, пользуясь предоставленным мне правом говорить вам, хочу напомнить о беде ганзейских городов Ливонии. Сейчас, когда Ганза распадается на части и желания Любека уже не во всём совпадают с желанием Гданьска, я считаю, что пришло время Польши твёрдой ногой стать на Восточном море. А московита нельзя допускать к берегам. Друзья семьи пишут, что после последних договоров слишком много московских гостей стало идти мимо.
- Но причём здесь Ливония, пан Ян? - вмешался в разговор Гедройц.
- Притом, что сейчас, когда мы почти добились признания императора не оказывать помощь крыжакам, участь Ордена - это дело времени. Но ведь Ливония - отголосок того ордена и нам просто придётся заняться и его судьбой. Или им займутся московиты. И лучше, если в той войне богатые города поддержат нас, а перед московитом закроют ворота. Но это намётки вдаль, а вот если мы сегодня не прекратим московитское мореплавание, то это выльется в большую беду. Ведь вы, пан Станислав, подтвердите, как важно для Литвы обладать Восточным морем.
Король поднял на князя вопрошающий взгляд.
- Смею заметить, ваше величество, что Литва долго боролась за право иметь свой кусок побережья. И даже получив не совсем хороший участок берега, уже сумела понять всю важность обладания им.
- Вот видите, ваше величество. Море всем приносит выгоду, а потому особо опасно пускать в него московита. Нельзя. Они должны вернуться к тем временам, когда самый дальний заплыв был для них лишь в ливонскую Ригу. А это можно сделать только сейчас, когда они ещё не поняли всех преференций. Но и это не главное.
Как известно, в наше время воевать без пушек, аркебуз и пороха невозможно. И московский князь это понимает тоже. Ежегодно к нему идут корабли датского короля, везущие всё, что необходимо для современной войны. А его купцы закупают в Любеке не только соль и ткани, но и свинец, медь, олово, серу и селитру. Для него со всей Европы сманивают мастеров, и как результат всего: московская артиллерия привела к падению Смоленска.
- И какой вывод у всей вашей пламенной речи, пан Ян? - слегка снисходительно поинтересовался Гедройц.
- Мы должны прекратить свободное плавание всем, кто идёт в Ивангород. Торговля с Московской Русью должна лечь на наши плечи, и тогда именно мы будем решать, что можно везти, а что нельзя.
- Насколько я знаю, Ганза хотела того же, - усмехнулся Кезгайло
- Ганза - сборище купцов, за наживой не видящих реального положения дел. И не смотрите на меня так, князь. Да, я уроженец Гданьска, но именно я много сделал, чтобы город меньше бунтовал против короля, потому что понимаю, что времена меняются. Интересы Любека и Гданьска расходятся всё дальше. Им выгодно московитское мореплавание. Нам - нет! И в этом наши чаяния созвучны с чаяниями ганзейских городов Ливонии. Гданьск может стать для них тем, чем Любек является для всей Ганзы. А Польша - гегемоном на море.
- Флот - дорогое удовольствие, - напомнил Станислав.
- Ну, на первых порах нам и не понадобится королевский флот, - усмехнулся Дантышек. - У Гданьска неплохая флотилия каперов, а их лидер - Стефан Зассе - готов поднять королевский штандарт и начать охоту за врагами моего короля. В конце концов, именно каперы выиграли битву при Салаце, принеся победу на алтарь королевского величая.
И я считаю, что действовать нужно уже сейчас. Потому что кто-то умный внушает московиту те же мысли. И он уже опробовал своих моряков на ваших землях, князь. Кстати, не расскажите подробностей?
Кезгайло поморщился. Напоминание о летнем афронте было очень неприятным, особенно если вспомнить сколь много он потерял лично!
- Да какие подробности? Поутру из тумана вышли пять или шесть кораблей и высадили воинов на побережье близ Швянтойи. Им практически не оказали сопротивления: не кому было. А потом они скорым маршем дошли до Паланги и захватили её тоже.
- Причём заметьте, - влез посол, - все корабли, кроме гданьского, были московитом отпущены без ограбления. И это очень умный ход. Слух уже разнёсся по всему побережью и моряки верят, что московит воюет не со всеми, а только с польским королём и его людьми. Но вы, князь, описали всё как-то общими словами. Не верю, что вы не провели тщательного дознания.
