Лойон скривил губы от злости. «Каковы же намерения этого Хута? А если он готовит убийство Геда?!» Принц популярен… Он статен, хорош лицом, опытен, как правитель и воин. С наследником люди Колыбели связывают избавление от голода, будущие чаяния и надежды. Гед разрешил Сатилл принимать прошения от женщин, изредка он сам выходит на Дворцовую площадь и выслушивает простолюдинов. Его смерть выгодна Беспалому лорду, и Старцам, стоящим за его спиной.

Колдун подсказал ему немногое, а замотанный человек из Культа вообще ничего. Однако о том, что Лаунарадо наводняют оружием Спорные Земли Лойон знал доподлинно. Их кораблям ничего не стоит проплыть вдоль западного побережья Атонкариса. Войско фаалаатского отступника растет, вооружается и Беспалый обучает его. Время бунтует против Маурирта, и он должен что-нибудь сделать!

Громада Сокрушенного Дворца всплывала перед Лойоном, и дома знати по обеим сторонам прилегающей к нему улицы уже не заслоняли шедевр уплывшего короля. Элирикон Уплывший, совсем как брат, имел две страсти: возведение зданий и Странствие. Он порывался отдать жизнь богу по вступлению на престол, но все же отсрочил исполнение Завета на годы, решив приукрасить столицу. Кайромон идет по тому же пути. Лойону доложили: король уже как три дня молится в одном из Святых кораблей, и жнец не знал, почтит ли брат своим присутствием совещание.

Лойон удосужился пару раз полюбоваться арочным портиком и фасадом дворца. Облицованные в центральной части белым полированным мрамором с тонкими линиями позолоты они выглядели великолепно, переливаясь даже в свете хмурого ока. Ликодимы — божественные создания, на коих плечах Странник путешествовал до того, как спустился с небес и облагодетельствовал людей, взирали на Лойона с двух сторон фасада.

Дворец защитил его, жнецов и редких прохожих от порывов ветра. Маурирта разомкнул предплечья, сложенные на животе, распрямил спину, скорым шагом поднялся по базальтовым, вишневого цвета ступеням. Он желал узнать, что обеспокоило принца Геда.

Зал, а скорее комната королевского совета, расположена между тронным залом и личными покоями короля. Большую ее часть занимал длинный стол, вырезанный в форме ствола Вселенского Древа из коричнево-бежевого гранита. Полуторавековой, кое-где в трещинах и замазанных выбоинах он видел много людей, немало советов. Иногда за ним сидело по тридцать-сорок человек: приглашенные купцы и служители префектуры, явители и искатели, лорды Колыбели и союзная знать.

Сегодняшним днем собралось лишь несколько человек. Принц Гед с женой, Висар с невесткой и почему-то Сагон Хассо — самый неприятный Лойону явитель. Элирикон расхворался последнюю декаду, Лойону донесли, что помимо заевшей старца подагры, он еще подхватил простуду. «Неужто сдохнет?» — подумал Лойон, прикидывая, кто в таком случае займет место Первого Явителя. Хассо — не уроженец столицы… Очень сомнительно, если он.

Лойон Маурирта имел подробный разговор с Иланной о делах Цога, но перекинулся лишь парой слов с Висаром по его возвращении. Лойона не оказалось дома, когда Висар пришел в их покои, и Марния, кто бы сомневался, нажаловалась ему. Она настраивала сына против отца с детства, а после удочерения Сатилл только этим и занималась. Вопреки ее воспитанию сын вырос неглупым, самостоятельным человеком, хотя во всех дрязгах неизменно вставал на защиту матери.

Пожелав членам совета узреть явление Странствующего Бога, Лойон уселся в свое кресло по левую руку от пустующего трона. Кайромон не появился, и только к лучшему. Для порядка Лойон осведомился:

— Король не закончил моление?

— Отец решил добавить еще два дня к служению, — ответил принц Гед, сидящий напротив. — Я навещал его вчера, и он сказал: Странник проник ночью в каюту призрачным юнгой и беседовал с ним. Бог пообещал, что великое плавание будет успешным! Теперь наш король благодарит Странствующего за доброе откровение!

— Отрадная новость, — сказал Сагон Хассо вечно флегматичным тоном. — Явители молятся о милости Всевышнего, о стойкости паствы, а также о здоровье праведного короля Кайромона.

