Энтони кусал губы. Действия Дориа открывали брешь в линии христиан. Но вызывать маркиза Санта-Крус пока не стоило — никто не мог сказать, не потребуются ли резервные силы где-нибудь в другом месте.

В половине одиннадцатого эскадра Широччо приблизилась на расстояние обстрела галеасов Барбариго, и прогремели первые выстрелы. Дым поднялся в воздух. Точный прицел и сила выстрелов сделали своё дело, некоторые турецкие галеры были полностью выведены из строя, их вёсла разломались как спички, а мачты упали как подрезанные. Остальные галеры взяли вправо и направились к берегу.

Их намерения были очевидны: обойти венецианцев с фланга. Дон Хуан, наблюдая, потянул в задумчивости бороду — центр всё ещё был не задействован.

— Барбариго — замечательный военный моряк, — обнадёживающе сказал Энтони.

Венецианский адмирал уверенно развернул свои корабли навстречу угрозе, правильно рассудив, что, пока турецкие суда остаются на плаву, с его галерами ничего не случится. У берега завязался жестокий рукопашный бои...

Построение турецкой эскадры, вовлечённой в сражение, нарушилось. Правое крыло венецианцев под командованием Марко Квирини оставалось незадействованным. И Квирини, ещё один талантливый капитан, оценив обстановку, повернул свои суда на север и начал окружать турецкую эскадру.

— Хотя бы здесь мы победим, милорд, — сказал Хоквуд дон Хуану.

Наступило время обратить внимание на себя: центр находился в поле обстрела.

Вновь галеасы сделали своё дело. Их команды управлялись с оружием настолько хорошо, что турки побоялись пойти в атаку. Они пошли на христианский флот в обход, создав при этом невообразимую неразбериху. Галеры Али Монизиндаде и Пертав-паши шли прямо на «Реал» и сопровождавшие его корабли.

Потери турок были большими. Орудия и христиан и турок стреляли так часто, насколько было возможно, но христиане наносили гораздо больший ущерб благодаря тому, что носы с их галер были убраны.

Но Али-паша всё-таки двигался к своей цели, собираясь атаковать флагман дон Хуана.

— Он идёт на абордаж, — сказал Хоквуд, видя, что турецкие галеры слишком быстро направляются к ним; галеры христиан по-прежнему держали медленный и мерный ритм.

— Аркебузы к бою! — раздался приказ, и триста человек с оружием в руках собрались на шкафуте.

Турки приближались, издавая воинственные кличи. Их галеры, казалось, взлетали над морем. Энтони бросил взгляд вправо и увидел, что Пертав-паша намеревается атаковать Гхолонну, который находился поблизости от «Реала».

Но Пертав-паше пришлось подождать. Раздался невообразимый треск, люди полетели во все стороны, галера Али врезалась в нос по правому борту «Реала», подрезав вёсла; гребцы истошно кричали.

Над разбитыми носами обоих кораблей кишмя кишела орда вооружённых турок.

Аркебузисты прицеливались по живым мишеням.

— Огонь! — прорычал дон Хуан, обнажая меч.

Энтони был готов к бою и с удивлением обнаружил рядом с собой молодого поэта Мигеля де Сервантеса.

— Я думал, вы больны, сеньор, — сказал он.

Юноша был очень бледен.

— Не настолько, чтобы пропустить такое событие, — отозвался он.

Они бросились вперёд, сопровождаемые Халилом.

Аркебузы выстрелили, и в утреннем воздухе повисли клочья дыма. Летящий свинец остановил турок...

— Вперёд! — закричал Хоквуд. — Сабли и копья! За мной!

Он побежал сквозь ряды аркебузистов, которые, побросав ружья, достали сабли. Он направился вперёд, несколько оставшихся в живых турок, увидев его, взвыли от ужаса.

— Хоук-паша! — вопили они. — Хоук-паша восстал из могилы.

Энтони предположил, что, должно быть, капитан галеры, которого он перехитрил в Адриатике, объявил его погибшим.

Турки бросились обратно на галеру Али, Энтони пустился в погоню, стараясь не упасть на скользкой палубе. Кто-то метнул в него копьё, Энтони увернулся и, сделав выпад, взмахнул саблей. Раздался хруст перерубленной кости. Человек упал как подкошенный. Энтони видел турок, бегущих по проходу между гребцами и всё ещё выкрикивающих его имя.

