Чарльз опустился на койку, расстегивая рубашку. Смерть князя, подлое воровство, томительное ожидание – все это угнетало его. Он ни минуты не верил, что Тоби еще удастся найти, и даже саму попытку считал излишней, но ему нестерпимо хотелось хоть каких-то перемен.

– Черт, я бы поехал с тобой, если б мог.

– Чарли, какой же ты благородный человек!

– Утром сразу же поговорю с полковником, – пообещал Чарльз, желая только одного: заснуть и обо всем забыть.

– Я не возражаю против того, чтобы вы помогли Пеллу, – сказал Хэмптон на следующее утро, – при условии, что ваши подчиненные и первый сержант справятся с учениями без вас.

– Разумеется, справятся, сэр… хотя мне, конечно, не хотелось бы отсутствовать, если мы вдруг получим приказ о выступлении.

– Я не знаю, когда мы будем сражаться, и будем ли вообще, – ответил Хэмптон с необычной для него желчностью. – Мне никто ничего не говорит. Если вы отправитесь на север, то окажетесь ближе к янки, чем я, и, возможно, увидите хоть какую-то активность. Пусть капитан Баркер выпишет вам пропуск, и возвращайтесь как можно скорее.

Чарльз отметил темные круги под глазами полковника. Усталость явно давала о себе знать. Хэмптону приходилось не только командовать полком, но и каждый вечер ездить на ричмондские укрепления.

Они с Амбруазом выехали в восемь утра. Чарльз надел кивер, что делал редко; с собой взял карабин, легкую кавалерийскую саблю и запас еды на два дня. Отлично отдохнувший за ночь, Бедовый резвился на утренней прохладе. Он был здоров, в полку хватало сушеной кукурузы, а гарнизон окружали прекрасные пастбища с сочной травой.

Чарльз никогда не думал, что сможет полюбить кого-то или что-то по-настоящему глубоко, но к своему небольшому и ни на кого не похожему серому неожиданно привязался всерьез. Он понял это, когда потратил отложенные на выпивку деньги на покупку мелассы, чтобы добавлять ее в корм Бедовому. А еще когда по целому часу обтирал его обрезком самой мягкой попоны, какую только мог найти, хотя хватило бы и пятнадцати минут. Или когда все свободное время чистил его скребницей или расчесывал коню гриву. Окончательно это стало ясно ему после случая, когда один недобросовестный рядовой во время кормления поместил Бедового вместе с гнедыми кобылами. Началась драка, и Чарльз бросился в скопище фыркающих лошадей, чтобы вывести серого в безопасное место. Сначала он выбранил рядового, а потом прочитал ему целую лекцию о том, почему при кормежке никогда нельзя смешивать кобыл и меринов.

Утро выдалось теплым, дул легкий, приятный ветерок, и даже не верилось, что где-то может идти война. По пути они расспрашивали о беглецах в деревнях и на фермах и, в общем, особо не торопились. Несколько раз патрули проверяли у них пропуска, а еще Чарльз настоял на том, чтобы они чаще останавливались и поили лошадей, – летом животным требовалось не меньше двенадцати галлонов воды в день. Во время остановок Чарльз следил за тем, чтобы Бедовый находился в тени, а его копыта – в воде, чтобы избежать растрескивания. Серый, казалось, уже вот-вот готов был заговорить, когда Чарльз, дразня его, несколько раз совал руку в карман, а потом наконец доставал оттуда кусок каменной соли, которую Бедовый тотчас начинал лизать с довольным видом.

Так они и ехали, пока солнце слева от них не начало клониться к закату над хребтом Блу-Ридж. Амбруаз затянул своего любимого «Лохинвара», и Чарльз с воодушевлением присоединился к нему.

На следующее утро они добрались до округа Фэрфакс, еще больше приблизившись к месту расположения армии Борегара под Манассасом. Эта крошечная нежилая станция имела огромное стратегическое значение, так как располагалась на перекрестке важных железнодорожных путей, следовавших через долину реки Шенандоа дальше, в сторону Александрии и Оринджа. Поиски беглецов зашли в тупик. Сколько бы они ни спрашивали, никто не видел подходящих под описание двух белых и одного негра, а в таком скоплении узких долин, лесов, извилистых маленьких тропок, да и просто укромных мест, спрятаться было проще простого.

