- Но на судах может быть заповеданный товар, который....
- Я вновь прошу прощения, капитан, но согласно статьям 1 и 4 того же договора купцам даровано право свободной торговли всем товаром без исключения. "Торговати всем товаром без вывета, соль, серебро, олово, медь, свинец и сера". А то, что вам кто-то какие-то товары заповедовал, то не наше дело. Караван идёт в иные города земель германских, и посещать славный город Ревель не намерен. Так что разрешите откланяться. Ах да, адмирал просил уведомить, что любое движение ваших кораблей в сторону каравана будет расценено, как нападение и он будет вынужден вас атаковать, сугубо защищая своих подопечных. Разумеется с последующим составлением рапорта и подачей оного государеву наместнику в Новгороде и магистрату города Ревель. Всё это изложено в письме, которое князь-адмирал передаёт вам.
Наглый московит сунул руку за отворот своего кафтана и вытащил запаянный сургучом бумажный прямоугольник, который Бернсторф машинально взял.
После этого московит отвесил лёгкий поклон, скорым шагом прошёл к вывешенному за борт шторм-трапу и спустился в шлюпку. И никто из команды когга не увидел, как опустившись на банку, посланец московского адмирала облегчённо выдохнул:
- Фу, кажись, ничего не переврал, всё сказал, как господин учил. Ох и тяжёлая это работа посольская. А ну, братцы, греби, давай.
Вот, глядя в след удаляющейся шлюпке, капитан Герхард Бернсторф и впал в глубокую ярость.
Он много чего ожидал от этих обитателей лесов, но не того, что произошло! Вот так, с позиции силы, давно с ревельцами никто не говорил. А ведь этот десятник практически издевался над ним и городом, который он представлял. Прикрывшись статьями этого чёртового договора, он буквально из-под носа увёл огромный куш, что пролился бы в городскую казну. А заодно лишил его наград и почестей. Нет, это надо же - конвой, адмирал! Кто бы мог ожидать подобное от этих московитов. А ведь прежде и не видно было их на море. Но хуже всего то, что если эти схизматики начнут все ходить такими караванами, то славному городу Ревель придёт конец. Потому как именно на торговле с ними местные купцы настолько обогатились, что перестроили весь город. Да ещё как! Подумать только, даже входы в жилые дома горожан представляли из себя каменные порталы! Порталы - словно это были входы не в дом, а в церковь. К тому же порталы эти ещё и расписаны были. А на первых этажах - огромные застеклённые окна, а это, поверьте, очень, очень дорого. Так неужели всему этому приходит конец?
Печально жить в годины краха! Увы, с тех пор, как московский князь "свернул шею" свободному Новгороду всё и началось. Этому государю было решительно наплевать на немецких купцов - он их знать не хотел. А теперь и его подданные, получается, не желают с ними знаться. С каким бы удовольствием он атаковал бы этих наглецов, но приходится сдерживать себя. Четыре военных корабля - это много. А случись бой, в стороне никто не останется: торговцы, не торговцы - все на ревельцев навалятся. Уж он-то знал этих варваров, как никто другой! И одолеть их Бернсторф не сможет. А дальше будет так, как сказал этот посланец - всю вину свалят на проигравших, навсегда запятнав его честное имя. Что же, остаётся вернуться в город с нерадостной вестью, и пусть магистрат решает, что предпринять в свете вновь открывшихся обстоятельств.
Зато Андрей встречу с ревельцами вспоминал с двояким чувством. С одной стороны хорошо: указали им их место и обошлись без драки. А с другой - какие ещё будут последствия? Ганза, конечно, уже на ладан дышит, но до смерти ей ещё не близко и укусить она может сильно, коли захочет!
Да и жалко, если честно, такие кораблики упустили! Не то, чтобы образцы военной мысли, но не хотелось бы часть добычи выкидывать только потому, что банально некуда грузить будет. Ведь что-что, а людишек он собирался вывезти подчистую.
Наставляя своего послужильца, Андрей честно думал, что ганзеец на его слова обидится и ринется в бой. Потери, конечно, будут не слабыми, но сюрприз в виде мушкетонов и резерв в виде краера, готового помочь огнём и мечом, должен были быстро свести дело к победе русичей. Но ревелец оказался то ли сообразительным, то ли очень осторожным.
