— Крис, я никогда, повторяю, никогда не буду обсуждать личные склонности иностранных политических деятелей, даже если мы знаем о них. — Райан сделал паузу. — Одну минуту. Но разве он говорит по-английски? — Райан закрыл глаза, пытаясь вспомнить, что написано об этом в доставленных ему документах.

— Значит, вам это неизвестно? Гото говорит по-английски, когда ему хочется, и не говорит, если не испытывает желания. В тот день у него не было желания говорить по-английски. А его переводчица, женщина лет двадцати семи, находилась рядом. Она даже не покраснела. — Хантер мрачно усмехнулась. — А вот я не могла не покраснеть. Как вы относитесь к этому, доктор Райан?

Райан не испытывал сомнения относительно достоверности информации, поступающей по каналу «Сандаловое дерево», и всё-таки было полезно получить подтверждение из совершенно независимого источника.

— Думаю, ему просто нравятся блондинки, — пошутил Джек.

— Ходят такие слухи. Говорят также, что у него сейчас появилась новая блондинка.

— Мы начинаем затрагивать серьёзные темы, — заметил Хольцман. — Но ведь многие мужчины любят позабавиться на стороне, Крис.

— Гото любит демонстрировать всем, какой он крутой парень. О его привычках ходят слухи, говорят, он прямо-таки отвратительное животное. — Крис Хантер замолчала и затем добавила: — И я верю им.

— Неужели? — невинно спросил Райан. — Это что, женская интуиция?

— Не болтайте чепухи, — бросила Хантер слишком серьёзным тоном для общего настроения. Голос Райана тоже изменился.

— И не думаю. Моя жена намного лучше разбирается в людях, чем я. Наверно, это потому, что она врач. Согласны?

— Доктор Райан, вы отлично знаете, что мне всё известно. Я знаю, что ФБР расследует, стараясь не привлекать внимания, кое-какие обстоятельства в районе Сиэтла.

— Вот как?

Крис Хантер не поддалась на хитрость.

— Такое нельзя сохранить в секрете, особенно если есть друзья в бюро, а одна из исчезнувших девушек — дочь капитана полиции, живущего по соседству со специальным агентом ФБР, возглавляющим отделение бюро в Сиэтле. Хотите, чтобы я продолжила?

— Тогда почему вы храните все это в секрете и не предаёте гласности?

Зелёные глаза Крис Хантер сверкнули, когда она посмотрела на советника по национальной безопасности.

— Я объясню вам причину, доктор Райан. В мою бытность студенткой колледжа меня изнасиловали. Мне казалось, что этот ублюдок убьёт меня. Я смотрела в глаза смерти. Этого нельзя забыть. Если станет известно об исчезновении этой девушки, её жизнь и жизнь многих других окажется в опасности. После изнасилования можно вернуться к жизни — мне это удалось. А вот после смерти — нет.

— Спасибо, — негромко произнёс Райан. Выражение лица и кивок выразили его чувства ещё более красноречиво. Понимаю ваши чувства, подумал он, и вы знаете об этом.

— А теперь он станет главой правительства своей страны. — Взгляд Крис Хантер посуровел ещё больше. — Он ненавидит нас, доктор Райан. Я брала у него интервью. Он хотел меня не потому, что считал такой уж привлекательной. Он стремился унизить меня, смешать с грязью моё человеческое достоинство. Гото — насильник. Ему доставляет удовольствие унижать людей и причинять им боль. Невозможно забыть его взгляд. Он ненавидит нас. Передайте это президенту.

— Передам, — сказал Райан, вставая и направляясь к выходу.

На улице стоял его служебный автомобиль. По пути к Белому дому будет о чём подумать.

— Все хорошо, — заметил агент Секретной службы. — Пока,

— Вы давно занимаетесь этим. Пол?

— Четырнадцать увлекательных лет, — ответил Пол Роббертон, внимательно глядя вперёд со своего сиденья рядом с водителем. Тот был всего лишь служащим хозяйственного управления государственной администрации, но Райан занимал теперь достаточно высокое положение, чтобы его охранял и агент Секретной службы.

— Занимались оперативной работой?

— Только фальшивомонетчиками. Ни разу не приходилось прибегать к оружию, — добавил Роббертон. — Принимал участие в расследовании нескольких довольно крупных дел.

