Но Кот сказал, что она сильна. Он сказал, она обладает магией почти уровня кудесника, просто не доверяет себе. Он разбудил в ней достаточно храбрости, чтобы ввязаться в эти неприятности. Конечно же, она может быть достаточно храброй, чтобы выпутаться из них.

«Хорошо, – сказала она себе. – Я попытаюсь».

Марианна отщипнула в миску последние верхушки свежих листьев и сосредоточилась. И сосредоточилась. И поверила в себя и сосредоточилась еще больше. Это было странно. Возникло ощущение, будто каждый новый толчок, который она давала себе, развертывал ее сознание – шире, и еще шире, пока не начало казаться, будто она зависла рядом с выветрившимися остатками чар бекона в вестибюле Лесного Дома. Она щелкнула их и оживила, а потом щелкнула еще раз, чтобы они стали сильнее – по крайней мере, она на это надеялась. Было так сложно сказать наверняка.

Но посмотрите-ка на Чудика!

Он поднял голову, а потом поднял еще, пока его нос не задрался, принюхиваясь. Марианна наблюдала за ним, почти не смея дышать. Чудик встряхнулся, встал и потянулся – сначала передние лапы, потом задние. Затем, к крайнему изумлению Марианны, Чудик в самом деле прошел сквозь стену кухни. Он спокойно неспеша просеменил к стене, но не остановился, когда его голова коснулась побеленных кирпичей. Он даже не замедлился, продолжая идти. В стене исчезла его голова, потом плечи с воротником, потом большая часть тела, пока не осталась только пара черных шагающих задних лап и хвост. Лапы исчезли из поля зрения, и остался только распушенный помахивающий хвост. Потом только кончик хвоста, который рывком исчез, как будто Чудик дернул его, чтобы вытащить. Марианне оставалось таращиться на кирпичи стены. На том месте, где прошел Чудик, ничто об этом не напоминало. «Ну и ну!» – подумала она.

Она дала Чудику пять минут, чтобы он отошел подальше. Когда мама снова пришла из сада, Марианна спросила:

– Мам, Чудик с тобой?

И сама удивилась, как непринужденно прозвучал вопрос.

– Нет, – ответила мама. – Я думала, он с тобой. Ох, тьфу ты!

Они обыскали дом, как делали всегда, затем – стойло Долли, поскольку Долли с Чудиком завязали дружбу, а потом пошли в папин рабочий сарай и спросили, нет ли там Чудика. Конечно, ни в одном из этих мест Чудика не оказалось.

– Лучше тебе быстренько сбегать за ним, Марианна, – сказала мама. – Если он снова заберется в Лощину и твой дядя Айзек найдет его, будет просто кошмар. Поторопись. Пошевеливайся, девочка!

Марианна в восторге выскочила из Дрокового Коттеджа.

Наверху Дроковой аллеи мужчины, строившие стену почты, ухмыляясь, указали большими пальцами на вершину холма.

– Опять сбежал. Пошел туда.

Какое облегчение, что Чудик не решил внезапно пойти в Лощину. Марианна повернула к вершине холма. Николы не было, чтобы крикнуть ей, куда пошел Чудик, но в дверях стояла мама Николы. Она указала наверх и кивнула Марианне.

Марианна на секунду остановилась, запрыгав на одной ноге.

– Как Никола?

Мать Николы неопределенно помахала рукой.

– Мы надеемся.

– Я тоже! – сказала Марианна и пошла дальше – мимо продуктового магазина, мимо «Герба Пинхоу» и церкви.

Большие ворота в Лесной Дом, когда она подошла к ним, выглядели по-настоящему странно: свежепочиненные, свежепокрашенные и закрытые. С тех пор как умер Дед, Марианна ни разу не видела эти ворота закрытыми. Необходимость открывать одну створку и проскальзывать в щель на подъездную аллею чувствовалась странной. Разросшиеся кусты, похоже, были немного пострижены. Марианна смогла увидеть сквозь них парадную дверь гораздо раньше, чем привыкла. Маленький потрепанный синий автомобиль был припаркован неподалеку.

«О, они здесь!» – подумала Марианна. Она вдруг почувствовала себя правонарушительницей. Этот дом больше не принадлежал семье. Она не имела права назначать Коту встречу здесь. Ей придется постучать в парадную дверь, которая теперь была гладко выкрашена в оливковый цвет, и спросить про Чудика.