Впрочем, нет ничего хуже, чем сожалеть о содеянном. Хорошо хоть приказчики Таракановым всё как было распишут и тогда те, возможно, наконец, о себе заботиться сами начнут. А Андрею ведь это и надобно. Да и не закончилось ещё путешествие. Мало ли кто в море повстречается.
Подумал и как накаркал!
С торговцами расстались уже после того, как обогнули Моонзундские острова. И едва растаяли вдали их паруса, на эскадру (ну раз самоназначил себя адмиралом, то значит и отряд судов вполне себе эскадра) выскочил одинокий неудачник. Точнее тот-то вполне считал, что ему повезло. А как же, четыре торговца - вполне достойная добыча! На море и не такое бывало. Случалось, один забитый под завязку капер семерых брал. Не часто, конечно, но сотня молодцов на два десятка команды (торговцу ведь профит нужен, а не лишние рты кормить) вполне себе достойно. Даже если кто и убежит - ему и пары призов хватит. А то, что побегут, рижанин даже не сомневался. Чёрный флаг вольного города Риги с белым крестом на море не только уважали, но и боялись. Ведь под этим флагом ходили не одни лишь богатые купцы, но и вполне себе лихие ребята.
Надо сказать, что расчёт-то у пирата был правильный, вот только с выбором добычи ему не повезло. Как там, в народе говорят: пошёл по шерсть, а вернулся стриженным. Только понял он это поздно. Для себя!
В результате выживших разбойников заперли в трюме, своих погибших отпели по морскому обычаю и уже впятером пошли к довольно близкой отсюда Паланге.
*****
Мариус был жмудином. И первые двадцать лет жизни прожил крепостным. А поверьте, врагу не пожелаешь быть крепостным у ливонского рыцаря. Жмудина могли убить, просто так, а могли прогнать семью из хутора, обрекая на голодную смерть, потому как немцы их за людей не считали. Понятное дело, что при первой возможности самые смелые пытались сбежать. Хотя выбор, куда можно было бежать, для них был небольшой. Либо в города, где всегда требовались рабочие руки, либо за границу орденских земель, в Литовское княжество. Мариус в своё время выбрал второе. И не прогадал.
С той поры он вот уже пять лет работал в артели старого Ольсы, занимаясь тем, что боронил море. Да-да, кто-то пашет землю, а Мариус "пахал" море. Зачем? Да за янтарём!
Когда-то давно его добывали просто - искали на побережье и собирали руками.
Затем технология добычи изменилась. Теперь стали изготавливать специальные сачки на 3-х - 4-х саженных шестах. Ловцы, вооружённые ими, заходили в воду или выходили в море на лодках и вылавливали водоросли с запутавшимся в них янтарём. На берегу сачок вытряхивали, и женщины и дети выбирали самоцветы.
А в прошлом году старый Ольса привёз от хозяина артели иной способ, значительно улучивший их труд.
Давно было замечено, что в спокойной воде самоцвет был хорошо заметен на глубине до 4-х саженей. Оставалось лишь выйти на лодках в море и отыскать их скопления на дне между камнями. А потом специальными шестами остаётся проборонить морское дно, вследствие чего золотистый камень освобождался от ила и всплывал на поверхность, откуда его и доставал ловец. Почему янтарь всплывает, никто сказать точно не мог. Говорили, что солнечный камень просто стремится к солнцу и всё.
Новой жизнью Мариус был вполне доволен. Не то чтобы разбогател, но и нищим себя не чувствовал. Ел и пил куда лучше, чем когда крепостным был. О женитьбе подумывать стал. Да и то, почитай третий десяток идёт. Для многих старик уже. Да и избранницу присмотрел - племянницу Ольсы. Оттого и работал как вол, чтобы будущее семейное дело улучшить. Солнечный камень, он ведь не всякому даётся. Есть и такие из добытчиков, что еле-еле концы с концами сводят. А некоторые и вовсе всё бросают и в рыбаки идут. Рыболовство тоже дело нелёгкое, но рыба ловится чаще, чем янтарь.
