В действительности никакой ямы, конечно же, там не оказалось – лишь ровная серая земля между двумя толстыми бугристыми корнями.
– Это здесь, – повторила Настя.
Тимур и Фэн извлекли из рюкзаков складные лопаты и принялись подгонять по размеру их телескопические рукояти. В ожидании, пока парни управятся с этой работой, Тинг достала топорик и, примерившись, вонзила его в ближайший из корней. Наверху что-то возмущенно зашумело, и из-под кроны дерева-великана на голову китаянке – а заодно и ее спутникам – посыпались сморщенные сухие листья.
Недовольно качнув черным узлом волос, Тинг что-то резко проговорила по-китайски.
– Ишь ты, не нравится ему! – добавила она уже по-русски и, вырвав из корня топорик, вонзила его снова, глубже прежнего. Листопад повторился.
– Не надо, – попросила китаянку Настя, стряхивая с волос сухие желтые комья. И неожиданно для самой себя добавила: – Не серди зря лес!
– Пусть лучше сам меня не сердит, – буркнула Тинг, но игры с топором прекратила.
Тем временем юноши закончили колдовать над лопатами и начали копать. Рыхлая земля поддавалась легко, не прошло и пятнадцати минут, как Тимур и Фэн углубились в нее на целый метр, после чего уперлись внизу во что-то твердое.
– Тут корни! – поднял голову из ямы Тагаев. Лицо его было сплошь в грязных разводах. – Я думал, они у них только на поверхности, а здесь… Целая сеть из корней! Как будто оплетает что-то! Большое и круглое!
– Это его кокон, – без тени сомнения кивнула Настя. – Очистите его от земли! Сколько сумеете, хотя бы сверху!
Прошло еще около четверти часа, и на дне ямы сделалась видна покатая решетка из сросшихся корней. Если попробовать представить себе весь спрятанный в земле шар, частью которого она, без сомнения, являлась, в диаметре тот должен был достигать не менее пяти метров.
– Что дальше? – спросил Настю Тимур.
– Рубите корни, – велела девушка.
– То есть, теперь лес сердить можно? – хмыкнула за ее спиной Тинг. – Дайте-ка я! – подошла она к краю ямы.
Тагаев и Фэн выбрались на поверхность, китаянка спрыгнула на их место и без лишних слов замолотила топором.
После первого же нанесенного Тинг удара сверху снова посыпался мусор, после пятого у дерева мелко задрожал ствол, после десятого судороги пошли по распластанным по поверхности корням.
– Такое впечатление, что сейчас наш энт проснется – и вот тогда начнется настоящая веселуха, – пробормотал Тимур, успевший сменить лопату на карабин. Было, правда, не очень понятно, в кого он собирается стрелять – в дерево? Или грозное оружие предназначалось для трутня?
– Не проснется, – покачала головой Настя. – До темноты не проснется. Но все запомнит. И никогда нам не простит.
– Запомнит?.. – тяжело дыша, отрывисто бросила из ямы продолжавшая без устали крушить живую решетку Тинг. – Не простит?.. Ну и пусть! Мне тоже есть что ему припомнить!
Как ни усердствовала китаянка, за десять минут работы ей едва-едва удалось перерубить один-единственный корень.
– Ладно, смените меня кто-нибудь, что ли… – проговорила она, наконец, устало выпрямляясь.
Тимур дернулся было к яме, но, повинуясь какому-то неясному порыву, Настя схватила его за рукав и удержала. В итоге за топор взялся Фэн.
Начал китаец не столь нахраписто, как его соотечественница, после каждого удара выдерживал долгую паузу, тщательно рассчитывая точку приложения и затрачиваемое усилие. В результате за полчаса Фэну удалось разделаться по меньшей мере с полудюжиной корней, а сам он при этом, кажется, даже не вспотел. Следить за его работой было одно удовольствие, пытаться прервать, предложив помощь – казалось почти кощунством…
Лезвие топора в очередной раз опустилось вниз, но вместо уже привычного стона рассекаемого дерева из ямы внезапно ударил громоподобный раскат, в воздух взметнулся столб иссиня-черного дыма, из которого россыпью полетели на зрителей комья земли, обломки корней и какие-то кожистые обрывки. Машинально Настя отпрянула, зажмурившись, а когда снова открыла глаза, увидела на краю ямы улыбающегося Артема Борисова. Ну, то есть, конечно, трутня, выбравшего для встречи с ней ту самую личину, в которой когда-то и обрек на погибель.