В два часа пополудни Чарльз заявил:

– Нет смысла продолжать. Мы их потеряли.

– Чертовски не хочется это признавать, но, похоже, ты прав, – вздохнул Амбруаз. – А как ты отнесешься к тому, чтобы сделать привал вон на той ферме у поворота? – Он вгляделся в даль, прищурившись от слепящего света. – Моя фляга пуста.

– Ладно, только потом сразу едем назад. Мне кажется, минуту назад я видел синее пятно на том гребне.

Чарльз не знал, насколько близко они подступили к позициям янки, и не смог бы показать их местоположение, если бы его попросили. Хороших карт в то время еще не существовало.

Они проехали четверть мили до аккуратного белого домика, за которым начинался густой лес. С севера от фермы простирались вспаханные поля. Чарльз придержал Бедового, пуская его шагом:

– Осторожно, Амбруаз. Похоже, там еще какие-то гости.

Он кивнул в сторону затенявшего заднюю часть дома большого вяза, к которому была привязана лошадь, запряженная в двуколку. Когда они повернули к крыльцу и спешились, Чарльзу показалось, что занавеска на окне чуть дрогнула. У него появилось нехорошее предчувствие.

Привязав Бедового и взяв карабин, он поднялся на крыльцо; шпоры негромко позвякивали в безмятежной тишине летнего дня. Он постучал в дверь. Подождал. Внутри послышалось какое-то движение и приглушенные голоса.

– Встань сбоку и держи оружие наготове, – шепнул он.

Подняв карабин, Амбруаз скользнул к стене; по лицу его стекал пот. Чарльз постучал еще раз, сильнее.

– Какого черта вы тут такой шум подняли? – Дверь наконец открылась, и они увидели бедно одетого старика, который стоял в проеме, словно нарочно загораживая то, что скрывалось в тени внутри дома.

– Прошу прощения, сэр, – ответил Чарльз, сдерживаясь, чтобы не вспылить. – Я капитан Мэйн, из легиона Уэйда Хэмптона. А это первый лейтенант Пелл. Мы ищем беглого негра и двух белых, бельгийцев, они могли проходить здесь по пути в Вашингтон.

– С чего это вы взяли? Да, эта дорога ведет к Беннингс-Бридж, но туда ведет куча других дорог.

– Я не понимаю вашей враждебности, сэр, – сказал Чарльз, с каждой секундой настораживаясь все сильнее. – На чьей вы стороне?

– На вашей. Но у меня полно дел. – Он шагнул назад, чтобы захлопнуть дверь.

Чарльз толкнул ее плечом. Старик с криком упал на спину. Пожилая женщина, напоминавшая своим грузным телом небольшого кита, издала тонкий, пискливый возглас, не соответствующий ее комплекции. Неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, она загородила собой вход в маленькую гостиную, чтобы Чарльз не мог увидеть то, что внутри. Но ему хватило его высокого роста.

– Мы попались, мисс Барклай, – в ужасе пробормотала женщина.

– Не надо было держать его снаружи так долго. Если только это не переодетый Макдауэлл, то он один из наших.

Негромкие слова второй женщины на мгновение ошеломили и смутили Чарльза. Она говорила как уроженка Виргинии, но вид этой молодой особы казался более чем подозрительным. Ее верхняя юбка была поднята, а на нижней, наброшенной на кринолин, он увидел небольшие, но заметно выпуклые карманы. Рядом на стуле лежали четыре кожаных мешочка, завязанные шнурками. Чарльз сразу все понял и едва не рассмеялся. Контрабандистов ему еще не доводилось видеть, не говоря уже о таких симпатичных.

– Капитан Чарльз Мэйн, мэм. Из…

– Из легиона Уэйда Хэмптона. У вас громкий голос, капитан. Вы пытаетесь натравить на нас янки?

Говоря это, женщина улыбалась, но отнюдь не приветливо. Чарльз совершенно не представлял себе, что делать в такой ситуации. Он повнимательнее рассмотрел незнакомку. Ее скромное платье не выглядело дешевым, хоть и измялось в дороге. Лет ей было примерно столько же, сколько ему. Высокая и статная, эта голубоглазая женщина с пышной грудью и светлыми кудрявыми волосами каким-то невероятным образом сочетала в себе слегка грубоватую силу и чертовскую привлекательность. У Чарльза вдруг закружилась голова. Но он вовремя вспомнил о долге.