И подошел ко мне вплотную.

— Какая плата? — мой голос упал совсем, когда стражник навис надо мной, и его рука расположилась у меня на груди и больно ее сжала.

— Тебе не рассказали? — прошептал он мне в самое ухо.

Не знаю, что сработало в тот момент — чувство самозащиты или глубокого страха, но, когда он полез мне под платье, прижимая к стене, моя рука оказалась под подолом раньше. Бросив поднос с кашей, я достала нож и воткнула его ему в шею.

Брызнула кровь, пачкая мое лицо, руки и передник, но уже ничего перед собой не видя, кроме хрипящего мужчины, у которого я забрала связку ключей с пояса, бросилась к камере Лести.

— Лести! — позвала я ее негромко, и девушка не сразу, но обернулась.

От вида крови ее глаза загорелись.

— Нет! — подскочила она. Оказываясь рядом, — они ранили тебя? Это твоя кровь?!

Стараясь ее не слушать, я пыталась открыть замок. Как назло, пять ключей не подошли. А их тут не меньше десятка.

— Со мной все хорошо. Главное сейчас покинуть это место, как можно быстрее.

Наконец замок щелкнул, и подруга оказалась на свободе.

Выходя, она тут же бросилась обнимать меня.

— Я тоже скучала, — растирая плечи Лести руками, стараясь согреть, — но надо шевелиться, пока они не заметили, что меня нет.

Сумка оказалась у Силестины и девушка начала обувать сапоги и самое удобное платье, которое у меня только было.

— Вот, — протянула я ей нож, — все, что есть.

Мы направились наверх. Несмотря на то, что Лести держали голодом так долго и теперь она была больше похожа на живой скелет, я еле поспевала по ней. Не успела я даже вскрикнуть, как она убила еще одного стражника, видать пришедшего на смену этому. Он как раз увидел тела и замер, раздумывая, что делать.

Зря он стоял к Лести спиной.

Выйдя из подземелий, мы снова оказались в особняке, полном стражи и людей, которые Лести в лицо точно видели. Ведь они сначала перепутали ее со мной, и всем было любопытно взглянуть на такую дорогую пленницу.

— Нужно на улицу, — голова подруги начала работать, — я знаю один ход, где мало людей.

И схватим меня за руку, потащила куда-то.

— Откуда?

— А почему, я думаешь, в подземелье? Я пыталась убежать три раза. Думаю, у Рена кончилось терпение.

— Три раза! — вот это рвение, — Да ты не сдавалась.

— Конечно, — губы украсила улыбка, такая добрая, родная, — Я хотела вернуться к тебе.

Мои щеки зарделись. Лести и раньше говорила такое, но сейчас это звучало как-то… по особенному.

Дверь была так близко, вот мы уже рядом. Моя стражница толкнула ее плечом, но она не поддалась.

— Я дура! — кулак Силестины влетел в сталь двери, — конечно они заперли ее, когда я сбегала в первый раз. Сама Ведьма. Ты же знаешь, что это сука предательница?

— Да, к сожалению.

Надежда выбраться все уменьшалась. Теперь то меня точно спохватились, и увидев, что нет Лести, придут сюда.

— Не такая уж и сука.

Темень тайного коридора осветила свеча, со знакомым, как всегда загадочным лицом, обрамленным черными волосами.

Подруга тут же оттолкнула меня себе за спину, и направила нож на Эллу.

Что-то опять было не так.

— Подойдешь, и я выпущу тебе твои кишки, потаскуха.

Ведьма усмехнулась, и чем-то звякнув, пошла вперед. Но не на нас, а мимо.

Оказавшись у двери, Ведьма открыла замок, впуская в коридор поток света и ветра, затушившего свечу.

Женщина была все в том же платье, что вчера, но теперь что-то изменилось. Ярость из глаз исчезла, движения стали мягкими и степенным. Будто другой человек в том же теле.

Лести не опускала оружия.

— Это ведь ловушка, верно?

Элла бросила свечу и ключи, выставляя пустые руки вперед.

— Будет, если вы сейчас не уйдете. Я долго не смогу сдерживать ее.

Как я раньше не догадалась…

Заботливая тетя. Добрые руки, и эта встреча с вождем, знание Севера. Все это время со мной была не только Элла, но и Вилл.