Ту же – да не совсем. Сейчас на «Артеме» был черный фрак, надетый поверх белоснежной сорочки с накрахмаленной манишкой и застегнутого на три пуговицы жилета, шею украшал шелковый галстук-бабочка. На ногах – черные лаковые туфли, на руках – белые перчатки, из нагрудного кармана торчал уголок белого платка. Платок, кстати, добавился к образу уже прямо на Настиных глазах – миг назад его и в помине не было, и вот появился, словно дорисовали на ходу.
«Личина-в-одежде?! – нашла чему удивиться Настя. – Разве это не должно быть постыдно?!»
«Не вижу причин стыдиться своего могущества», – тут же болезненно одернул ее трутень, вслух же произнес, сияя:
– Доброе утро, друзья мои!
Растерянные Настя с Тимуром лишь молча кивнули в ответ. Что касается китаянки, то она вдруг шагнула вперед, но не к «Артему» – к краю ямы.
– Где Фэн? – спросила Тинг, всматриваясь в медленно оседающие черные клубы. – Что с ним?
– Фэн? – обернулся через плечо трутень. – Да, Фэн… Увы, друзья, он мертв.
– Мертв?! – ахнула китаянка. – Ты знала, что так будет? – в ледяной ярости воззрилась она на Настю.
«Нет!» – собиралась вполне искренне ответить та, но внезапно вспомнила, как не позволила спуститься в яму Тимуру, и слова застряли у нее в горле. В самом деле знала?
– Она не знала, – пришел Насте на помощь трутень. – Я знал. Тот, кто находился возле кокона в момент его прорыва, был обречен. Жаль беднягу Фэна, но ведь он все равно не собирался становиться добровольцем, не так ли? – пристально посмотрел он на Тинг.
– Не собирался, – помедлив, кивнула та.
– Зачем же он тогда пошел с нами? – спросил Тимур. Ствол его карабина смотрел «Артему» прямо в грудь, но трутень этого словно и не замечал.
– А ты зачем пошел? – ответил монстр Тагаеву вопросом на вопрос. – У каждого из нас свои цели и свои мотивы… Вот у тебя, например, – трутень снова перевел взгляд на Тинг. – Ты-то уж точно знаешь, зачем пришла. И сейчас же получишь желаемое! – длинные фалды его пиджака шевельнулись, и из-под них выполз гибкий хвост.
– Прямо так? Сразу? – изменившись в лице, выдохнула Тинг.
– А что тянуть? – пожал плечами «Артем». – Токсин созрел и буквально рвется наружу!
– Но я думала… Впрочем, твоя правда! – тряхнула головой китаянка, словно выметая оттуда свои сомнения. – Кусай! – подставила она шею «Артему».
Чешуйчатая змея хвоста серой тенью скользнула к горлу Тинг, его кончик раскрылся, подобно цветочному бутону, и стала видна венчающая оный тонкая острая игла. Сперва белесая, она стремительно приобрела ярко-голубой цвет, после чего резко вонзилась в кожу китаянки, войдя в тело на несколько сантиметров. Девушка вздрогнула, но не издала ни звука.
– Обойдемся без амнезии, хорошо? – проговорил трутень через несколько секунд, целомудренно пряча хвост обратно под полы пиджака.
– Как скажешь… – пробормотала Тинг. – А когда… Когда ждать Порога?
– В свое время, – усмехнулся «Артем». – Настя, например, ждала более девяти дней. Это долго. Думаю, в твоем случае срок не составит и шести.
– Ясно, – кивнула китаянка.
– А теперь, если, конечно, Тимур не передумал и не хочет присоединиться к вечеринке – готового токсина у меня хватит еще минимум на три укола, – предлагаю покинуть это мрачное место и отправиться туда, где люди жаждут вечной жизни! – торжественно провозгласил трутень.
– Тимур не хочет, – хмуро проговорил Тагаев. – И никогда не захочет. А вот ты не хочешь ли исполнить обещанное? – с вызовом осведомился он. – Мы тебя освободили – как и было договорено – теперь ты освободи Настю!
– Увы, друг мой, сделать этого я не в силах, – развел руками «Артем». – Пока не в силах, – успокаивающе добавил он, заметив, как нервно дернулся карабин в руках Тагаева. – Для того, чтобы синтезировать антидот к своему же токсину, нужна мощь, которой я еще не обладаю. Но с каждым новым подопечным я буду становиться сильнее и сильнее, и после того, как Порог преобразит девятого из них, сумею создать антидот. Применю же его лишь тогда, когда девять переступивших Порог – девять, не считая Насти, разумеется – окажутся на борту готового к взлету катера. Не раньше! Собственно говоря, ничего иного я вам и не обещал. Сначала – миссия, потом – все прочие обязательства. Только так.
