— А это уж совсем не по-женски! — Джон развёл руками настолько, насколько это позволила сделать цепь. — Ну и характер!
— Да, и это ещё не всё. По странному стечению обстоятельств в то самое время Ирен познакомилась в Лондоне с одним адвокатом, вышла за него замуж, и они вместе покинули Англию. Адвоката звали Годфри Нортон.
— Той самый?! — ахнул Клей.
— Тот самый. Только не вообрази, ради бога, что я совершил убийство из ревности. В то время, восемь лет назад, я и сам не решался понять, что полюбил Ирен. Правда, единственной наградой, которую я попросил у короля за то, что всё-таки помог ему выпутаться из щекотливой ситуации, была фотография этой женщины. На которой она была одна, без его величества. А король хотел осыпать меня золотом.
— Ну, и надо было взять! — вздохнул Джон. — Впрочем, это я тебя: когда тебя переигрывают, деньги не утешают. И что было дальше?
— А ничего. Долгие годы я ничего не знал о ней, не знал даже, где она. И вот недавно... Или давно? Это было полгода тому назад. Помню, был страшный туман. Я возвращался домой после встречи с каким-то клиентом, и у самого своего парадного едва не натолкнулся на женщину, которая вдруг возникла из тумана, как будто вылепилась из него. Она была в тёмно-синем пальто, снизу немного забрызганном грязью — значит, пришла пешком. Помню, как просвечивало её лицо сквозь густую синюю вуаль. Я узнал её сразу. Она сказала: «Добрый вечер, мистер Холмс!» — «Добрый вечер», — ответил я и не решился сразу назвать её по имени. Она спросила: «Вы меня не помните?» И сама себе ответила почти с досадой: «А, впрочем, конечно нет!» — «Конечно да, миссис Нортон», — сказал я. Ирен удивлённо подняла брови под своей вуалью, потом откинула её с лица. Я смотрел на неё и видел, что она несчастлива. Ты спросишь, по каким признакам? Да ни по каким! Такие, как она, не выдают себя ни небрежением в одежде, ни следами слез на лице, ни дрожью рук, ни манерой говорить, ни пятнами вина на манжетах или воротничках. Просто я видел, что она несчастлива, как увидит это любой, даже самый невнимательный мужчина, когда смотрит на женщину, которую любит. Я увидел лишь, что она долго ходила пешком по лондонским улицам, ходила не один день — об этом говорило её пальто.
«Могу я посоветоваться с вами?» — спросила она. — «Разумеется. Но лучше будет, если мы войдём в дом». И она вошла в мою квартиру, как входили в неё сотни людей, надеясь на мою помощь. И впервые в жизни я вдруг устыдился беспорядка, который царил в комнате. Я ведь неряха, ты знаешь это.
— Ещё бы! — засмеялся Джон. — Ты суёшь бритвенное лезвие в чашку, и я вчера едва не залил его кофе, а достать здесь бритву — сложная штука, с твоей любовью к чистому бритью потеря была бы неприятная. Но это вздор. Лучше продолжай — история-то становится всё интереснее.
— Рад, что тебе нравится. Ладно, продолжаю. Ирен, как нарочно, оглядывала моё жилище очень внимательно, но, кажется, оно её не шокировало. Наконец она села в кресло, которое я ей предложил, и, подождав, пока я тоже сяду, заговорила: «Мистер Холмс, мне нужна ваша помощь. Я прекрасно понимаю, что с моей стороны это, возможно, даже непорядочно — приходить к вам за советом после того, как я несколько лет назад причинила вам неприятности. Я не сразу решилась на это, поверьте! Но у меня, пожалуй что, нет иного выхода. Скажите, я могу надеяться, что вы мне поможете?». Ах, как она это спросила! Поверь, в её словах не было и тени вызова. Просто она была готова к любому моему ответу, и прояви я хотя бы сомнение, будь уверен — эта женщина тут же встала бы и ушла. Но я даже не выдержал паузу. «Миссис Нортон, я почту за честь вам помочь. А что до неприятностей, то вряд ли наш с вами поединок был мне неприятен. Я люблю сильных противников и умею проигрывать». — «А вот я не умею! — воскликнула Ирен. — И теперь пришла пора расплачиваться за самонадеянность. Вы очень великодушны, мистер Холмс, но прежде, чем рассказывать вам о моих... о моих неприятностях, должна предупредить: у меня совсем нет денег. То есть кое-что ещё можно продать, но вознаграждение за ваши услуги наверняка стоит дороже оставшихся у меня безделушек». В ответ я вздохнул: «Да, леди, я недешёвый сыщик, но саму работу ценю дороже вознаграждения за неё. Ну, а разобраться в деле, которое поставило в тупик такого умного человека, как вы, — это же самый лучший гонорар! Сделайте одолжение, расскажите, что с вами приключилось». Она поблагодарила меня кивком головы и сказала самым будничным тоном и голосом: «Вчера меня хотели убить и едва не убили». Я привык к таким началам — истории, которые мне рассказывали, нередко начинались подобными словами, поэтому не проявил, по крайней мере, внешне, никаких эмоций. Лишь спросил, знает ли она тех, кто на неё покушался. Ирен ответила: «Знаю. Знаю, что намерения этих людей очень серьёзны, а сами эти люди очень опасны. И, в конце концов, они добьются своего». «Нет, — возразил я. — Теперь уже вряд ли. Расскажите всё от начала до конца».