— Мама, — чуть не плача, бросилась я к ней, — все это время, это была ты, да?

Она прижала меня к себе, кладя голову на плечо.

— Не всегда. Элла слишком сильная, но я старалась подменять ее воспоминания и брать контроль над телом.

— Но как? — все еще ничего не понимая, полюбопытствовала Лести, пряча нож.

— Когда она убила меня, ее душа была полна злобы. А я… мне было ее жаль, и я думала о тебе Эльза. Наши души в этот момент каким-то образом соединились, и когда я стала служить Сайбер, поняла, что могу ненадолго заходить в ее тело, а потом и вовсе контролировать ее. Иначе сестрица наделала куда больше бед. А теперь, — нежным прикосновением она убрала прядь с моего лба, — Вам нужно убить это тело.

— Что? — отскочила я от нее, — Но как же ты? Это твоя единственная связь с миром. Ты не можешь полностью подчинить ее?

Голова Эллы качнулась.

— Нет. Я слабею. Чем старше призрак, тем он слабее. Она уже рвется наружу. Быстрее, иначе вы столкнетесь с силой, которой не сможете противостоять. Я рада, что могу провести с тобой немного времени.

Слезы потекли по ее щекам.

— Но мам! Мы найдем выход, найдем путь…

Что-то пронеслось мимо. Отблеск металла, и звук входящего в плоть лезвия.

Лести умела убивать.

Бездыханное тело королевы Запада упало на каменный пол.

— Ей не было больно, — оглядывая свою работу, старалась успокоить меня Силестина, — Она сама научила меня этому. Как попасть прямо в сердце.

Бежали мы долго.

Нам казалось, если мы остановимся хоть на минуту, за нами погоняться, или внезапно накинуться из кустов.

Дыхание первой не выдержало у меня. Положив руки на колени, я пыталась отдышаться, и почти желала встреться лицом со снегом.

— Я только что убила королеву Запада, — почти задыхаясь, выговорила Лести, опираясь спиной о ствол ели.

— А я выпустила ту, что убила королеву. Тоже мало приятного.

Она выдавила улыбку, наконец обретя свободу.

Начинало смеркаться. Ночью находится в лесу не хотелось, но и идти в деревню опасно, слухи о нашем побеге могут разлететься быстро, и во второй раз мы просто не сбежим.

Единственным логичном выбором было разжечь в лесу костер и попытаться согреть Лести. Сообщать что моя способность переносить холод начала пропадать — я не стала.

Когда солнце спряталось за горизонтом совсем, мы уже соорудили из сосновых веток наст, а для крыши выбрали высокие лапы соседней ели, привязав их к земле шнурками для корсета.

Есть снег было не самым приятным занятием, но восполнить потерю воды было необходимо.

— Кто знал, что, однажды выйдя из дворца Эфии, мы окажемся здесь, на вражеской территории, почти голые, по уши в снегу, — улыбалась Силестина, пытаясь скрыть синеву на губах. Но она замерзала. Я села еще ближе и обняла ее, хотя знала, что особо не даю тепла.

— Никто ничего не знал, Лести. С нами столько всего произошло.

Я рассказала ей об острове Сайбер, о дедушке, о встрече с мамой и самой Сайбер, о нашем договоре. Я думала Лести начнет возражать, но она лишь сжалась. Наверное, ей совсем плохо.

— Ты опять решила пожертвовать собой ради других, — теперь задрожали и ее зубы.

— Я не вижу другого выхода закончить все это. В конце концов, вся моя семья, кроме бабушки и дедушки погибли для того, чтобы я помогла этому миру не сгинуть в огне Запада. И это моя задача.

— А как же Моран? — внезапно заволновалась она, беспокоясь о том, кого никогда не любила.

— Он еще молод. Теперь у него есть сестра, а главный враг будет уничтожен. На самом деле я не думаю об этом. Он сам решит, что ему делать.

— Ты, — из ее рта вырвалось облако пара, — никогда не думаешь о других.

Что это еще значит?

Не успела я защититься, как совсем рядом треснула ветка. А потом заворошились кусты.

Наши тела вздрогнули одновременно, но мы не шевельнулись. Кажется, Лести вообще не могла двинуться, совсем примерзшая ко мне.