Хассо невозмутим после их стычки. Лойон не стал спрашивать еще и о Первом Явителе, да о том, что сам Хассо делает на совете Маурирта. Возможно его вызвал Гед… Племянник все старается делать по правилам; в Восхищении написано держать искателей и явителей рядом, чтобы первые напоминали о Завете, а вторые о божьих заповедях.

Вместо расспросов он вопросительно посмотрел на наследника, и тот перешел к делу.

— Два часа назад в гавань прибыл торговый корабль из Индигова Века. Лорд Эссад Хисанн умер! Говорят, скончался от укуса змеи.

Плохо. Гавань полнится слухами — в ней, будто треску складывают на берегу, а он узнает новости последним. Надо не забыть наказать тамошних жнецов и осведомителей.

Гелиментра — двоюродная сестра, все еще красивая в сорок семь лет, и стройная после рождения трех сыновей, добавила вслед за мужем:

— Капитан «Пойманного Ветром» родом из Убежища Тени, однако сперва он пришел к нам, в Сокрушенный Дворец. И мы наградили его!

Мы… Двоюродная сестра, разумеется, хочет править совместно с Гедом, а тот — примерный семьянин не противится ей.

— Он рассказал еще кое-что, — сказал наследник. — Вариадир, так зовут капитана, клянется, что Эссад умер прямо перед коронацией. Змея ужалила его в ногу. И Зартанг станет новым лордом.

Лойон глубоко втянул воздух носом, ответил, рассуждая здраво:

— Если подумать весть неплохая. Коронация… Если это правда, то случилось чудо! Странник повелел нам не желать чьей-либо смерти, но чуточку согрешить можно — лорд Хисанн думал лишь о войне. Не хочу скорбеть о нем… Скольких мужей уберегла его кончина?

— Мерзкий кровожадный язычник, — пробубнил Хассо. — Воля богов. Они не потерпели смутьяна.

— Неумолимая Богиня… — вступился Висар за Странника. — Покарала она.

Хассо кивнул, не черня облик спасителя. Второй жрец, как разнюхал Лойон, прибыл в Колыбель двенадцати лет отроду. Вместе с матерью они уже приехали ревнителями Странника. Хотелось поверить в то, что Сагон надежен.

— Хороший момент наладить дружбу с новым лордом. Зартанг умен, он не хочет войны, — заговорила Иланна. — Я с ним неплохо ладила во время поездки в Скит несколько лет назад.

— Мы уже обсудили новое посольство, дядя, — признался Гед. — Я решил не требовать ничего от Хисанн — в знак нашего уважения и их утраты.

Неужели младшие Маурирта списывают его также, как помутневшего разумом короля? Хоть он и задержался, но…

— Это уступка, — констатировал Лойон. — Плохой пример для всех наших вассалов.

— Лучше так, чем война в преддверии Странствия! — воскликнул сын. — Власть Зартанга слаба, мы должны укрепить ее своей терпимостью.

— Может самим направить дары? — спросила Гелиментра. Ее узкое лицо было спокойно, а на щеках виднелись румяна. — Мы расщедрились для Цога и Хакни. Почему бы не показать Хисанн, для Колыбели они ценны не меньше?

Ее муж покачал головой.

— Нет. Дары — это чересчур. Нужно придумать что-нибудь потоньше…

— Согласен, — только и оставалось поддакнуть Лойону. Впервые на совете он чувствовал себя неуютно.

Висар откинулся в кресле, рассмеялся, а это для него было редкостью, щелкнул пальцами.

— Я знаю, что делать! Кимирра рассказал о Тимоне Хисанн, который болен какой-то странной хворью. От нее помогала мазь лекаря Кимирры. Привезем ему мазь, показав тем самым нашу заботу.

— Неплохо, — поторопился похвалить сына Лойон. — Очень неплохо! Где, кстати, сам Кимирра?

— Мои люди его не нашли, зато отыскали Мориса, — усмехнулся Гед. — Брат пустился во все тяжкие — пьянствует, устав от дел и путешествий. Поздней ночью он отправился из «Седой гусыни» с какими-то купцами и шлюхами. Морис так напился, что не смог последовать за ним, уснув прямо за столом в таверне. Вразуми его, дядя, а то у меня терпение заканчивается, — пригрозил он.