- Да, князь, - вмешался король, - расскажите нам о сём деле подробнее. Я, конечно, читал ваши реляции, но запамятовал. Ну и вы, Гедройц, вроде тоже находились при этом.
- Да, ваше величество. И мы выступили с войском сразу, как только пришло известие о нападении.
- Прекрасно, вельможные паны, расскажите же нам всё с подробностями.
Проклиная в душе попа-гуляку, видимо стакнувшемуся с кем-то из его врагов и ныне отрабатывавшем свои тридцать серебряников, князь начал рассказ. Когда он закончил, король допил очередной бокал и вопросительно взглянул на Дантышка.
- Как видите, ваше величество, московит сделал свой ход. Подвоз в Ивангород военного снаряжения умножает силы московского князя, и было бы желательно пресечь его как можно быстрее.
- Всё же предлагаешь дать магистрату королевскую грамоту?
- Да, ваше величество. Гданьские каперы наведут порядок на морских путях.
- А вы, пан Станислав?
- Если каперы не дадут московским кораблям грабить моё побережье, то я присоединяюсь к предложению пана посла.
- Что же. Я вас услышал. А теперь, вельможные паны, предлагаю петь и веселиться. Сегодня бал, а о делах подумаем завтра.
И король решительно поднялся с кресла.
******
В то время как в королевских дворцах вершились судьбы стран, в гостевой горнице старого барбашинского дома так же вели разговоры о будущем. Вот только размах у них был этакого местечкового значения.
Красавец князь Одоевский, Роман Иванович, сидя за столом, крытом льняной скатертью и уставленном дорогими явствами, внимательно слушал то, что предлагал ему младший из Барбашиных, ставший некоторое время назад их нечаянным соседом.
- Пойми, Роман, Ржавец может принести нам обоим громадную выгоду.
- Да это-то я понял. Скажи, а зачем нам брать в долю тебя? Думаешь, нам не хватит денег, чтобы построить этот твой заводик?
- Так я же и говорю, дело не в средствах. Дело в умении. Я предлагаю привезти заморских мастеров, и они построят возле вашего сельца новомодные домны, которые позволят лить чугун. Дедовской ковкой вы теряете до половины того дохода, что можно получить, начав железо плавить! Вот я и предлагаю: с меня мастера и поставленный процесс, а с вас Ржавец с его рудными запасами.
Роман, зажав в горсть подбородок, машинально почесал пальцем короткую бородку.
- Так к тебе к дяде обращаться надо было.
Иван, сидевший рядом, толкнул Андрея локтём в бок. Мол, я же говорил!
- Понятно, что без дяди не обойдётся. Но одно дело, когда говорить буду только я, а другое, когда меня племянник поддержит. Вообще, я бы лучше купил у вас село, и дело с концом.
- Ха-ха-ха! - рассмеялся Роман. - Кто же родовые земли распродаёт? Тем более с которых железо на всю вотчину расходится.
- Так ведь и Ржавец у вас не один. Слыхал я, вы и под Лихвином места рудные отыскали.
- Хороший слух у тебя, князь, - насупился Роман.
- Железо нужно, вот и собираю все слухи, что округ витают. Авось найду никем не занятую жилу.
Вообще, Андрей лукавил. Незанятую жилу он уже нашёл. Точнее ему нашли. Немец Краузе с учениками на летней, так сказать, практике.
А началось всё с того, что однажды он вспомнил про знаменитые мальцевские заводы (а чего не вспомнить, коль про них в каждой второй аишке пишут). Так вот, часть из них, как известно, хоть и стояли вдали от Козельска, но всё же ориентировались на Жиздру-реку. А ведь пользовались они сугубо местным сырьём. Вообще на свою память он в последнее время сильно обижался: ведь про Мальцева и его заводы он ещё в той поездке к Березичам узнал, когда с Дениской ездили. Он вообще любил читать о местах, которые посещал. Но как узнал, так и забыл, и лишь недавно своенравная память его связала Мальцева, Жиздру и железо в одну цепочку. Зато теперь на уши были подняты все, и уже вскоре прилетела первая ласточка от безопасника Лукъяна. Он сообщил, что в селе Ржавец, что раскинулся в тридцати верстах к северо-северо-востоку от Березичей на правом притоке Жиздры, издавна добывают железо. Тут уж память не подвела: недалеко от деревушки с таким же названием там, в его прошлом-будущем долгое время стоял чугунолитейный заводик, погибший, как и многие иные предприятия в эпоху 90-х.