Марианна поняла, что не может этого сделать. Она сменила курс, пройдя вокруг дома в сад, надеясь, что Чудик пошел туда погреться на солнышке. Если кто-нибудь спросит, она всегда могла правдиво сказать, что искала Бабкиного кота, и всегда была возможность, что Кот увидит ее из окон – если он здесь, конечно.

Сад преобразился.

На мгновение Марианна замерла в изумлении, переводя взгляд с ровно обрезанного квадрата буковой живой изгороди на лужайку, которая снова почти стала лужайкой. Кто-то скосил, а потом собрал в стог высокую траву. Она еще выглядела щетинистой и серой, но зелень прорастала сквозь серость изумрудными полосами и овалами, показывая, где когда-то были цветочные клумбы. Марианна пошла вдоль живой изгороди, делая вид, будто ищет в ней Чудика, и восхищаясь. Кусты крыжовника в конце, где начинался лес, были вычищены и подрезаны, вместе со старой сиренью за ними. Никаких следов Чудика. Оказывается, все эти годы здесь росли кусты смородины, а Марианна и не знала, и прутья малины, на которой еще оставались ягоды. Обойдя вокруг малины – держась с краю, как пошел бы кот, – она увидела, что на длинной цветочной клумбе рядом со стеной, которая закрывала огород, сейчас действительно были цветы: в это время года в основном высокие мальвы, астры, георгины и монбреция, но достаточно, чтобы снова придать ей вид клумбы.

Марианна виновато обогнула край стены и обнаружила, что огород преобразился сильнее всего. Он походил на профессиональный огород дяди Айзека. Всё росло аккуратными рядами во влажной черной земле: бледный салат-латук, кудрявая морковка, остроконечный лук. Большинство грядок представляли собой ровную черную землю с растянутыми вдоль полосами, где семена еще не взошли. И – огляделась Марианна – она не знала, что вдоль стен растут розы. Они всегда казались массой зеленых ползучих растений. Но их убрали, а розы подвязали, и они как раз начинали цвести: красные, персиковые, желтые и белые, как будто стоял июнь, а не почти сентябрь.

Марианна робко прохрустела по недавно посыпанной углем дорожке к дому. «Если кто-нибудь спросит, я ищу моего кота». Дойдя до арки рядом с оранжереей, она осторожно заглянула внутрь.

Энергично копавшийся на травяном пятачке старого Деда маленький мужчина воткнул лопату рядом с высокой полынью и улыбнулся Марианне.

– Произвожу тут небольшие изменения, – заметил он. – Как тебе?

Марианна не могла не вытаращиться на него, даже когда улыбнулась в ответ. Он был таким маленьким, таким кривоногим и таким коричневым. Волосы торчали клочками вокруг проплешины, а на морщинистом лице росли два клочка бороды, прямо под большими ушами. Если бы на свете существовали гномы, Марианна точно решила бы, что он один из них. Но его улыбка была лучезарной, дружелюбной и полной гордости за свое садоводство. Ее собственная улыбка невольно стала шире и лучезарнее.

– Вы так много сделали! Так быстро!

– Я всю жизнь мечтал работать в деревенском саду, – сказал он. – Госпожа Айрин, благослови ее небеса, обещала мне это и, как видишь, сдержала обещание. Я едва начал. Август не лучшее время, чтобы копать и сеять. Но думаю, если я смогу привести всё это в бодрый вид к осени, то с наступлением весны смогу начать по-настоящему. Меня кличут мистер Адамс, кстати. А тебя?

– Марианна Пинхоу.

– О, так значит, ты здесь важная персона, насколько я понимаю.

Марианна скорчила гримасу:

– Не особенно. Я… э… ищу моего кота.

– Чудик, – ответил мистер Адамс. – В доме. Он прошел мимо меня в оранжерею пять минут назад. Прежде чем пойти в дом посмотри, как чувствуют себя травяные грядки твоего дедушки. Мне было не по нутру оставлять их напоследок, когда они так близко к дому, но пришлось подождать, пока приедет мистер Йелдэм и скажет, которые из них сорняки. Ужасно много там странных растений.

Он так властно поманил Марианну, что она нервно вышла из-под арки и обнаружила, что большая делянка стала почти такой, как она помнила со времен Деда: низкие подушки растений по краям, высокие долговязые – ближе к середине, а между ними – среднего размера. Каждое было заботливо расположено на солнце или в тени, соответственно их нужде, и каждое в подходящей ему почве разных цветов. От пряных дуновений у Марианны заболело горло, когда она вспомнила старого Деда.