И Ирен рассказала. Все эти годы она жила в Америке, её муж держал небольшую адвокатскую контору в Новом Орлеане. Супружество Ирен оказалось несчастливым. Хотя, уверен, она вышла замуж, конечно, не только опасаясь преследований короля и желая покинуть Англию. Нортон ей по-настоящему нравился. Я видел его ещё тогда и хорошо запомнил. Такой высокий, статный красавец, из тех, что порой ухитряются вскружить голову даже самой умной женщине. Но в первый же год их семейной жизни Ирен его разгадала. Прежде всего, она почти сразу поняла, что он её не любит и никогда не любил.
— Тогда чего ради женился? — спросил Джон. — Чтобы иметь красивую ширму?
— Вот именно! — кивнул Холмс. — Именно ширму и именно красивую. Люди, занимающиеся грязными делами, всегда стараются красиво смотреться со стороны. Ирен поняла это и очень скоро догадалась, что её муж, адвокат, внешне порядочный человек, уважаемый в обществе, ведёт за спиной общества какие-то очень грязные игры. Возможно, мистеру Нортону казалось, что он сумеет втянуть в эти игры и свою жену — её ум и проницательность, её женское обаяние в этом случае ему очень пригодились бы, Ирен всё это поняла, поняла, что её муж — человек грязный и лживый.
— И возненавидела Нортона? — спросил Клей.
— Пожалуй, даже хуже. Она стала испытывать к нему отвращение. — Нахмурившись, проговорил Шерлок. — И лучшего он не заслуживал. Джон, ты знаешь, я видел в своей жизни десятки гнусных негодяев, но, пожалуй, могу назвать лишь одного-двух, которые вызывают во мне такое же омерзение. И надо же было Ирен попасть в лапы к такому человеку!
— Развестись с ним она пыталась? — Джон задал этот вопрос, уже зная ответ на него.
— Конечно, пыталась, — усмехнулся Холмс. — И, конечно, он не дал ей развода. Он уже стал её бояться, понимая, что она успела слишком многое о нём узнать. Да, она следила за ним, старалась понять, чем он занимается в действительности. И ей это удалось. Нортона часто посещал молодой агент сыскной полиции, некто Ральф Меррей. Со стороны казалось, что они просто друзья. Но миссис Нортон скоро поняла, что Меррей смертельно боится и мучительно ненавидит Годфри. Понемногу ей стало ясно: каким-то образом мистер Нортон поддерживает связь с преступным миром Америки. Но был ли он сам преступником? Этот вопрос мучил Ирен, ответа она не находила. И решилась поговорить с мужем начистоту. Разговор вышел ужасный. С Нортона, как шелуха, слезла вся его напускная корректность, он оскорблял жену, говорил ей откровенные грубости. Потом заявил, что не позволит лезть в его дела, но и ни за что не даст развода. Ирен более ничего ему не сказала, а наутро уехала в Сан-Франциско. Но по дороге её догнала полиция...
— С какой это стати?! — изумился Клей. — Не в пятнадцатом же веке живём!
— Да век-то тут ни при чём. Ты же профессионал и знаешь, как делаются такие фокусы. Нортон обвинил жену в похищении у него из конторы важных документов, которые она, якобы, собирается продать противникам одного из его подзащитных. И эти документы действительно оказались в её саквояже.