— Разбираетесь в людях?

Роббертон засмеялся.

— Приходится — на моей-то работе, доктор Райан.

— Расскажите мне о Крис Хантер.

— Умная и жёсткая женщина. Она говорит правду: в колледже подверглась изнасилованию. Это был сексуальный маньяк. Хантер выступала на суде как свидетельница. В то время адвокаты ещё могли обращаться с жертвами изнасилования несколько… свободно, что ли. Спрашивали, не поощряла ли она его и тому подобное. Картина в суде была отвратительной, но она все выдержала, и присяжные признали подонка виновным. Он не сумел долго выжить в тюрьме, очевидно, поссорился с другим заключённым, осуждённым за вооружённое ограбление. Жаль, — сухо закончил Роббертон.

— Вы считаете, мне следует прислушаться к её мнению?

— Да, сэр. Из неё вышел бы хороший полицейский. И я знаю, что она превосходная журналистка.

— Крис сумела собрать много информации, — задумчиво пробормотал Райан. Правда, не вся эта информация достаточно надёжна, подумал он, сведения не скоординированы, да и к тому же она смотрит на них через призму собственных переживаний, зато у неё отличные источники, чёрт возьми. Джек смотрел в окно автомобиля и пытался разгадать головоломку, в которой чего-то не хватало.

— Куда ехать? — спросил водитель.

— В дом, — машинально произнёс Райан и заметил удивлённый взгляд Роббертона. «Дом» не означал «домой». — Нет, одну минуту. — Райан поднял трубку телефона. К счастью, номер он помнил наизусть.

— Алло?

— Это ты, Эд? Джек Райан. Вы сейчас заняты?

— Обычно нам разрешают отдохнуть в воскресенье, Джек. После обеда «Кэпитолз» играют с «Брюинами».

— Уделите мне десять минут.

— Хорошо, Джек. — Эд Фоули повесил трубку на рычаг настенного телефонного аппарата. — Сейчас приедет Райан, — сказал он жене. Испорченный выходной, черт побери.

Воскресенье было единственным днём недели, когда им можно было не спешить в Лэнгли и понежиться в постели. Мэри-Пэт была все ещё в домашнем халате и выглядела как-то неопрятно. Без единого слова она положила утреннюю газету и пошла в ванную. Через пятнадцать минут послышался стук в дверь.

— У тебя сверхурочная работа? — спросил Эд, открывая дверь. Следом за Райаном вошёл Роббертон.

— Пришлось ехать в студию для участия в утренней программе. — Джек посмотрел на часы. — Через двадцать минут нужно быть в ещё одной.

— Привет, Джек. В чём дело? — В комнату вошла Мэри-Пэт, она выглядела, как и подобает американской домохозяйке воскресным утром.

— Деловой разговор, милая, — ответил Эд, и все трое направились в комнату отдыха, расположенную в подвальном помещении.

— Операция «Сандаловое дерево», — произнёс Джек. Здесь можно было говорить свободно — дом проверяли каждую неделю, но до сих пор подслушивающие устройства не были обнаружены. — Кларку и Чавезу уже передали приказ вывезти девушку?

— Не было такого указания, — напомнил ему Эд Фоули. — Все почти готово, но…

— Передайте им, чтобы немедленно занялись этим.

— Ты не мог бы рассказать нам поподробнее? — спросила Мэри-Пэт.

— Все происходящее не нравилось мне с самого начала. Думаю, нам стоит дать этим знак её покровителю, причём пораньше, чтобы у него было время подумать,

— Пожалуй, — согласился мистер Фоули. — Я тоже прочитал об этом в утренней газете. Он относится к нам не слишком дружелюбно, но ведь мы оказываем на него сильное давление, правда?

— Садись, Джек, — пригласила Мэри-Пэт. — Принести тебе кофе?

— Нет, МП, спасибо. — Опустившись на потёртую кушетку, он поднял голову и посмотрел на Эда. — Меня только что осенило. Наш приятель Гото кажется немного странным.

— Да, у него есть некоторые отклонения, — согласился Эд. — Он не слишком умён, если отбросить свойственную им всем местную риторику, останется куча напыщенных фраз и совсем немного разумных идей. Признаться, меня удивило, что ему представилась возможность стать премьер-министром.