— Ба! — закричал Али Монизиндаде с задней палубы. — Это не привидение. Это предатель Хоук-паша. Разве вы не хотите его уничтожить?

Он обнажил саблю и бросился в атаку. В нескольких футах от Энтони он остановился и крикнул:

— Мой долг, Хоук, доставить твою голову султану!

— Тогда бери её, — бросил вызов Энтони. Засверкали сабли, но, прежде чем противники смогли начать поединок, раздался ужасный треск. Они потеряли равновесие. Хоквуд упал и оказался в самой гуще этих мерзавцев. Халил схватил его за плечи и вытащил назад, прежде чем эти адские создания, пропитанные кровью, смогли его схватить.

Ещё одна турецкая галера подошла к галере Али, доставив подкрепление на борт флагмана. Испанцам пришлось отступить. У Хоквуда не было другого выбора, он должен был находиться вместе с ними — к самоубийству он не был пока готов.

— Стоять! — проревел он. — Стройтесь в ряды! Дон Хуан был на носу «Реала», он пытался вновь собрать своих людей. Но теперь испанцев было вдвое меньше, чем турок. Турки опять пошли в атаку. Лишь некоторые аркебузы были перезаряжены.

— Именем Бога, мы проиграли! — закричал дон Хуан. Турки оттесняли испанцев на заднюю палубу. Аркебузы больше не стреляли.

— Рабы, — спохватился Энтони и спустился по лестнице к первым рядам скамей.

— Будете ли вы сражаться за Господа Бога? — закричал он. — И за свою свободу?

— Да! — услышал он рёв в ответ.

Разъединить цепи оказалось секундным делом.

Пики, поставленные у барабана для такого экстренного случая, были схвачены, и все рабы последовали за Хоквудом вверх по лестнице.

И как раз вовремя. Испанцы были на грани смятения, но внезапное появление орды обнажённых людей, вооружённых пиками, повергло турок в панику, и они бросились назад.

Второй раз Хоквуд и дон Хуан повели атаку на турецкий флагман. Энтони видел Али, стоявшего на задней палубе. Он отдавал приказы, собирал людей и призывал к помощи. Их разделяло слишком много ворочавшихся, разрезанных, вопящих тел. Хоквуд сразу же бросился к Али-паше, но, прежде чем настиг его, подошли ещё две турецкие галеры. Вновь христиане были отброшены назад, вновь турки двигались вперёд.

Маркиз Санта-Крус, заметив отчаянное сражение, послал на помощь полдюжины галер из резерва. Люди забрались на «Реал», готовые вступить в сражение. Но турки превышали христиан по численности, кровь хлестала ручьями и, стекая в море, меняла его цвет. Люди слали проклятия, ругались, рубили и пронзали, скользили и падали за борт, вопили и давились, но христиане по-прежнему отступали.

Хоквуд понял, что только смерть Али-паши спасёт положение. Энтони едва держался на ногах, его шлем был смят, левая рука горела, вероятно от раны, он тяжело дышал и был как будто охвачен лихорадкой. Но вновь он заставил себя ринуться вперёд... и внезапно оказался напротив желанной цели, правда, на расстоянии нескольких футов.

Али Монизиндаде усмехнулся, оскалив зубы.

— Опять ты предатель, «— процедил он и в последний раз рванулся вперёд, но, взмахнув рукой, рухнул вниз на скамьи гребцов. Кто-то ударил его по голове.

Хоквуд тут же последовал за ним, сбил шлем, схватил за волосы, резанул по шее и поднялся наверх с истекавшей кровью головой в руке.

— Али-паша мёртв! — хрипло крикнул он. — Али-паша мёртв!

Турки закричали от ужаса.

— Вперёд! — зарычал дон Хуан охрипшим, как у Хоквуда, голосом. — Вперёд!

В последний раз христиане рванулись вперёд. Увидев отрубленную голову своего адмирала, турки потеряли волю к победе. Они отступили и вряд ли ещё вернутся. Пощады им ждать нечего. Испанцы безжалостно вытесняли турок, яростно косили их саблями, снова и снова рубили раненых, чтобы убедиться, что те мертвы. Спустя несколько минут после смерти Али-паши его флагман и три галеры были захвачены.

Теперь можно было оглядеться.

Посмотрев на север, Энтони убедился, что там тоже одержана победа. Окружённая венецианцами эскадра Широччо постепенно уничтожалась. Ни одной из турецких галер не удастся уйти, так же как и никому из команды.